Мишель Ламарш Маррезе - Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)

Конечно, мачеха Анны Ахлестышевой отказалась уступить на том основании, что Ахлестышева получила достаточное приданое. При пересмотре дела Сенат установил, что Ахлестышева и в самом деле подписала документ, в котором ее отец указал, что приданое далеко превосходит положенную дочери часть и является ее полным наследством. И тем не менее Сенат без колебаний вынес решение в пользу Ахлестышевой, сочтя, что, хотя она и отказалась от своих прав на наследство после отца, никаких соглашений такого рода с матерью она не заключала, а потому имеет полное право на собственность последней {96} 96 РГИА. Ф. 1330. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 4-5. См. также: ПСЗ-1. Т. 32. №25576(27.04.1814). .

Важно отметить, что и проблема «довольного» приданого, и тема неопределенности наследственных прав замужних дочерей исчезают в первые десятилетия XIX в. Дворянки подавали иски против своих братьев, если те не выделяли им положенную часть имущества {97} 97 См., например, спор между Голицыными в 1848 г. РГИА. Ф. 1330. Оп. 6. Ед. хр. 14. Л. 5-18, 340-351. См. также: Там же. Оп. 4. Ед. хр. 369. Л. 1-22; ПСЗ. Т. 35. № 27299 (17.01.1818). , но вопрос о правах дочерей на установленную часть семейных владений и о необходимости их подписи под брачным контрактом больше не поднимался. Свод законов Российской империи, первое издание которого состоялось в 1832 г., определил приданое просто как имущество, выделяемое дочерям или другим родственницам по случаю вступления в брак. В нем предусматривалось, что женщины, получившие приданое, могли исключаться из наследования лишь в том случае, если отказались от своих прав на законную долю добровольно и в письменной форме; при отсутствии письменного отказа дочери должны были участвовать в разделе семейной собственности {98} 98 СЗ. 1900. Т. 10, ч. 1. Ст. 1001-1003. . Впоследствии суды выносили решения о том, что даже при выделении дочери имущества не в виде приданого, а как «отдельной записи», если молодая женщина не отказывалась письменно от своих прав, она не могла быть отстранена от дальнейшего наследования {99} 99 Журнал Министерства юстиции. 1862. Июнь. № 13. С. 90—91. . Свод законов также подтвердил право женщин на четырнадцатую часть недвижимого имущества, кроме тех случаев, когда дочерей было так много, что их братьям досталась бы еще меньшая часть наследства {100} 100 СЗ. 1913. Т. 10. Ст. 1131. .

Протоколы дел, рассмотренных в Сенате, показывают, что должностные лица относились к наследственным правам дочерей серьезно, а при необходимости недвусмысленно приказывали родственникам-мужчинам отдать им положенную долю семейного состояния. В самом деле, самой удивительной чертой споров о наследстве между братьями и сестрами в первой половине XIX в. было само отсутствие дел, касающихся приданого. Братья и сестры вступали в пререкания из-за правильности раздела имущества {101} 101 РГИА. Ф. 1330. Оп. 5. Ед. хр. 1806. Л. 2-3, 24-25, 75-90. , из-за нежелания брата отдать сестре землю с крестьянами после того, как была достигнута соответствующая договоренность {102} 102 Там же. Оп. 6. Ед. хр. 1285. Л. 68-80, 323, 563. . Бывало, что брат возражал, когда сестра получала в наследство больше, чем ей полагалось по закону, даже если недвижимость, о которой шла речь, была купленной и передавалась дочери согласно ясно выраженной воле умершего отца. Другие пытались помешать своим сестрам продавать родовые земли {103} 103 РГИА. Ф. 1330. Оп. 1. Ед. хр. 307 (1799); Там же. Оп. 4. Ед. хр. 655. Л. 2-4, 147-152 (1820); Ед. хр. 983 (1825); Там же. Оп. 6. Ед. хр. 447. Л. 12-33; Там же. Ф. 1555. Оп. 1. Ед. хр. 300. Л. 1-2 (1826); ГАРФ. Ф. 109. 2-я эксп. Оп. 75. Ед. хр. 188. Л. 10-11 (1845). . И все же для дворянок, готовых защищать свои права, «недовольное награждение» осталось в прошлом. Несмотря на то что разногласия между братьями и сестрами существовали по-прежнему, в начале XIX в. право замужних дочерей на семейную собственность было уже твердо закреплено законом.

Статус русских дворянок в наследственном праве не следует переоценивать. Между тем искушение преувеличить привилегии женщин в сфере наследования оказалось непреодолимым для некоторых историков, задающихся вопросом, отчего дворянки «в XVII—XVIII вв. так благоденствовали под сенью русского закона», в отличие от аристократок в Западной Европе {104} 104 Weickhardt G. Legal Rights of Women. P. 20. . [44] Как отметил историк права И.Г. Оршанский, несмотря на то что связь между землевладением и государственной службой была разорвана в начале XVIII в., права дворянок на наследство никогда не превышали скромной четырнадцатой части, которую они получали от отцовских поместий в XVII в. См.: Оршанский И. Г. Исследования по русскому праву семейному и наследственному. СПб., 1877. С. 367. Но установленную законом долю в 7% родительских земель или их денежный эквивалент едва ли можно считать верхом щедрости в отношении дочерей. Более того, это правило касалось только вотчинных земель, и владельцы обоего пола были вольны оставить свои благоприобретенные имения в наследство кому угодно, если им хватало дальновидности составить завещание [45] Екатерининская «Жалованная грамота дворянству» гарантировала дворянам свободу завещания купленных поместий: ПСЗ-1. Т. 22. № 16187 (21.04.1785). Разд. А. Ст. 22. .

Несмотря на то что на протяжении всего XVIII в. законы о наследственных правах женщин в России совершенствовались, они мало в чем превосходили европейские кодексы. В отношении вдов российское имущественное право отличалось не столько щедростью положений о вдовьей части, сколько отсутствием мер, ограничивающих женскую самостоятельность [46] Французский закон ограничивал количество имущества, которое вдова могла принести своему второму мужу, и рассматривал вдов моложе 25 лет как несовершеннолетних. Португальское право разрешало властям изымать имущество у вдов, плохо управлявших своими имениями. См.: Diefendorf В.В. Widowhood and Remarriage in Sixteenth-Century Paris // Journal of Family History. 1982. Winter. Vol. 7. № 4. P. 379; DeJean J. Tender Geographies. P. 123; Metcalf A.C. Women and Means: Women and Family Property in Colonial Brazil // Journal of Social History. 1991. Vol. 24. № 3. P. 280. . Часть, выделяемая дворянской вдове в России, была гораздо меньше той, что доставалась ее якобы обездоленной европейской сестре [47] Согласно обычному праву, английская вдова могла требовать в пожизненное пользование третью часть недвижимости, принадлежавшей ее мужу. Вдовы во Франции и Голландии имели право на пользование половиной имущества мужей, а также на пользование общей собственностью, приобретенной в браке. См.: Spring Е. Law, Land, and Family: Aristocratic Inheritance in England, 1300—1800. Chapel Hill, 1993. P. 40—65; Staves S. Married Women's Separate Property in England, 1660—1833. Cambridge, 1990; Diefendorf В. В. Widowhood and Remarriage. P. 384—385; Wyntjes S.M. Survivors and Status: Widowhood and Family in the Early Modern Netherlands // Journal of Family History. 1982. Vol. 7. № 4. P. 399. Польские вдовы тоже получали в пожизненное пользование часть имущества мужей, но без права им распоряжаться. См.: Lorence-Kot B. Child-Rearing and Reform: A Study of the Nobility in the Eighteenth-Century Poland. Westport, Conn., 1985. P. 47—48. . С другой стороны, земля, отходившая русской вдове, приносила ей не пожизненный процент, а находилась в ее прямой собственности. Более того, эта часть сливалась с собственными вотчинными землями вдовы и затем переходила в ее род, а не в семью мужа, если она умирала, не оставив потомства {105} 105 ПСЗ-1. T. 18. № 12830 (январь 1761); Т. 24. № 19100 (август 1799). . Таким образом, в России вдова могла произвольно распоряжаться унаследованными от мужа землями, а не довольствоваться ограниченным преимуществом пожизненного пользования доходами с его собственности. Предоставляя вдове владеть землей, а не пользоваться доходами с имений мужа, российское право выражало известную уверенность в способности женщин управлять собственностью. Впрочем, для русских вдов, наследовавших бедные имения, наверное, было бы лучше иметь доходы с половины земель мужа, чем самостоятельно управляться со своими скромными владениями [48] Вообще-то у вдов была возможность отказаться от своей седьмой части и получить право пожизненного пользования частью земель мужа, но для этого он должен был сделать соответствующее распоряжение при жизни. Выделение супругам земель в пожизненное пользование получило более широкое распространение в XIX в. См. гл. 5 наст. изд. .