Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Прежде всего выяснилось, что не все считали новые современные поселки центрами производительного труда, непритязательного изобилия и культурного досуга. Дома русского типа часто были слишком холодными, их двери выходили на главную улицу и были открыты всем ветрам, а их прямоугольная форма способствовала образованию больших сугробов. Из-за таяния вечной мерзлоты некоторые новые дома кренились к югу и требовали постоянного ремонта. Такие широко разрекламированные блага цивилизации, как водопровод, канализация и центральное отопление, либо не существовали, либо не работали. Некоторые предприимчивые жильцы пристраивали к своим домам кладовые, коптильни и прочие необходимые для жизни на Севере помещения; другие ставили во дворах юрты, а дома использовали не по прямому назначению. Некоторые «укрупненные» поселения находились далеко от охотничьих или рыболовных угодий, что означало, что мужчин никогда «не было дома», а большинство звероводческих ферм оказались нерентабельными, что означало, что женщины оставались безработными. И то и другое, вместе взятое, означало, что супружеские пары оказались перед выбором: сидеть вместе без работы, работать вдали от дома (в случае жены — бесплатно) или подолгу жить раздельно.

Кочевые оленеводы были в еще худшем положении. Поскольку переход северного оленя к оседлости не представлялся возможным, переход к оседлости тундровых оленеводов ограничивался «производственным кочеванием», т.е. кочеванием мужчин без жен и родителей (дети учились в интернатах и предметом обсуждения не являлись). Одним из предлагавшихся решений было отделить стада от оленеводов, огородив большие территории под «свободные пастбища»; но это слишком дорого стоило, не отличалось эффективностью и в конечном итоге обернулось бы возвращением к охоте. Другой вариант состоял в том, чтобы не переводить кочевников на оседлость, а заставить кочевать поселения, т.е. возить дома русского типа на тракторных прицепах. Это также не представлялось практически осуществимым: издержки были бы слишком велики, а ущерб для хрупкой экологии тундровых пастбищ — невосполним. Решение, к которому склонялось большинство специалистов, заключалось в том, чтобы оленеводы сменяли друг друга в тундре, работая относительно короткими вахтами и проводя как можно больше времени в поселке, в кругу семьи. Учитывая расстояния, которые обычно покрывают стада северных оленей в течение года, казалось очевидным, что осуществление этого плана придется отложить до тех времен, когда у каждого туземного поселения будет свой вертолет.

Тем временем оленеводам приходуюсь жить отдельно от жен или вообще без жен, по мере того как все больше молодых женщин отказывались вступать в долговременные отношения с социально неперспективными кочевниками. Число матерей-одиночек стремительно росло; часто отцами были приезжие контрактники, но в любом случае финансовый риск был невелик, поскольку государство несло полную ответственность за всех туземных детей с самого раннего возраста. Замыкало порочный круг то обстоятельство, что выпускники государственных школ-интернатов были совершенно не подготовлены к образу жизни, который русские учителя плохо знали, а русоцентричная система обучения считала отсталым. Несколько поколений выпускников школ (или исключенных из школ) не могли или не хотели воссоединяться со своими родителями или говорить с ними на родном языке, а современное техническое оборудование, которое должно было заменить традиционные навыки, либо отсутствовало, либо обслуживалось лучше подготовленными иммигрантами {1342} 1342 Туголуков В.А. [Рец. на:] Увачан В.П. Переход к социализму малых народностей Севера // СЭ. 1959. № 4. С. 143—144; Гурвич И. С. Современные этнические процессы, протекающие на севере Якутии // СЭ. 1960. № 5. С. 3— 11; Он же. О путях дальнейшего переустройства экономики и культуры народов Севера // СЭ. 1961. № 4. С. 45-57; Васильев В.И., Симченко Ю.Б., Соколова З.П Проблемы реконструкции быта малых народов Севера // СЭ. 1966. № 3. С. 9— 22; Строкой Ю.Б. Народные традиции и подготовка современных промыслово-сельскохозяйственных кадров. Таежные и тундровые районы Сибири. Новосибирск, 1966; Туголуков В А. [Рец. на:] Стракач Ю.Б. Народные традиции и подготовка современных промысловосельскохозяйственных кадров // СЭ. 1968. № 3. С. 150—153; Гурвич И.С. Десять лет деятельности сектора Севера Института этнографии СССР // Проблемы Севера. 1967. № П. С. 258—261; Соколова З.П. Преобразования в хозяйстве, культуре и быте обских угров // СЭ. 1968. № 5. С. 25—39; Леонтьев В.В. Хозяйство и культура народов Чукотки. Новосибирск, 1973; Гурвич И. С, Таксами Ч.М. Вклад советских этнографов в осуществление ленинской национальной политики на Севере // Ленинизм и проблемы этнографии / Ред. Ю.В. Бромлей и Р.Ф. Иц. Л., 1987. С. 191. Западные исследования по данной проблематике см.: Dunn Ethel. Educating the Small Peoples of the Soviet North: The Limits of Cultural Change // AiA. Vol. 5. 1970. № 1. P. 1—31; Idem. Education and the Native Intelligentsia in the Soviet North: Further Thoughts on the Limits of Cultural Change // AiA. Vol. 6. 1970. № 2. .

Эту картину обычно обрамляли бодрые отчеты об увеличении выпуска продукции, чистой одежде, уютных интерьерах и росте сознательности, а также практические предложения насчет исправления тех или иных «недостатков»; но ее общий смысл был весьма тревожным. Большинство ученых были согласны с тем, что коренные северяне усваивают некую версию «советской культуры», но некоторые из них полагали, что северяне не очень преуспели в рамках этой культуры, а значит, стали советскими, не став равными. Более того, абсолютное превосходство советской культуры больше не воспринималось как аксиома. Некоторые авторы утверждали, что определенные традиции коренных народов представляют собой «накопленный опыт» и потому более эффективны, чем их «схоластические» (т.е. бюрократические) советские суррогаты, и что в любом случае смена культуры представляет собой сложный и болезненный процесс, который может привести к серьезным социальным и психологическим травмам {1343} 1343 См. в особ.: Стракач Ю.Б. Народные традиции и подготовка современных промыслово-сельскохозяйственных кадров; Леонтьев В. В. Хозяйство и культура народов Чукотки. . И.С. Гурвич даже предположил, что «быстрое размывание верхнеколымских юкагиров едва ли положительное явление», поскольку «при быстрой и коренной ломке быта часто исчезают культурные ценности, выработанные отдельными этническими группами» {1344} 1344 Гурвич И. С. Современные этнические процессы, протекающие на севере Якутии. С. 10. . Иными словами, этническое разнообразие следовало сохранить из-за его культурной ценности, а также потому, что в нем заключался raison d'etre этнографии как науки.

Дело зашло слишком далеко. В 1963 г. официальный страж теоретической чистоты журнал «Коммунист» обвинил советскую этнографию в недостаточном внимании к национальной политике партии. Гурвичу было велено не беспокоиться о так называемых культурных ценностях, поскольку процессы, которые он описывает, «имели лишь положительное значение» {1345} 1345 Арциховский А., Воробьев Н., Гусев Д., Смирнов С. Журнал советских этнографов // Коммунист. 1963. № 5. С. 124—127. См.: Chichlo Boris. Trenteannees d'antropologie (etnografija) sovietique // Revue des etudes slaves. Vol. 57. 1985. № 2. P. 312-313. . Попрек был не вполне справедливым, если учесть, что статья Гурвича была опубликована до того, как XXII съезд КПСС сформулировал партийную точку зрения по данному вопросу. Так или иначе, этнографы поспешили извиниться {1346} 1346 Подольский А.Г. Расширенное заседание редакционной коллегии журнала «Советская этнография», посвященное обсуждению рецензий на «Журнал советских этнографов» // СЭ. 1963. № 5. С. 122—123. и немедленно приступили к исследованию, говоря словами новой Программы КПСС, «нового этапа в развитии национальных отношений в СССР, характеризующегося дальнейшим сближением наций и достижением их полного единства» {1347} 1347 Программа Коммунистической партии Советского Союза. Принята XXII съездом КПСС. М, 1968. С. 113. . В последующие два десятилетия северные этнографы во главе с Гурвичем посвятили себя изучению того, как «сближение наций» осуществляется на практике. Этнографический жанр Большого путешествия оставался важным («зайдя в любой дом, можно убедиться, что люди здесь живут в полном достатке: хорошая мебель, во многих домах ковры, радиоприемники, фотоаппараты, радиолы») {1348} 1348 Смоляк А.В. Южные ороки // СЭ. 1965. № 1. С. 34. , но на первое место вышли «этнические процессы». Основной задачей было изучение «различных видов взаимодействия этносов», при особом внимании к факторам, которые «стимулируют утверждение общих черт в образе жизни наций и народностей» {1349} 1349 Гурвич И.С. Некоторые проблемы этнического развития народов СССР // СЭ. 1967. № 5. С. 63; Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Советский образ жизни: Общее и национально-особенное // СЭ. 1976. № 3. С. 11. . По мере развития теории «сближение» (ведущее к окончательному «слиянию») было подразделено на «консолидацию» (например, различных эвенкских групп в единый этнос), «ассимиляцию» (например, других эвенкских групп русскими или якутами) и «интеграцию» или «слияние» в собственном смысле слова (например, эвенков, якутов и русских в единый советский народ) {1350} 1350 Могли быть и вариации. О спорах относительно сущности «этнических процессов» см.: Гарданов В.И., Долгих Б.О., Жданко Т.А. Основные направления этнических процессов у народов СССР // СЭ. 1961. № 4. С. 9—29; Жданко Т.А Этнографическое изучение процессов развития и сближения социалистических наций в СССР // СЭ. 1964. № 6. С. 16—24; Гурвич И.С. Некоторые проблемы этнического развития народов СССР; Козлов В.И. Современные этнические процессы в СССР // СЭ. 1969. № 2. С. 60-72; Бромлей Ю.В., Козлов В.И. Ленинизм и основные тенденции этнических процессов в СССР // СЭ. 1970. № 1. С. 3—14; Гурвич И.С. Современное направление этнических процессов в СССР // СЭ. 1972. № 4. С. 16—33; Он же. Этнокультурное сближение народов СССР // СЭ. 1977. № 5. С. 23—35; Он же. Особенности современного этапа этнокультурного развития народов Советского Союза // СЭ. 1982. № 6. С. 15-27. . Все эти «этнические процессы» можно было наблюдать и прогнозировать при помощи изучения речевой практики (особенно двуязычия), смешанных браков, самоидентификации и, в гораздо меньшей степени, таких традиционных элементов литературы Большого путешествия, как изменения в одежде, питании и обстановке жилья {1351} 1351 Помимо бесчисленных статей на эти темы в журнале «Советская этнография» за 1960—1970-е и начало 1980-х годов см.: Преобразования в хозяйстве и культуре и этнические процессы у народов Севера. М., 1970; Этногенез и этническая история народов Севера / Ред. И.С. Гурвич. М, 1975; Этногенез народов Севера / Ред. И.С. Гурвич. М., 1980; Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера / Ред. И.С. Гурвич. М., 1985. . Общепризнанная точка зрения заключалась в том, что народы Заполярья, как и все советские народы за примечательным исключением русских, быстро консолидируются с тем, чтобы в конечном счете ассимилироваться или слиться. С одной стороны, их национальное существование характеризовалось «преодолением былой обособленности этнографических и локальных групп, стиранием различий в говорах, изживанием родоплеменного деления, формированием современной литературы, профессиональных форм искусства… укреплением национальных форм самосознания» {1352} 1352 Гурвич И.С. Современные направления этнических процессов в СССР. С. 25. . С другой стороны, оно демонстрировало постепенное, но необратимое сближение этих народов с другими этническими группами «на основе общности социалистического содержания их культуры» {1353} 1353 Потапов Л.П. Этнографическое изучение социалистической культуры и быта народов СССР // СЭ. 1962. № 2. С. 16. . Это противоречие напоминает западные дискуссии того времени об отношениях между национализмом и распространением «культурного единообразия» на волне растущего общества потребления — за тем исключением, что в СССР причинно-следственный ряд был перевернут, а противоречие должно было со временем исчезнуть «диалектически» (примерно так же, как государство, которое становилось все сильнее, вплоть до полного «отмирания»).