Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Чтобы облегчить его задачу, власти заставляли туземные советы подписываться на широкий спектр периодических изданий. Эвенкийский ликвидатор еще не начал свою работу, а его родной Катангский национальный район уже получал тридцать различных газет и пятьдесят шесть журналов (надо полагать, на русском языке) {928} 928 Там же. С. 91. . В то же самое время туземные округа начали получать и первые книги, изданные на местных языках: «Что такое колхоз», «Что такое совет», «Что такое суд», «Партия руководит», «Что дала Октябрьская революция трудящимся Севера», «Угроза войны и наши задачи» и «Как лечить больного человека» {929} 929 Всеобуч на Крайнем Севере // СС. 1933. № 5. С. 95. .

Вид туземца, громко и свободно читающего эти книги у костра, не вдохновлял русских, работавших на Севере. Цели культурной революции были слишком грандиозны, чтобы ждать, когда ленинградские выпускники приедут на места, а местные кадры станут «достаточно грамотными как технически, так и политически» {930} 930 Медведев Д.Ф. Укрепим советы на Крайнем Севере и оживим их работу // СС. 1933. № 1. С. 6 (цит), 7-8. См. также: В национальных округах и районах // СС. 1933. № 1. С. 127; О состоянии коренизации аппарата по Ямальскому (Ненецкому) округу // СС. 1933. № 2. С. 112—114. . Если «великий перелом» туземной культуры невозможно было осуществить силами самих туземцев, русские «миссионеры» должны были заняться этим сами. Самым ударным отрядом были молодые этнографы; прочие (большинство) были добровольцами, искавшими приключений и пенсионных льгот. И наконец, никуда не делись старожилы, которым, как государственным служащим и коллективизаторам, следовало проводить в жизнь директивы в сфере культурной работы. Немногие из них могли определить, что такое отсталость, но все знали, как она выглядит. Грязь, нерациональное ведение хозяйства, «дикие предрассудки» и странные обычаи оскорбляли их чувства и противоречили официальной (и иногда глубоко прочувствованной) идеологии. Культурная работа состояла в разрушении целого образа жизни и замене его новой, «прогрессивной» цивилизацией. Как подойти к такой задаче? С чего начать?

Для центральных правительственных органов проще всего было объявить отсталость вне закона. Весной 1928 г. ЦИК расширил Уголовный кодекс РСФСР, включив в него новую главу — «Преступления, составляющие пережитки родового быта». Возглавляли список различные формы кровной мести и аспекты семейной организации, которые казались законодателям особенно несправедливыми, — в первую очередь калым и полигамия. Годом позже Верховный Суд рекомендовал особым указом, чтобы преступность тех или иных пережитков оценивалась с классовой точки зрения. Калым и полигамия превратились в разновидность эксплуатации {931} 931 Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР. № 47. Ст. 356 // Russian Historical Sources 1928 (microform collection, New York). Box 15. Part 1. P. 608—611; Акопов С. Борьба с бытовыми преступлениями // РИ. 1930. № 4/5. С. 58-63. .

Сложность заключалась в том, что на Севере не существовало идеологически надежных судов (туземные судьи начали называть калым «штрафом») {932} 932 Леонов Н.И. В низовьях Амура // СС. 1930. № 2. С. 96-97. , и в любом случае легализм претил культурным революционерам нового поколения. В классовой борьбе, по Сталину, любое зло должно было быть персонифицировано, социально определено и тем или иным способом нейтрализовано. В большинстве экономических и социальных проблем были повинны кулаки; но кто должен нести ответственность за культурную отсталость и невежество? Кто виноват в том, что туземцы такие «темные»? Ответ был прост: шаманы виноваты. Они были легко опознаваемы и открыто признавали себя хранителями традиции, посредниками между своими сородичами и миром, который представители власти считали одновременно несуществующим и враждебным. Не было сомнений, что шаманы представляли собой туземный эквивалент давнего и хорошо знакомого врага — священника. Новые миссионеры предположили, а члены Комитета Севера услужливо (хотя и с опозданием) обнаружили, что шаманство было такой же религией, как любая другая, и в качестве таковой оно «поддерживает и укрепляет кабальные и эксплуататорские отношения, освящая их авторитетом всей религиозной идеологии» {933} 933 Суслов И.М. Шаманство и борьба с ним. С. 90. См. также: ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 392. Л. 105; Д. 394. Л. 25; Д. 650. Л. 59; Богораз[-Тан] В.Г. Религия как тормоз соцстроительства среди малых народностей Севера // СС. 1932. № 1/ 2. С. 144. . Более того, странные ритуалы шаманских камланий казались «воинствующим безбожникам» дешевым надувательством, с помощью которого хитрые шаманы отбирают у легковерных масс их скудное достояние и лишают их надежды на лучшую жизнь {934} 934 Леонов Н.И. Культбаза в тайге. С. 88; Суслов И.М. Шаманство и борьба с ним. С. 92—98; Скачков И. Об антирелигиозной работе на Севере // РИ. 1934. № 7. С. 53; Семушкин Т.З. Чукотка. С. 143—144; Культура, быт и школа на Севере // ТТ. 1932. № 4. С. 28-42. . Не довольствуясь этим, шаманы нарочно отвлекают всех от производительного труда, поскольку, «пока туземцы пропоют над каждым медведем по полтысячи песен, работы в это время никакой не проводится» {935} 935 Скачков И. Об антирелигиозной работе на Севере. С. 53. См. также: Кантор Е.Д. Люди и факты. Старое и новое // СС. 1935. № 3/4. С. 189. .

Одним возможным способом борьбы с шаманами было насилие: шаманов лишали права голоса, прогоняли с собраний, лишали бубнов и одеяний и, наконец, ссылали. Еще лучше было перехитрить и переспорить их, поскольку, разоблачив их мошенничество, можно было одним ударом сокрушить идолопоклонство и суеверия. В пересказе такие столкновения между «культработником» и хитрым шаманом приобретали сходство со сказками о находчивом «служивом». Герой мог, скажем, выстрелить в небо, чтобы доказать, что там нет духов; или, как Г.А. Ушаков, начальник экспедиции на остров Врангеля, притвориться чертом и посрамить шамана (согласно одному свидетельству, после этого случая эскимосы «перестали верить в [шамана] Аналько как в посредника между ними и духами»). Следуя другому популярному литературному мотиву, Т.З. Семушкин пишет, что вывел шамана на чистую воду, воспользовавшись лунным затмением. Наконец, культработник мог сыграть роль бесстрашного апостола новой веры, который на манер Филофея в описании Новицкого (и его бесчисленных литературных предшественников) побеждает язычников в формальном диспуте или испытании силы. О том же Ушакове сообщали, что он восстал со смертного одра и убил медведя, чтобы раз и навсегда доказать, что он сильнее черта {936} 936 Леонов Н.И. Культбаза в тайге. С. 88; Круглов А. О революционной законности. С. 100; Сергеева К. В Уреликском нацсовете // СС. 1935. № 1. С. 96— 97; Ульянов Т Наболевшие вопросы // ПИ. 1929. № 1. С. 49; Минеев АН Остров Врангеля. М., 1946. С. 71—72, 65—67; Семушкин Т.З. Чукотка. С. 167—172. Когда чукотские дети пародировали своих русских учителей, они произноси-ли речи против шаманов. См.: Семушкин Т.З. Чукотка. С. 117—118, 84, 112. См. также: Мухачев И. Баллада о тунгусах и о шамане // ОРС. 1934. № 4. С. 63— 64; Суслов И.М. Шаманство и борьба с ним. С. 139-140; Прокофьев Т.И. Три года в самоедской школе // СС. 1931. № 7/8. С. 157-158. .