Олег Романько - Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

Численность белорусской молодежи в Германии увеличилась в июне – июле 1944 года. В этот период, после начала немецкой эвакуации из Белоруссии, к уже имеющимся категориям прибавилось еще порядка 4 тысяч человек, значительное количество среди которых составляли руководящие кадры СБМ всех уровней [627].

Рост численности белорусской молодежи прибавил, соответственно, обязанностей Рабочей группе Барановича. Теперь он и его сотрудники должны были содействовать устройству на работу юношей и девушек, которые после эвакуации оказались в Германии, заботиться об их бытовых потребностях и, что было особенно важно, назначать в рабочие лагеря функционеров СБМ, обязанных отвечать за порядок и дисциплину. В целом, согласно официальным немецким и белорусским данным, на ноябрь 1944 года в подчинении Барановича и его людей находилось уже от 5 до 6 тысяч белорусских юношей и девушек. При этом 3 тысячи из них работали на заводах Юнкерса, а 2 тысячи служили в частях военно-строительной Организации Тодта. Кроме того, еще около тысячи подростков в возрасте от 10 до 14 лет просто проживали в лагерях СБМ [628].

Группа гражданской молодежи находилась под полным контролем и на учете у сотрудников Рабочей группы. Наоборот, юноши и девушки, которые служили в германских вооруженных силах, вообще не подчинялись руководству СБМ. Правда, выше говорилось, что шеф-руководитель Ганько числился их номинальным опекуном, однако его контакт с молодежью, как правило, обрывался после ее передачи немецкому командованию. По этой причине очень трудно сказать, сколько членов СБМ служило в рядах вермахта или войск СС. Этот вопрос не особенно интересовал немецких командиров, которые в своих отчетах обычно давали общее количество завербованной молодежи. В целом можно выделить три группы белорусских добровольцев – или членов СБМ, или имеющих то или иное отношение к этой организации.

В начале 1944 года в Белоруссии возникла идея отправить в Германию группу юношей, которые после нескольких месяцев подготовки должны были вернуться на родину в качестве молодых офицеров. До сих пор неизвестно, от кого исходила подобная инициатива, однако можно не сомневаться, что без согласия или даже прямого задания фон Готтберга здесь не обошлось. Так или иначе, Центральный штаб СБМ занялся вербовкой добровольцев, в результате которой сто из них прибыли 16 апреля 1944 года в подготовительный лагерь Мульте (Германия). Как известно, вскоре началось отступление немцев из Белоруссии. Поэтому уже летом группа была расформирована: большую часть курсантов передали в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС, а некоторых из них – во временное распоряжение Рабочей группы СБМ [629].

Следующую категорию белорусской молодежи в рядах германских вооруженных сил составили так называемые «помощники люфтваффе». О них и о роли СБМ в их судьбе было уже достаточно сказано выше. Здесь следует только отметить, что к осени 1944 года их было уже около 5 тысяч человек [630].

Наконец, последнюю группу военной молодежи – членов СБМ – составляли эвакуированные в июле 1944 года курсанты Минской офицерской школы БКА. По дороге в Германию большая часть этих юношей вернулась домой, некоторые погибли, и только 110 – 120 человек добрались до места концентрации остатков белорусских добровольческих формирований в районе Плоцка (Польша). После кратковременной подготовки их также включили в 30-ю дивизию войск СС и отправили во Францию [631].

В целом все эти группы членов СБМ насчитывали от 4500 до 5 тысяч человек. Если же к этому количеству прибавить контингент Рабочей группы, то в результате окажется, что осенью 1944 года численность эсбээмовской молодежи на территории Германии составляла 10 – 11 тысяч юношей и девушек разных возрастов [632]. По сути, эта численность не менялась до самого конца военных действий. Менялась только сфера применения белорусской молодежи. Как известно, в начале 1945 года немецкая военная промышленность была уже почти уничтожена союзнической авиацией, в результате чего значительно уменьшились потребности заводов в рабочей силе и часть молодежи могла быть направлена в армию. Согласно воспоминаниям Барановича, официального набора в войска СС – главного на тот момент «потребителя» иностранных добровольцев – из лагерей Рабочей группы СБМ не проводилось. И все-таки в феврале немцы привезли из Дессау в Берлин 200 юношей, которых должны были подготовить для обороны столицы Германии. Военными инструкторами этой роты были унтер-офицеры войск СС и руководители СБМ, а общий надзор за ними осуществляли Менцель и Баранович. Уже после войны последний писал, что «ни один из этих юношей или руководителей СБМ не хотели оборонять Берлин. Однако другого выхода мы не имели» [633].

Следует сказать, что руководство БЦР также имело свои виды на эсбээмовскую молодежь. Например, его президент Островский связывал с ней организацию белорусской армии. Так, выступая на съезде молодежных руководителей, который проходил 16 – 17 ноября 1944 года в Драйсигакере, он заявил: «Возможно, в скором времени часть из вас мы призовем в Белорусский легион, который будет, безусловно, под политическим руководством только и исключительно БЦР, а в операционном плане будет подчиняться немецкому главному командованию» [634]. Что из этого легиона вышло, было показано в предыдущей главе. Забегая же несколько вперед, можно сказать, что белорусская молодежь не очень стремилась в него попасть.

Выше уже было достаточно сказано о тех попытках, которые предпринимал Гиммлер, чтобы подчинить все антикоммунистические национальные комитеты власовскому КОНР. 30 марта 1945 года дошла очередь и до молодежи. В этот день в отделе Никкеля состоялось совещание представителей молодежных организаций народов СССР и их немецких кураторов. Справедливости ради стоит сказать, что в принципе никакого совещания и не было. Все присутствующие просто получили машинописный документ, который оказался проектом объединения их организаций под эгидой Союза молодежи народов России (СМНР) – молодежного крыла КОНР. Обсуждению проект не подлежал. Однако этот план так и остался на бумаге: вскоре начался штурм Берлина, да и самого власовского комитета уже давно в столице Германии не было. Интересно, что в числе прочих участников этой встречи был и М. Ганько. Неизвестно, почему немцы решили действовать через него. К этому времени он уже вряд ли считался руководителем СБМ и не имел никакой возможности повлиять на своих бывших подчиненных [635].

Подчеркнем, СБМ не являлся обычной организацией, которые во множестве возникали на оккупированных советских территориях в годы войны. Не был он и исключительно продуктом немецкого политического руководства. Поэтому оценивать его роль и место в истории Белоруссии периода оккупации, а также степень эффективности является очень трудным делом. В целом имеются две точки зрения на историю этого союза – советская и белорусская националистическая. Причем последняя точка зрения неоднородна и также довольно сильно поляризована.