Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

В 60—80-х гг. центральная власть не поощряла переселение русских крестьян в Туркестан, хотя краевая администрация относилась к переселенцам вполне лояльно, как могла устраивала их на земле. Надо учитывать, что очень долго шло изучение и межевание земель, годных для сельскохозяйственного освоения. В эти годы переселенческий поток был небольшим. В то же время у К.П. фон Кауфмана был вполне определенный план расселения переселенцев из России: помещать переселенцев предполагалось по двум линиям – от Оренбурга до Ташкента и от Ташкента через город Верный (Алма-Ата) до Семипалатинска. Генерал-губернатор прежде всего был озабочен безопасностью транспортных путей, связывавших Россию с Туркестаном. Позднее было признано, что вторая линия удобнее для заселения, так как земли этой линии были более плодородными. Была и другая долговременная задача, которую можно было решить, в том числе переселением русских крестьян. Военный губернатор Семиреченской области генерал Г.А. Колпаковский писал: «Увеличение русских поселений будет содействовать обрусению края и постепенному слитию его с коренными русскими губерниями. Постоянное соприкосновение с русскими поселениями и выгодами цивилизованной жизни, без сомнения, приведут со временем к переходу и киргизов к оседлой жизни. Заселение Семиреченской области облегчит и колонизацию Сырдарьинской, отдаленной от остальных частей России обширными пустынями и приобретающей по заселении Семиреченской области удобный через эту последнюю путь для переселенцев» [436]. Это был вполне колонизационный план, и русский генерал (не будем лукавить) мечтал вовсе не о создании независимых среднеазиатских государств.

Военные власти края в первую очередь беспокоились о судьбе своих ветеранов, то есть об унтер-офицерах и солдатах, вышедших в запас, – предполагалось прежде всего их обустраивать на Туркестанской земле. Именно для них создавались новые переселенческие поселки. Но вот наступил 1891 г. В Центральной России и Малороссии случился великий голод из-за великого неурожая, и тогда отчаявшиеся люди стали бросать насиженные места и отправились за Урал, спасаясь от голодной гибели.

Администрация края предполагала, что будет принимать и устраивать на казенных землях достаточно состоятельных, трудолюбивых крестьян, которые хотели бы получить больший, нежели они имели дома, надел, и таким образом производить еще больше сельскохозяйственной продукции. Голод, однако, выталкивал на поиски лучшей доли наименее защищенных от недорода, то есть малоземельных и малоимущих. «Поселенцы, имевшие на родине 10 и более десятин, составляют среди общей массы переселенцев всего 18,1 %, главную массу составляют переселенцы, имевшие менее 10 десятин посева. Больше половины приходится на группу имевших 2–5 десятин, т. е. на ту группу, которая приближается к группе бедняцкой. Явные бедняки составляют 23,3 %» [437].

И хотя железных дорог в крае еще не было, несчастные люди со своим скарбом, на рабочих клячах добирались до неизвестной земли, о которой ходили заманчивые слухи. Это были самовольцы, которых правительство требовало не пускать в Туркестан и возвращать назад. Законами 1889 и 1891 гг. Семиреченская область была закрыта для переселения, в 1895 г. крестьянская колонизация была вообще приостановлена «до землеустройства туземцев». Власти края были в состоянии близком к панике: устроить самовольцев они действительно не могли, не могли они и вернуть их назад – не было такой возможности, да и как было гнать голодных, истощенных, обездоленных людей. В 1892 г., несмотря на различные запреты, самовольно переселились в Туркестанский край 1792 семьи [438].

Самовольцы устраивались по-разному. Чаще занимали земли, которые им казались бесхозными, однако затем выяснялось, что это земли кочевников. Либо арендовали по частным распискам земли у тех же кочевников, у биев и манапов, которые, как уже говорилось, также самовольно распоряжались общинными угодьями. В конечном итоге официальным властям приходилось заниматься землеустройством самовольных переселенцев. «За уступку 6300 десятин, – пишет В. Вощинин, – уже (самовольно) занятых переселенцами, киргизам казною было заплачено 136 тыс. рублей, зачисленных за переселенцами в качестве беспроцентного долга – ссуды на домообразование» [439].

Многие самовольные переселенцы не сумели устроиться на земле и оседали в городах, где была постоянная нужда в рабочих руках, были и такие, что нанимались в работники к более успешным соотечественникам, так называемым старожилам, то есть к тем, кто обосновался на Туркестанской земле ранее новых пришельцев.

Вскоре после создания генерал-губернаторства краевая администрация обратила внимание на обширную никем не занятую территорию, на Голодную степь; возник проект ее орошения. В 1869 г. по указанию К.П. фон Кауфмана начались проектные изыскания, а в 1872 г. – сооружение Кауфманского канала. Без применения какой-либо техники, киркой и лопатой, за шесть лет было прорыто 13 верст, после чего работы были приостановлены, так как расчеты проектировщиков были признаны неверными. С 1886 г. возобновившиеся оросительные работы в Голодной степи возглавил Великий князь Николай Константинович. Бухар-арык длиной 27 верст строился также в течение шести лет; 9 мая 1891 г. в торжественной обстановке пустили воду, но канал, построенный технически неграмотно, разрушился через три дня. В ноябре 1891 г. началось строительство (под руководством того же Николая Константиновича) нового канала, имевшего по сечению и большего по длине – 84 версты. Создание канала, названного в честь Императора Николая I Николаевским, было завершено в 1895 г. Были учтены ошибки прежних лет – строительство водоканала в условиях пустыни было делом абсолютно новым для русских инженеров – и канал в результате оросил 76 тысяч десятин земли в северо-восточной части Голодной степи. Все ирригационные сооружения в Голодной степи, построенные под руководством Великого князя, перешли в ведение краевого управления земледелия и государственных имуществ, которое распределило орошение земли следующим образом: 2100 десятин были отданы во владение Великому князю, 3380 – русским переселенцам, 220 десятин были отведены под опытное поле и около 2 тысяч десятин получило в аренду местное население [440].

Как видно, русские власти заботились не только о благополучии русских поселенцев и пошли против намерения Великого князя отдать все орошенные каналом земли переселенцам.

К концу XIX в. в крае насчитывалось 116 русских крестьянских поселков с 70 745 обитателями согласно переписи 1897 г.

Русское население в Туркестане составляло 197 420 человек, большинство русских проживало в городах, многие из которых выросли вокруг военных укреплений.