Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Так, исполняя приказ Кауфмана, генерал Абрамов (вернее, его офицер) выкупил у причта самаркандской мечети Ходжа Ахрар, так называемый Коран Османа, ставший потом одним из главных раритетов Императорской публичной библиотеки в Петербурге. Специалисты установили, что Коран Османа – поздний список с оригинала, но все равно это было «приобретение весьма драгоценное».

Таким образом, никак о «повальном грабеже» не могло быть и речи. Надо также иметь в виду, что в Хиве не было специализированных книгохранилищ, а потому старую книгу можно было приобрести за деньги у частного лица, что и делали специально назначенные офицеры и чиновники.

Во время посещения Самарканда осенью 1869 г. Кауфман обратил внимание начальника Зеравшанского округа генерала Абрамова на неудовлетворительное состояние архитектурного комплекса Гур-эмир и распорядился отремонтировать его за государственный счет, хотя это должны были делать ответственные лица, распоряжавшиеся вакуфными доходами (. мутевалии ), принадлежавшими мусульманской святыне. Абрамов взялся за исполнение приказа начальства.

Для ремонта комплекса были приглашены специалисты из Бухары. Для отделки был выбран мрамор из Нурата, доставка которого стоила недешево. Ритмичное финансирование работ обеспечило результаты: уже в декабре 1870 г. они были полностью завершены и обошлись казне в 3019 рублей. Смета, на которую было отпущено 3000 рублей, была перерасходована на 19 рублей. Эту сумму Абрамов взял из вакуфных доходов храмового комплекса (с разрешения генерал-губернатора). Так что ремонт лучшего мусульманского памятника обошелся мусульманам всего. в 19 рублей [556].

По распоряжению К.П. Кауфмана было составлено описание самаркандских древностей, что весьма профессионально выполнил влюбленный в туркестанские древности востоковед А.Л. Кун. Кун сделал больше: он составил подробное «Описание архитектурных памятников Туркестана», снабженное чертежами, и к тому же собрал коллекцию типичных туркестанских изразцов. Плоды трудов Куна были направлены в Петербург. 14 мая 1870 г. президент Императорской археологической комиссии граф Строганов благодарил туркестанскую администрацию «за заботу об исторических памятниках ислама и просил передать Куну 200 р. для приобретения новой коллекции «Туркестанских древностей» [557].

Постепенно в изучение туркестанской старины включились такие специальные издания, как: «Известия археологической комиссии», «Известия Русского археологического общества», «Записки Московского археологического института», «Труды восточной комиссии Московского археологического института», «Труды восточной комиссии Московского археологического общества» и др. Солидный список! Что уже само говорило об уровне развития археологической и востоковедной науки в России. А в 1896 г. в Ташкенте по инициативе властей был создан Туркестанский кружок любителей археологии, членами которого состояли видные деятели краевой администрации (это был для многих чиновников очень интересный предмет), его заседания посещал и генерал-губернатор Н.И. Гродеков.

С 1898 по 1917 г. кружок издавал «протоколы заседаний и сообщений». Администрация разными способами его поддерживала.

При всем том исламские архитектурные памятники находились в плачевном состоянии. Сами мусульмане относились к ним без всякого уважения – растаскивали на кирпичи. Распорядители вакуфных фондов жадничали и не давали денег на реставрацию.

Русская администрация боролась с самовольными разрушителями, принимая жесткие постановления, угрожающие уголовной ответственностью. Власти боролись и с заезжими из «цивилизованных» стран охотниками за древностями – агентами различных европейских музеев, которые скупали ценные артефакты и в большом числе вывозили их за рубеж. В начале XX в. из мавзолея Гур-эмир была выкрадена и тайно вывезена плита с «надписью о Тамерлане». Позже она была обнаружена в экспозиции Берлинского музея. Распродажей родных древностей занимались сами их хранители.

Российское правительство было встревожено расхищением и разорением памятников исламской старины в Туркестане. Министры внутренних дел издавали циркуляры, запрещавшие любые работы на исламских исторических памятниках. В дела о сохранении исторических памятников вмешались первые лица российского правительства С.Ю. Витте и П.А. Столыпин, а также оба последних Императора Александр III и Николай II. На суд Николая II было предоставлено дело о снятии изразцов с мазара (гробницы святого) Шах-и-Зинд, чтобы поместить их в музее Центрального училища технического рисования. Возник межведомственный спор, в котором участвовали высокопоставленные лица, в том числе туркестанский генерал-губернатор (он был против) и поддержавший его военный министр А.Н. Куропаткин. Дело дошло до Императора Николая II, который на представленном докладе начертал: «Совершенно одобряю мнение туркестанского генерал-губернатора». Изразцы остались на своем месте.

В 90-х гг. XIX в. по инициативе С.Ю. Витте русские художники П.П. Покрышкин, С.М. Дудин и известный востоковед Н.И. Веселовский выполнили очень большую и полезную работу. Работая в 1895 г. в Самарканде, экспедиция изучала и зарисовывала самаркандские архитектурные памятники. Материал был собран богатейший, но на издание этой бесценной коллекции не хватало средств. Ученые активно ходатайствовали, и в 1899 г. правительство выделило 13 тысяч рублей на издание «Описания самаркандских мечетей». В 1905 г. вышел альбом о мавзолее Гур-эмир. Получил поддержку туркестанский энтузиаст В.Л. Вяткин, долго и серьезно, на свой страх и риск, изучавший исламские памятники Средней Азии. Значительную роль в оказании помощи ученым и художникам сыграл Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях. Основанный в 1902 г. комитет выделил 1000 рублей Туркестанскому кружку любителей археологии для изучения конкретных исламских древностей в регионе. От комитета художник С.М. Дудин получил 400 рублей для завершения работы над рисунками самаркандских «исторических» мечетей. Комитет принимал деятельное участие в организации различных экспедиций, имевших целью тщательное изучение исламских древностей Туркестанского края.

Российское правительство, подталкиваемое ученой и художественной общественностью, со скрипом выделяло средства на реставрацию и сохранение мусульманских памятников в Средней Азии, испытывая постоянную нехватку средств – слишком велики были свои расходы: строительство протяженных железных дорог, война, революция и т. п. К тому же в Петербурге находились люди, которые не считали нужным заниматься исламскими культовыми зданиями – памятниками с тем, чтобы ослабить влияние ислама в регионе. Умные члены российского правительства категорически отвергли такое мнение. П.А. Столыпин неоднократно указывал (как председатель Совета министров) военному министру, что его ведомство, в ведении которого находился Туркестанский край, а значит и памятники старины, устранилось от забот по сохранению этих объектов. После такого «замечания» Военное министерство выступило с различными проектами. Дело двигалось небыстро, шла переписка между ведомствами, уже был убит П.А. Столыпин. Только в 1912 г. Императорская археологическая комиссия представила доклад о состоянии туркестанских древностей, в котором делался вывод, что некоторые из них, например мечеть Биби-ханым, уже безвозвратно утрачены. Комиссия предполагала спасти то, что еще подлежало восстановлению. В качестве таких памятников предлагались: Гур-эмир, Шах-и-Зинд, некоторые «загородные» мечети Самарканда, медресе Тиля-Кори, медресе Шир-Дор, медресе Улугбек, а также еще несколько других. Комиссия запросила сразу довольно большую сумму, чтобы можно было вести реставрационные работы без спешки, равномерно, осторожно и серьезно. После долгих обсуждений и согласований в многочисленных инстанциях решено было выделять на нужды реставрации по 10 тысяч рублей ежегодно, но началась Первая мировая война, затем случилось в 1916 г. антирусское восстание, а затем наступил 1917 г. Полномасштабная реставрация фактически не начиналась, хотя усилиями русских энтузиастов, действовавших небольшими средствами, немало древних строений было сохранено, хотя и не реставрировано по полной программе.