Олег Помозов - День освобождения Сибири

Летом 1918 г. во время антисоветского мятежа Станислав Чечек командовал волжской группировкой чехокорпуса, принимал участие во взятии Самары и Казани. Потом его назначили командиром 1-й чехословацкой дивизии. В июне того же года приказом Чехословацкого национального совета ему присвоили звание полковника, а в сентябре — генерал-майора. Однако вскоре генерал Чечек, назначенный по настоянию союзников из стран Антанты командующим Поволжским фронтом, проявил недостаточную компетентность и после практически полного разгрома подчинённых ему войск был заменён на генерала Войцеховского, а сам отправлен во Владивосток заниматься тыловым обеспечением частей Чехословацкого корпуса.

В октябре 1920 г. в числе последних чехословаков он эвакуировался посредством морского транспорта на родину, где с большим успехом продолжил свою военную карьеру. С 1921-го по 1923 г. обучался во Французской военной академии, после этого занимал ряд ответственных постов в чехословацкой армии, в 1927 г. был повышен в звании до дивизионного генерала, но в 1930 году тяжело заболел и в мае того же года скоропостижно скончался в г. Ческе-Будеёвице.

Чудновский Самуил Гдальевич— 29 лет в 1918 г., родился в Бердичеве (Украина) в бедной еврейской семье, хорошего образования не получил, в период Первой русской революции примкнул к большевикам. Абсолютно серая личность, вошёл в историю лишь потому, что в феврале 1920 г. в Иркутске руководил мероприятиями по расстрелу бывшего верховного правителя России адмирала А.В. Колчака и его первого министра В.Н. Пепеляева.

Волей случая весной 1918 г. Чудновский оказался в Сибири. Направленный с отрядом бронеавтомобилей на противосемёновский фронт, он в период всесибирского антибольшевистского мятежа попал в плен к белым, содержался в Александровском централе под Иркутском. В конце 1919 г. его вместе с другими политическими заключёнными освободили из тюрьмы партизаны (кавказцы-анархисты) Нестора Каландаришвили.

Четвёртого января 1920 г. в результате вооруженного восстания власть колчаковского правительства, находившегося в тот период в Иркутске, была свергнута и перешла в руки земско-областнического Политцентра. Большевики также приняли участие в этом мятеже, но их силы в городе являлись ещё пока не настолько внушительными, чтобы диктовать свои условия всем остальным. На стороне же эсеров из Политцентра на тот момент находилась весьма значительная часть местного гарнизона. К тому же они рассчитывали, что к ним в скором времени присоединится и Сибирская армия генерала А.Н. Пепеляева (младшего брата колчаковского премьер-министра).

По заранее достигнутой договорённости сибирские части должны были остановить 3-ю армию большевиков в районе Красноярска и не пустить её за Енисей. Однако в силу разного рода причин и совершенно непредвиденных обстоятельств армия генерала Пепеляева в начале января полностью прекратила своё существование, а сам командующий с тяжёлой формой сыпного тифа попал в чехословацкий военный госпиталь. Рассчитывать эсерам и областникам из Политцентра, таким образом, стало больше не на кого, да к тому же к Иркутску начали приближаться остатки ещё двух армий Колчака под командованием генерала Каппеля, по-прежнему сохранявших верность верховному правителю. Ждать от них пощады восставшим оппозиционерам конечно же не приходилось, поэтому в создавшихся условиях Политцентр принял решение передать власть над городом большевикам в надежде укрыться под их защитой от жаждавших мести каппелевцев.

В этот самый момент каким-то чудом (а по сути, видимо, после элементарного распоряжения из Москвы, поступившего от товарища Троцкого, курировавшего сибирские вопросы) мало кому известный, малообразованный и совершенно неподготовленный к такого рода деятельности большевик Самуил Чудновский и был назначен председателем следственной комиссии по делу арестованных Политцентром колчаковских министров, а также самого верховного правителя, с 15 января содержавшегося в Тюремном замке Иркутска. Однако ни черемховским шахтёрам, ни высланным наперерез врагу рабочим дружинам из самого Иркутска задержать белых не удалось, и они в начале февраля уже совсем вплотную приблизились к городу. В создавшихся условиях на основании негласного распоряжения уже на сей раз от товарища Ленина местное большевистское руководство приняло решение расстрелять А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева. Самуилу Чудновскому, а также коменданту города И. Бурсаку (Б. Блатлиндеру) поручили привести приговор в исполнение, что они и осуществили во главе команды из нескольких левых эсеров утром 7 февраля на берегу реки Ангары.

После окончания Гражданской войны Чудновский работал судьёй: сначала — в Ленинграде, потом — в Свердловске, а с 1934 г. — в Омске (в некоторых источниках, правда, приводится обратная хронология, сначала — Омск, а потом — Свердловск и Ленинград). В 1937 г. он, как бывший троцкист, попал под молох сталинский репрессий и в августе того же года его расстреляли. Реабилитирован в 1957 г.

Чучин Федор Григорьевич— 35 лет в 1918 г., уроженец Европейской России, большевик с 1905 г., в 1915-16 гг. отбывал ссылку в Нарыме. Незадолго до Февральской революции был призван в армию и проходил службу в одном из томских запасных полков. В революционном 1917 г. Чучин стал членом Томского Совета солдатских депутатов, а также членом Томского губернского земского собрания. В феврале 1918 г. распоряжением губисполкома его назначили комиссаром на судженские угольные шахты, где он занял должность председателя местного Совета рабочих депутатов. В период колчаковщины Фёдор Григорьевич находился на подпольной работе. После окончания Гражданской войны занимался профсоюзной и преподавательской деятельностью. В 1942 г. пал жертвой сталинских репрессий.

Шатилов Михаил Бонифатьевич— 35 лет в 1918 г., уроженец села Смоленского Бийского уезда, Томской губернии, сын волостного писаря, внук декабриста, окончил Томскую духовную семинарию, потом юридический факультет Томского университета. Присяжный поверенный, в свободное от работы время — журналист и литератор, один из талантливейших представителей сибирских младообластников, с 1917 г. — член партии эсеров, принадлежал к числу центристов черновского направления. В ноябре того же года Михаил Бонифатьевич был избран членом Всероссийского Учредительного собрания от инородческого населения Горного Алтая.

После Февральской революции Шатилов вошёл в число депутатов Томского губернского народного собрания, с мая он — товарищ (заместитель) председателя президиума его исполкома, главный редактор печатного органа этого Собрания газеты «Голос свободы». С конца июня 1917 г. распоряжением Временного правительства Михаил Бонифатьевич был назначен на должность заместителя Томского губернского комиссара. Проживал в тот период в Томске по переулку Нечевскому-22, кв.2. Летом того же 1917 г. Шатилов явился одним из организаторов так называемой Особой комиссии по областному самоуправлению Сибири, которая предложила созвать общесибирский областной съезд представителей демократических организаций для того, чтобы рассмотреть на нём вопрос о сибирской автономии. На первом (октябрьском) Областном съезде Шатилова избрали товарищем (заместителем) председателя съезда. На втором (чрезвычайном) Сибирском областном съезде в декабре 1917 г. Михаила Бонифатьевича выдвинули в члены Временного Сибирского областного совета (в какой-то степени первого временного правительства автономной Сибири). А в январе 1918 г. Шатилов вошёл в состав уже официального (хотя и нелегально провозглашенного) Временного правительства автономной Сибири в качестве так называемого министра без портфеля. В конце января того же года при разгоне большевиками Сибирской областной думы Михаила Бонифатьевича в первый раз в жизни арестовали и некоторое время продержали в одной из тюрем Красноярска, но вскоре, благодаря ходатайству ряда томских общественных деятелей, в том числе и некоторых большевиков, его удалось освободить из застенков. С конца февраля Шатилов находился в Томске под подпиской о невыезде, по другим сведениям, вскоре после освобождения он перешёл на нелегальное положение. В марте 1918 г. его заочно избрали товарищем председателя окружной управы Горного Алтая.