Олег Помозов - День освобождения Сибири

В августе руками всё тех же эсеров было организовано покушение на Ленина, а в сентябре «послы» пытались подкупить охрану Кремля, латышских стрелков во главе с их командиром Эдуардом Берзиным, с целью арестовать советское правительство, истратив на это, между прочим, по разным данным, от 700 тысяч до одного миллиона 200 тысяч рублей. Эдуард Петрович Берзин, кстати, в 1931 г. являясь начальником строительства Березниковского химкомбината, поспособствовал досрочному освобождению из первой «отсидки» Варлама Шаламова, но в 1938 г. сам пал жертвой политических репрессий.

Офицеры в воинском звании от штабс-капитана до полковника.

Центр сибирского областнического сопротивления, таким образом, был перенесён в Новониколаевск (Новосибирск); многие полагали, что это временно, но, как оказалось, — навсегда…

Закончил войну в должности командира бригады 15-й (по другим данным, 8-й) стрелковой (пехотной) Сибирской дивизии, то есть в генеральской должности. Видимо, поэтому в некоторых работах Гулидов в период подготовки антисоветского мятежа значится как генерал, что так же неверно, как и в случае с подполковником Сыромятниковым. Звание генерал-майора Владимир Платонович получил лишь при Колчаке, весной 1919 г.

Этот человек спустя некоторое время (спрессованное, правда, почти в целую эпоху) в декабре 1919 г. сыграет одну из ключевых ролей в разгроме остатков колчаковских войск под Красноярском, перейдя со своим Средне-Сибирским корпусом на сторону эсеровско-областнической оппозиции. Генерал же Гулидов сохранит верность белому движению до конца, под пытками в ЧК (на страницах его дела остались следы слёз и крови) он подпишет признательные показания о своей столь продолжительной антисоветской деятельности и в мае 1920 г. будет расстрелян. Бронислав Зиневич перейдёт на службу в Красную армию, но уже через год его арестуют, и он окончит жизнь в одном из исправительно-трудовых лагерей. Оба — и Гулидов и Зиневич — в 90-х годах будут полностью реабилитированы.

Иностранный консульский корпус в лице дипломатов из Франции, Великобритании и США стал формироваться в Иркутске после образования Антанты, то есть в 1907 году. Потом к основной тройке присоединились и консулы некоторых других стран. Иркутск был выбран не случайно, поскольку через столицу Восточной Сибири в то время проходила прямая телеграфная линия, соединявшая Китай со странами Западной Европы, а на иркутском главпочтамте располагалась эксплуатационная станция этой линии. Обслуживала данную станцию датская телеграфная компания, шпионившая, кстати, в период Первой мировой войны в пользу Германии. В июле 1918 г. в результате захвата Иркутска войсками Сибирского правительства разведывательную деятельность датской компании удалось каким-то образом разоблачить и многих её служащих, таким образом, сразу же отправить под арест. Аналогичные мероприятия тогда же провели и в Томске. Вот такая, извольте видеть, котовасия; так что тут у нас не только «евреи, евреи, кругом одни евреи», как пел про своих Аркадий Северный, но и шпиёны тоже…

Так назывались в России вещевые рынки, где торговали как новой, так и поношенной уже одеждой, предметами бытового обихода и прочими товарами, за исключением продуктов питания.

Генерал Копейкин, кстати, в революционном 1917 г. стал первым за всю историю Сибирского казачьего войска выборным войсковым атаманом; до этого войсковые атаманы являлись наказными, то есть назначались царским правительством

Ну и ещё что хотелось бы отметить. Декрет об отделении церкви от государства, официально вступивший в силу 23 января, впервые был опубликован в газетах 21 января 1918 г., а ровно шесть лет спустя (мистика, конечно, хотя…) Ленина хватил последний, на этот раз уже смертельный, апоплексический удар.

«Патриарх Московский и всея России в послании… обнажил меч духовный против извергов рода человеческого — большевиков и предал их анафеме. Глава Православной Церкви Российской заклинает всех верных чад её не вступать с этими извергами в какое-либо общение… Родители! Если дети ваши — большевики, требуйте властью, чтобы отреклись они от заблуждений своих, чтобы принесли покаяние в великом грехе, а если не послушают вас, отрекайтесь от них. Жены, если мужья ваши — большевики и упорствуют в служении сатане, уйдите от мужей ваших, спасите себя и детей от заразы, губящей душу. Церковь Христова призывает вас на защиту православной веры… Покайтесь, горячей молитвой призовите помощь Господа и стряхните с себя «руки чужих» — исконных врагов веры Христовой, объявивших себя самозванно «народной властью»».

Дом республики, или Народный дом, находился на Атаманском хуторе. Когда-то данный район Омска являлся казачьей станицей, но с конца XIX века, особенно после того, как в городе открыли железнодорожные мастерские, здесь начали селиться деповские рабочие с семьями, так что к периоду второй русской революции Атаманский хутор превратился, по сути, в самый пролетарский район Омска (точно так же, например, как Глазковское предместье в Иркутске, о котором мы будем говорить чуть позже). Однако это не означало, что Атаманский хутор был вотчиной большевиков, значительная часть деповских рабочих, особенно из числа более грамотных и хорошо оплачиваемых, разделяла идеи меньшевиков, а также эсеров. В то время как низкооплачиваемые главным образом молодые рабочие, желавшие всеобщей уравниловки, выступали, как правило, за большевиков.

Последний факт примечателен с той точки зрения, что, оказывается, в ходе русской революции имелись группировки, по своим политическим взглядам находившиеся на позициях ещё даже левее, чем большевики, что, передвигает партию Ленина с левого фланга хоть немного, но всё-таки ближе к центру.

Вершок равнялся 4,45 см, а аршин — 16 вершкам, то есть 71,2 см.

Николай Рерих во время своего путешествия по Сибири видел в Омске эту хоругвь и подробно описал её в одной из своих книг. Но он, как полагают исследователи, по ошибке принял Дмитрия Солунского за святого Георгия Победоносца, знаменитого покровителя стольного града Москвы. Однако Москва к походу Ермака никакого отношения, как известно, не имела, экспедиция была организована по инициативе и на средства пермских купцов-солепромышленников Строгоновых. А Иван Грозный — тогдашний правитель царства Московского, Казанского, Астраханского и прочих — узнал обо всём лишь post factum, то есть после того, как войско сибирского хана Кучума потерпело сокрушительное поражение от отряда Ермака, а его столица Итиль оказалась уже взята русскими казаками.