Виктор Антонов - Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

В городе и сегодня представлена фамилия Руадзе. Это, возможно, потомки торговца египетскими древностями.

Занимаясь в архивах, всегда делаешь неожиданные находки. Особенно в фондах, где казалось бы не должно быть сведений по изучаемой теме. Например, что можно найти по истории русского искусства в бумагах Палаты гражданского суда Санкт-Петербурга? Оказывается найти можно до сих пор неизвестное.

Долго работал на берегах Невы немецкий (или австрийский) скульптор и резчик Иоганн Франц Дункер (1714–1795). Прибыв в Россию в 1738 году, он несколько лет трудился в царских дворцах и по частным контрактам. В 1746 году талантливый мастер поступил в Канцелярию от строений и долгие годы сотрудничал с архитекторами Ф. Растрелли и Ю.М. Фельтеном в украшении дворцовых построек в столице и пригородах. В частности, по эскизам Растрелли он в 1756 году делал восковые модели для ваз и фигур, которые, вырубленные затем в пудожском камне, установили на фронтонах и балюстрадах Зимнего дворца.

С декабря 1749 года, одновременно с «фигурной» работой в Канцелярии от строений, Дункер руководил скульптурной мастерской Академии наук и художеств, учил «находящихся в модельном и резном статуйном департаменте подмастерьев и учеников модельному и резному статуйному делу» и был обязан выполнять «чертежи и модели новым проектам, какие ему от канцелярии Академии наук даны бывают». Следуя этому обязательству, он в 1753–1754 годах исполнил шесть статуй для башни Кунсткамеры. В 1762 году скульптор и резчик из Академии наук уволился, чтобы заняться важным заказом в Зимнем дворце, однако связи с Академией не потерял, если судить по найденному документу.

В марте 1781 года С.Г. Домашнев (1743–1795), директор Академии, заключил с Дункером контракт – исполнить из дерева «гору с принадлежностями <���…> с представлением на оной горе храмика с барелиевами и протчими архитекторным по приличности украшением, обелисков, шлюзов и мельницей, всего 70 фигур, барашков, народ и лошадей – 75 фигур; <���…> дерев больших и маленьких до 100 фигур. И около горы довольное количество разных цветов и землянишной травы с цветами и плодами, и со всею принадлежащею к сему делу фонтанною, живописною, золотарною и лакирною работою <���…>, и прибавя к тому все, что, быть может, к лучшему украшению».

Последней оговоркою Дункер воспользовался и добавил «другую гору с обсерваториею и глобусом <���…>; от одной горы (сделал) на трех арках переходную галерею или мат; под горою для пустынника – покой, куда проведен фонтан, 4 домика, разделенные на покой с конюшнею и сараем. Для каскады – большая вододействующая машина, ко слюзам о 4 воротах <���…>. Прибавлено разных фигур <���…>, всего 132 фигуры». В резной модели имелись также: «подъемный мост с городовыми воротами и караульного домиком, версты и три будки, четыре столба с фонарями, две батареи о 4 пушках со всею к оным принадлежностию; для воды каналы и к оным два больших бота и две рыбные шлюпки. На мосту карета о четырех лошадях, с фигурами, одноколка и 4 роспускные дрожки с лошадьми и фигурами на мосту людей, пеших и на лошадях, и прочаго, всего 92 фигуры». Поражает обилие фигур и подробностей, разнообразие деталей.

Можно предположить, что модель делалась по определенной программе в духе модной в эпоху рококо литературной идиллии. Дункер руководил работой команды столяров и резчиков, но за три отпущенных месяца не справился с ней, отчего в конце 1782 года его обвинили в «насильственном задержании» модели. Оправдываясь, скульптор ссылался на дополнительную работу, которую ему поручил лично Домашнев с обещанием ее оплатить. Однако это обещание было устным и заказчик от него отрекся. По контракту он обязывался выплатить только 430 рублей, тогда как Дункер требовал много больше – 1660 рублей.

Суд соглашался с Домашневым, но окончательное решение, похоже, приняла Екатерина II, бывшая истинной заказчицей уникальной многофигурной композиции, судьбу которой мне выяснить не удалось. Это был не барельеф, а объемная, сюжетная «картина». Если она найдется, русская скульптура обогатится великолепным образцом резкого искусства конца XVIII века в исполнении блестящего его представителя, который все больше интересует исследователей, ибо он создал целую школу русских резчиков-скульпторов.

В начале XIX века до кино было еще далеко, иллюстрированные журналы не выходили. О том, как выглядели те или иные удаленные места, обыватели узнавали в основном из пейзажных картин или гравюр, которые, однако, не всем были доступны. Чтобы удовлетворить любознательность, в Европе возник новый вид массового зрелища – панорама. Так называли односюжетную картину довольно большого размера, размещенную по кругу. Первую большую панораму показали в 1787 году в Эдинбурге. В Петербург иностранцы привезли панораму в конце XVIII века. Дело пошло успешно, и все следующее столетие панорамы в столице демонстрировались регулярно, для них даже строили отдельные павильоны и здания.

Разновидностью панорамы были косморама, состоявшая из отдельных картин на разные сюжеты. Обычно это был деревянный ящик, где под оптическим стеклом медленно прокручивалась бумажная лента с иллюминированными и ярко освещенными гравюрами. Небольшие ящики с косморамой продавались как игрушки. Такая игрушка дала название фантастической повести «Косморама», написанной в 1840 году В.Ф. Одоевским. Существовала также диорама – стереоскопическая многоплановая панорама, она и дожила до наших дней и изображает большей частью батальные сцены.

В эпоху классицизма стали появляться антрепренеры и художники (чаще всего театральные), которые специализировались на искусстве создания и показа панорам. Они гастролировали по разным странам, включая Россию. Одним из таких художников-антрепренеров был чех Иосиф Лекса (?-1887), выходец из Богемии. Прибыв в Петербург, он устроил свою космораму в самом центре, в доме А.Я. Лобанова-Ростовского, известном ныне как «дом со львами». Ему предшествовал гамбургский художник Сур, который там же еще в 1821 году показывал «виды разных городов и примечательных мест».

Ранее, в 1819 году, на Дворцовой площади, в доме Кушелева, впоследствие перестроенном, где ранее находился Немецкий театр, «иностранец Маджи с компанией», предлагал горожанам «кинетозографическое (!) и оптическое» представление с картинами: 1) Вид Константинополя; 2) Рига осенью; 3) Вид Чертова моста» и др., которые написал покойный декоратор итальянец Валесини», долго работавший в России. Слово «кинетозоографическое» можно перевести как «подвижные картины».

Семь лет спустя, в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1826 год в № 1, Лекса известил публику, что: «…получил дозволение <���…> на показывание публично косморамы своей и приглашает сим любителей искусств. Виды, открытые с 13 декабря до 3 генваря 1826 г., суть следующие: 1) Лондон; 2) Карлсбад; 3) Вена; 4) Панорама Этны; 5) Иерусалим; 6) Дворцовая площадь в Теплице; 7) Памятник прусской королеве Луизе; 8) Огнедышащая гора в Камчатке; 9) Церковь Гроба Господня; 10) Второе представление тайного судилища, как можно видеть на доске, вывешенной в доме княгини Лобановой-Ростовской, близ Адмиралтейства, с 12 утра до 9 вечера. Цена за вход по 2 руб. с особы, дети же платят половину».