Константин Романенко - Если бы не сталинские репрессии!. Как Вождь спас СССР.

Как пишет Р. А. Исмаилов в Приложении к книге Э. Манштейна «Утерянные победы»: «На юге главный удар наносился силами 10-й армии, в составе которой был 16-й танковый корпус Гепнера (2 танковые и 2 пехотные дивизии), а также 14-й и 15-й механизированные корпуса. Удары 8-й армии и 14-й армии слева и справа обеспечивали действия 10-й армии. (...) На севере действовали 3-я и 4-я армии...» К четвертому числу танковый корпус Гудериана прорвал оборону и вышел к Висле. «К седьмому числу перед немецкими танковыми корпусами уже не оставалось войск противника, и они могли действовать «в пустоте». Дальнейшее наступление велось с целью завершить окружение сил поляков западнее Варшавы, что и было произведено».

Подобную тактику немцы использовали и на полях остальной Европы. Причем «блицкриг» являлся не столько образцом военного искусства, сколько — реализацией идеи опережения в подготовительных мероприятиях, а значит, был символом агрессивной войны. С нанесением первого удара и пренебрежением всеми международным нормам и правилам. Такими, как нарушение нейтралитета Бельгии или Голландии и бомбежками до разру­шения Варшавы и Роттердама.

Но среди множества причин, косвенным образом повлиявших на неудачи Красной Армии в 1941 году, есть главная, о которой упорно не говорит невежественная камарилья антисталинистов, сводящая крушение грандиозных передвоенных планов к частностям. Тухачевский не был автором тактики «глубокого сражения», но он почитывал литературу и внес в ее «развитие» собственное новшество.

По-видимому, он читал размышления Клаузевица, о том, что «политика... неотделима от стратегии». Великий немецкий стратег подчеркивал: «Подготовка к нападению или обороне, а также в связи с неминуемыми провокациями или действиями, которые могут быть расценены как провокации, бывает трудно определить, кто является инициатором конфликта. В начальный период войны... очень трудно доказать, кто в действительности является агрессором, а кто — жертвой агрессии».

Поэтому, излагая во время следствия в «Плане поражения», Тухачевский не писал о нанесении удара первыми. Он предлагал иной вариант: «Сразу же после объявления войны вторгнуться в Белоруссию Западную и на Украину и дезорганизовать район сосредоточения противника, отнеся таковой в глубокий тыл, примерно на линию Гродно-Львов». Правда, признав, что «Уборевич указывает, что вредительством являются операции вторжения », Тухачевский возражал против такого утверждения.

И хотя к лету 1941 года границы государств изменились, вместо организации упорной обороны, эпигонски повторяя «План поражения» Тухачевского», Жуков — уже на начальной стадии войны — тоже пытался развернуть операции «глубокого сражения». Поклонник Тухачевского и ученик Уборевича, начальник Генштаба использовал эту же тактическую доктрину.

Потому с началом немецкой агрессии десятки механизированных соединений, сосредоточенные в боевой готовности в лагерях и имевшие в своем составе тысячи танков, автомобилей для пехоты, боеприпасов и топлива, двинулись в стремительный марш-бросок по направлению к границе.

Растянувшись длинными «змеями» на дорогах и не вступая в соприкосновение с противником, многокилометровые колонны попали под удар немецкой авиации. Так, на 22 июня 1941 года только 8-й механизированный корпус Юго-Западного фронта генерала Рябышева имел в своем составе: 932 танка, в том числе 89-КВ, 100-Т34, около пятидесяти новых — Т-35. Кроме того, в мехкорпусе насчитывалось 384 бронеавтомобиля, включая и машины с пушками, 172 орудия калибром от 37 до 152 мм, 186 минометов, 5161 автомобиль, 1679 мотоциклов и около 36 тыс. солдат и офицеров. Только в одном этом корпусе было больше танков, чем в трех механизированных корпусах Клейста!

Однако в результате такого бестолкового челночного метания туда и обратно — между Львовом-Тернополем— Самбором-Явором-Тернополем — только 26 июня корпус Рябышева вступил в бой в районе Берестечко. Корпус не был разбит в бою — он просто рассыпался в ходе «возвратно-поступательного» 500-километрового марша. Техника, оставшаяся без горючего и запчастей, была подорвана и брошена вдоль бесконечных дорог.

Но в этом бестолковом сценарии не было вины Сталина. 22 июня Жуков направил командующим фронтов директиву № 3 о нанесении контрударов в соответствии с планами Генштаба, разработанными накануне войны. Для координации этого общего наступления на совещании у Сталина, начавшемся после полудня, было принято решение направить на Западный фронт к Павлову маршала Шапошникова и генерала Кулика. Жукову следовало вылететь в Киев, чтобы оттуда, уже вместе с 1-м секретарем ЦК Украины Хрущевым, выехать в штаб Юго-Западного фронта в Тернополь, для руководства наступлением на южном фасе обороны.

Ночью 23 июня Сталин подписал решение об организации Ставки Главного командования под председательством Народного комиссара обороны С. К. Тимошенко. И в первый месяц войны все военные директивы отдавались за его подписью и начальника Генштаба Жукова. В Ставку вошли Сталин и другие высокопоставленные военачальники. В первые недели войны Сталин не вмешивался в оперативные действия военных. Во-первых, у него не было основания, чтобы не доверять профессионалам, а во-вторых, в это время он занимался не менее важными вопросами.

Уже 23 июня был введен в действие мобилизационный план по производству боеприпасов, а Госплану СССР давалось указание подготовить общий мобилизационный народно-хозяйственный план на третий квартал 1941 года, основы которого были разработаны еще до войны. С 24 июня на железных дорогах страны вводился особый график, обеспечивавший первоочередное и скорейшее продвижение воинских эшелонов. Пассажирские перевозки были максимально сокращены. 25 июня принимается решение об увеличении выпуска средних и тяжелых танков, а 27 июня — об ускоренном строительстве новых авиационных заводов.

30 июня Политбюро ЦК партии и Совнарком СССР утвердили представленный Госпланом проект «Общего мобилизационного народнохозяйственного плана на третий квартал 1941 года». Планом предусматривалось увеличение производства военной продукции по сравнению с довоенным уровнем на 20%. Заводы и фабрики, выпускавшие до войны гражданскую продукцию, теперь переключались на производство боевой техники, вооружения, боеприпасов, горючего для танков и самолетов, специальных тканей для парашютов, обмундирования, снаряжения и других предметов военного снабжения. Имевшиеся ресурсы продовольствия прежде всего направлялись для обеспечения армии и населения, занятого в военной промышленности.

Между тем по своему плану развивалась и операция «Барбаросса». Люфтваффе захватили господство в воздухе, и уже в первый день операции, а танковые соединения групп армий «Центр» и «Север» продвинулись на 35- 50 км, а «Юг» — на 10–20 км. А наступление «глубокого вторжения» по плану Жукова-Тухачевского провалилось, фактически не начавшись.