Алексей Щербаков - Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского

Но Муссолини среди представителей эмиграции как-то не нашлось. Так что стала всплывать идея монархии. Ведь по большому счету царь мог быть объединительным символом, а реальное общественное устройство – совсем иным, чем до февраля 1917 года. Так, в 1923 году к ВМС присоединился Врангель. Однако он держался несколько в стороне. Лидеры же Совета отнеслись к барону с большой настороженностью. Они-то понимали, что Врангель играет в собственные игры. Да и, допустим, пришел бы ВМС к власти. Кто такой боевой генерал Врангель – и кто все остальные? А ведь амбиций-то хватало у всех. Политиков без амбиций не существует в природе.

Но тут начались новые неприятности. Как оказалось, кроме Николая Николаевича имелись и другие любители поцарствовать. Или хотя бы – «работать царем» в эмиграции. Великий князь Кирилл Владимирович (двоюродный брат Николая II) объявил себя «блюстителем российского трона». С точки зрения законов Российской империи никаких прав он на это не имел. Дело в том, что великий князь состоял в «неравнородном» браке, то есть был женат не на представительнице какого-либо царствовавшего дома. Но, если очень хочется…

В газете «Вера и верность» был опубликован приказ Кирилла о формировании корпуса императорской армии. Блюститель № 2 заявил о том, что в течение года вернется в Россию. Кирилл Владимирович объявил также, что принимает на себя руководство всеми белогвардейскими формированиями.

Формирования, правда, отнеслись к этому без энтузиазма. И не только они.

Императрица Мария Федоровна (вдова Александра III) предложила Кириллу Владимировичу не позориться. Еще бы! В феврале 1917-го он бегал по Петрограду с красным бантом на груди и всячески декларировал восторг от наступившей «свободы».

Но дело было сделано. Кирилла поддержала не только часть эмигрантов, но и определенные финансовые круги в США. И претендента понесло. Через некоторое время он провозгласил себя императором.

Началась долгая и нудная свара двух монархических тусовок. Помните, как в «Двенадцати стульях» Остап Бендер, создавая «Союз меча и орала», спрашивает слесаря Полесова: «Вы кирилловец?» Разумеется, над этим глумилась не только советская, но и западная левая печать. Монархической идее это популярности не добавило.

А на что в тот период рассчитывали эмигранты? Разумеется, кроме прямой иностранной интервенции? Некоторое время надежда была на крестьянские восстания, которых и в самом деле полыхало множество. Особенно возбудило эмигрантов восстание в Кронштадте, начавшееся 2 марта 1921 года.

Вот что рассказывал очевидец о настроениях в турецких лагерях. «Первые же вести о нем вызвали страшное волнение среди них и породили поток безудержных фантазий, бредовых идей, диких и абсурдных проектов. Все прочие темы в разговорах отошли на задний план. Одни требовали привести „1-й армейский корпус русской армии“ в полную боевую готовность и ждать, когда „союзники“ пришлют транспортные суда для десанта; другие подсчитывали, сколько нужно срочно подвести мятежникам мешков муки и банок консервов; третьи принялись за составление списков комсостава будущих „развернутых армий“ и т. д. Но в этих неистовствах проглядывали и пессимистические нотки: что делать, если мятеж увенчается успехом? Ведь белые офицеры той эпохи считали „спасение России“ своей монополией, а тут вдруг появились какие-то эсеры, меньшевики, „полукрасные“, „полубольшевики“… По неписаному „белому символу веры“ той эпохи их полагалось вешать и расстреливать, как и всех, кто не исповедовал этого символа. Как же быть?! Реальные события, как известно, вскоре положили конец всему этому, и очень скоро вся белая эмиграция забыла о мятеже».

Но подобных слухов ходило множество. Причем все «самые достоверные».

Восстание оживило активность и левых представителей эмиграции – меньшевиков и эсеров. Ведь лозунг-то выступления был: «Советы без коммунистов».

Один из лидеров эсеров, В. М. Зензинов, писал 8 марта 1921 года представителю эсеровской партии в Париже Е. Ф. Роговскому:

«Обеспечение продовольствием – сейчас самое важное дело. Если бы мы могли сейчас действительно продвинуть продовольствие в Кронштадт, мы сумели бы разблаговестить по всему миру. А когда Советская Россия узнает, что освободившийся от большевиков Кронштадт немедленно получил от Европы продовольствие, – эта весть будет искрой в бочку пороха».

Впрочем, другие не отставали. Началась суета. «Представитель русского (эмигрантского) Красного Креста профессор Цейтлер срочно перебрался в Выборг, однако пока ни деньгами, ни предметами снабжения он не обладал. И вот уже не позднее 9 марта на политическую авансцену вновь ненадолго вышел бывший премьер Временного правительства Г. Е. Львов. В Париже он посетил тамошнего представителя Красного Креста США и получил согласие на то, что все свои запасы в Финляндии американцы передадут в распоряжение Цейтлера. На американских складах там имелось: 100 000 пуд. муки, 150 пуд. яичного порошка, 8000 пуд. сгущенного молока, 9000 пуд. сала, 10 000 пуд. сахара, 1200 пуд. сушеных овощей. Для оказания помощи Цейтлеру в деле снабжения мятежного Кронштадта из Парижа отправилась группа эмигрантских деятелей в Ревель и Выборг».

Не отставали и газеты. Так, кадетская газета «Руль» писала: «Во всех здешних русских организациях наблюдается большое оживление. Идут заседания. Ведутся переговоры об объединении деятельности».

Тот же самый «Руль»: «По сообщениям рижского корреспондента „Times“, Петроград, за исключением двух вокзалов, находится в руках восставших».

Откуда в Риге это стало известно корреспонденту «Times» – загадка. Тем более что в Петрограде никакого восстания вообще не было. То есть – врали.

Но уж очень хотелось в это верить. А заодно – возглавить. Хотя повстанцы, в основном анархисты, всю эту эмигрантскую публику терпеть не могли.

Хотя возможно, вся эта суета была затеяна не столько политическими спекулянтами, сколько финансовыми. Дело в том, что на Западе имелось множество акций российских предприятий – они как продавались на биржах и до прихода к власти большевиков, так и были вывезены эмигрантами. Во время Гражданской войны их курс колебался – в зависимости от успехов белых армий. И, разумеется, многие делали на этом кое-какие деньги. Шумиха вокруг Кронштадта, особенно если учесть сообщения газет о захвате Петрограда и комментарии «специалистов», что, дескать, теперь пойдет по всей России, – вызвала стремительный взлет курса российских акций. Так может, кто-то намеренно эту шумиху устроил с целью скинуть их по максимальной цене?

Вообще, большинство эмигрантов аж до Великой Отечественной войны пребывали в иллюзии, что большевики держатся на голом насилии. И достаточно небольшого толчка, чтобы красная власть рухнула. Никому в голову не приходило, что долго держаться на одном насилии просто невозможно – особенно в стране, где имелось столько воевавших людей. Но вот хотелось в это верить и все.