Алексей Щербаков - Интервенция

– Все чисто. Вокруг ни души, – доложил майору О’Нилу командир разведывательного взвода.

– Отлично. Что со взлетной полосой? – повернулся командир десантной группы к другому офицеру.

– Работы немного. Расчистим от всякого мусора, проверим покрытие… Через пару часов полоса будет готова к приему самолетов.

Высадка разыгрывалась как по нотам. Собственно, так и должно быть. Никто не ожидал встретить в Пулково серьезное противодействие прибывающим миротворческим силам. Так и вышло. Парашютисты садились как на учениях.

Огромное абсолютно пустое летное поле, на одном конце которого прилепилось здание аэровокзала, подавляло своей безлюдностью. Немногочисленные фигурки парашютистов, застывших в настороженных позах с оружием наготове, на нем просто терялись. Пустой аэропорт производил гнетущее впечатление – высокая трава, которая пробивалась даже сквозь плиты взлетной полосы, безлюдье, а главное – безмолвие, нарушаемое только криками зачем-то кружащих над этим пустым местом чаек. Наверное, поэтому, чтобы отогнать неприятное ощущение, солдаты нарочито громко перекликались, хохотали по поводу и без, шумно жевали жвачку и сплевывали.

Джекоб сделал несколько снимков, затем наладил спутниковый телефон и связался с редакцией.

– Джекоб? Что там у вас? – послышался голос режиссера.

– Нормально. Ничего интересного.

– Все равно давай что-нибудь в эфир. Джекоб!

– Передовой отряд только что высадился в петербургском аэропорту Пулково. Сейчас начинается расчистка полосы. Примерно через три часа мы будем готовы принять транспортные самолеты. Стивен!

– Все, кончаем связь. Сообщай нам обо всем интересном…

Джекоб Абрамс, корреспондент, аккредитованный при миротворческих силах НАТО, выругался и достал сигареты. Вот ведь пришла кому-то в голову блажь – освещать высадку с самого начала. Ну в самом деле, что может быть интересного в подготовке аэродрома? Абрамс побывал во многих местах, в том числе и в самых что ни на есть горячих точках, а потому прекрасно знал: если даже веселье и начнется – оно начнется потом, а не с первых шагов. Да и что здесь может случиться? Все-таки Петербург – это почти Европа. Уж явно не будет столкновений с бородатыми исламскими фанатиками, стреляющими из-за угла; с безумными шахидками, бросающимися под бронетранспортеры, обвесившись взрывчаткой… Власти в городе нет. Армии нет. Никаких различимых невооруженным глазом политических сил нет. Даже экстремистов нет. Глупо сопротивляться тем, кто пришел наводить тут порядок. И высадка наверняка пройдет ничуть не интереснее, нежели прибытие нью-йоркской подземки на конечную станцию. Джекоб вполне мог бы прилететь с первым транспортом и спокойно снять все, что нужно.

Но вот попала вожжа под хвост кому-то из медианачальства. Мол, наш корреспондент впереди всех! Теперь режиссер будет звонить каждые десять минут – и телеканал станет прерывать передачи, чтобы передать пустую информацию.

Хотя, конечно, все тут решали чисто политические соображения. Только клинические идеалисты верят в то, что существует независимая пресса. Все зависят от тех или иных сил. Медиахолдиндг, в котором трудился Джекоб, был круто повязан с серьезными людьми, которые поддерживали нынешнего президента-республиканца. А дела у президента шли хреново. Как говорится, кто слишком широко шагает, рискует порвать штаны. Складывалось впечатление, что с нынешней администрацией творилось нечто подобное. При нем Америка снова полезла наводить демократию по всему миру.

Получалось это как-то криво. В Иране война шла уже три года. В Узбекистане сначала все было вроде бы неплохо, но теперь – черт-те что. Теперь там тоже стреляли. Но вот подвернулись события в России, и президентская команда решила извлечь из них все, что только можно. Так что PR высадке миротворческих сил в Петербурге сделают до самого неба.

Другой бы на месте Джекоба радовался, что попал в число первых высадившихся в Петербурге. Ведь что в работе военного журналиста главное? Прежде всего необходимо набрать темп. Выделиться из толпы своих коллег. Тогда и в дальнейшем будешь попадать не только на унылые официальные пресс-конференции, где делающие «чи-и-из» девушки из пресс-службы кормят журналистов старательно отфильтрованной и тщательно пережеванной информацией, в которой правду можно найти, только если очень долго и внимательно искать. Что делать? Такая уж специфика работы. Не нашлось еще на свете армии, в которой генералы говорили бы общественности то, что происходит на самом деле. Они всегда будут рассказывать красивые сказки – пусть даже дела идут вообще ни к черту. Впрочем, Джекоб, немало повидавший, какой эта правда бывает, в душе был согласен с генералами. Зачем добропорядочным налогоплательщикам знать про растерзанные детские трупы, горящие вместе с экипажами танки и падающие с неба подбитые вертолеты – словом, про будни солдат миротворческих сил? Про боевиков с автоматами Калашникова, боевиков с гранатометами, боевиков со «Стингерами»… Ни к чему это. Классика любой информации из горячей точки: «Мы победили – и враг бежит, бежит», как поется в знакомой с детства песне.

Но у каждого своя работа. У репортера она заключается в том, чтобы давать материал, желательно эксклюзивный или по крайней мере добытый раньше, нежели до него сумели добраться коллеги. Так что для старта такое начало кампании, когда ты один из первых высадился на землю этого города, – очень даже неплохо. Джекоб представил огромный заголовок на полосе газеты, для которой тоже, по совместительству с телевидением, гнал информацию: «Наш корреспондент первым ступил на русскую землю». Наверное, отметят, что в этот город никогда еще не входили иностранные войска. Впрочем, на подобные высказывания наложено строжайшее табу. В Петербурге отнюдь не свергали очередной тоталитарный режим за неимением такового. Пропагандистское обеспечение акции было совсем иным. Но какое до этого дело журналисту? Единственное, что от него требуется, – качественно писать то, что нужно. И стараться это делать лучше своих коллег. Тогда карьера у тебя состоится.