И Славин - Минувшее - пережитое

И. Я. Славин

Минувшее - пережитое

СОДЕРЖАНИЕ

"Конец века"

Выборы 1901 года

Новый муниципальный режим

Разные события и происшествия

Выступая из пределов полномочий и компетенции

"Конец века" Какой год считать началом нового столетия? - Упущение городского головы. - "Легкая ревизия" министра юстиции. - Суд присяжных: расширять или упразднять?

- Граф Нессельроде Шли последние годы девятнадцатого столетия. По мере приближения к порогу двадцатого было пущено в оборот и получило широкое обращение выражение "конец века". Появились моды, духи, помады, папиросы и прочее с этикеткой и маркой "конец века". В печати возник спор - с какого года следует считать начало двадцатого века: с 1900 или 1901. Утверждали, что 1900-й является последним годом последнего десятилетия девятнадцатого века; поэтому началом двадцатого следует считать 1901-й; другие же доказывали, что раз в цифровом обозначении года появилась цифра "9", то этот год следует считать началом нового века.

Спорящие стороны не пришли к определенному соглашению, и самый этот спор не имел практического значения и носил чисто академический характер.

В 1901 г. истекал срок четырехлетия, на которое был избран в городские головы Н. П. Фролов. И с приближением конца этого срока его фонды падали все ниже и ниже. В этом направлении работал "Саратовский дневник", некоторые наши стародумцы, взаимный кредит. Нужно сказать правду, хороший материал им давал сам Фролов. Нервный, раздражительный, медлительный, рассеянный, крикливый, он, несмотря на все свои прекрасные свойства и качества как общественного деятеля, много вредил себе и своим сторонникам и защитникам.

По рассеянности и медлительности Н. П. Фролов в 1900 г. пропустил срок на обжалование в губернское по городским делам присутствие постановления Саратовского губернского земского собрания об обложении городских недвижимостей сбором в пользу губернского земства. Собственно говоря, обложение губернским земским сбором всех саратовских домовладений состоялось лет за 5 - 6 перед тем. В 1900 же году последовало значительное увеличение обложения вследствие увеличения оценки. Перенесение этого постановления земства в губернское присутствие не имело ни малейшего практического значения, так как земство в данном случае действовало в пределах своих законных прав, и присутствие, конечно, оставило бы протест и жалобу городского управления без последствий. Кроме того, оставалась полная возможность жаловаться непосредственно Сенату, куда все равно пришлось бы обратиться в случае отклонения присутствием жалобы города, что представлялось несомненным. Но все же, несмотря на это, для формы, для очистки совести нужно было заявить, в виде жалобы по инстанциям, против постановления земства об увеличении обложения.

Городскому избирателю и обывателю-домовладельцу, не разбирающемуся в юридических тонкостях и формальных нюансах, надо было показать, что городское управление стоит на страже его прав и интересов.

Поэтому противники Фролова ухватились за этот факт пропуска им срока и муссировали его в бурном заседании думы и в своей подвластной им местной печати, представляя положение дела в таком виде, что из-за этого пропуска обыватель-домовладелец обречен навсегда уплачивать усиленный земский налог. В "Саратовском дневнике" появился ряд статей и фельетонов, которые натаскивали городского избирателя в желательном направлении. И, конечно, умалчивали, что в существе дела все сводится к обходу одной первой инстанции - губернского присутствия и к переносу дела непосредственно в Сенат. А Сенат уже раньше разъяснил, что в делах подобного рода городское управление может только защищать свои интересы как домовладельца, но не имеет права ходатайствовать и представительствовать за всех домовладельцев городского поселения, из которых каждый должен, если желает, сам, помимо городского управления, защищать в подлежащих инстанциях свои права и интересы. Несмотря на все это, широкой мутной волной пронеслась весть о пропуске городским головой срока.

Однако было решено принести жалобу в Сенат от имени городского управления как собственника муниципальных домовладений и, кроме того, составить и напечатать в нескольких тысячах экземпляров проект жалобы в Сенат от имени частных домовладений каждого в отдельности и раздавать его бесплатно желающим воспользоваться своим правом. Все эти жалобы пришлось составлять мне как городскому юрисконсульту. Это было для меня нечто вроде обязательной казенной защиты. В полном осознании бесплодности такой работы я все же "приложил всю силу разумения своего" к ней и не для формы, "не токмо за страх, но и за совесть" исчерпал все доводы и аргументы, какие только были возможны и допустимы в данном деле.

Кроме того, дума поручила мне и Б. А. Арапову отправиться в Петербург и там на месте принять возможные меры к благополучному прохождению жалоб на усиленное земское обложение. Весною 1900 г. мы поехали в столицу и исчерпали там всякие возможности в этом направлении. Но все было безуспешно, Сенат оставил нашу жалобу и других без последствий, и город сделался довольно важным и серьезным данником губернского земства.

Об отношении губернского и уездного земства к обложению городских домовладений я уже говорил выше. Теперь замечу только, что это земское обложение обещало принять угрожающие размеры, с которыми после сенатского решения до поры до времени приходилось мириться. Наряду с оппозицией Фролову стародумцев и Ко не вполне доброжелательные к нему тенденции проявляла и губернская администрация в лице князя Б. Б. Мещерского, о чем уже тоже говорилось в одной из предыдущих глав. В конце девяностых годов эта тенденция проявлялась по следующему случаю.

Мещерский обратил внимание на то, что на богослужениях и молебнах в соборе в высокоторжественные царские дни совершенно отсутствуют представители городского управления, о чем он заявил Фролову, рекомендуя ему принять меры к тому, чтобы подведомые ему должностные лица исполняли свой служебный и патриотический долг. Фролов обещал. Мещерский заявил, что только при условии непременного исполнения этого долга он оставит без протеста увеличенное Городскою думою в то время только что избранным членам управы жалование.

Мещерский сдержал слово, и представители городского управления в мундирах и серебряных цепях в высокоторжественные официальные дни заняли свои места среди чиновничьего "синклита" на правой стороне в соборном храме.

К концу девяностых годов относится приезд в Саратов министра юстиции Муравьева для обозрения и "легкой ревизии" местных судебных учреждений. Приехал он, кажется, в мае или июне 1898 или 1899 г. Волгой сверху, сопровождали его некоторые министерские чины, среди которых находился директор департамента Шмеман. Собственно, никакой ревизии не было. Представление чинов судебного ведомства и присяжной адвокатуры происходило вечером в зале заседаний судебной палаты. Я был на представлении. Все прошло чинно, казенно. Муравьев не обмолвился ни одним словом - в форме речи или обращенной к собравшимся напутственной беседы.