Лев Исаков - Русская война: Утерянные и Потаённые

По эскадре объявлена денежная награда тому кто найдет какую-либо угрожающую деталь в устройстве кораблей – и наш-ли, выгородка из конструкционной стали в надстройке для разворота средних 6-дюймовых башен новых броненосцев вспучивалась взрывом и заклинивала ход башни, хотели и ее выложить 25 мм бронелистом… Черт знает что! Выгораживать воздух – срезали к чертовой матери, сделав в надстройках сквозную дыру (и уменьшили поперечную парусность!).

Кажется все…

Началась приемка боезапаса нового исполнения – приказано отстрелять по одному выстрелу бронебойного внутреннего и бронебойного наружного разрушения, как для различения стали называть снаряды с пироксилиновой и мелинитной взрывчаткой, с каждого броненосца – вдруг примчавшийся бледный артиллерийский офицер доложил, что пироксилиновые бронебойные снаряды, которыми отстреляли для проверки трубок по легким стальным листам, не разорвались… Мелинитные, как положено, раскалывали плиты или опаляли их внешним взрывом. Бросились выяснять – оказался влажный пироксилин. Снарядить заново! Это 6 тысяч только 12 дюймовых…

Теперь уже все с подозрением всматривались в каждый винт, гайку, патрон, вентиль, бухту каната – что еще можно ждать…

…Вентиляция на новых броненосцах сконструирована неправильно, температура под сводами кочегарок доходит до 58°, находиться там возможно не более 1, 5 минут – переделать!

…При открытом затворе остаточные пороховые газы идут в башню и при частой стрельбе приходится делать перерывы для проветривания, открывая люки и заглушки, в противном случае башенные могут отравиться – в Цусиме кроме потерь артиллеристов от залетавших осколков это привело к резкому падению темпа стрельбы русской эскадры: имея лучшую техническую скорострельность, 1 выстрел в минуту против японской 2 выстрела в 3 минуты, русское орудие отвечало 1 снарядом на 2 японских. Черт побери! – Ведь уже на броненосцах серии «Екатерина Великая» в казематах и закрытых барбетах была система создания избыточного давления воздуха, прогонявшая пороховые газы наружу – восстановить для всех башен! – Забыли войну…

Но удивительно было, чем более обнаруживалось необходимых переделок, упущений, несуразностей и ошибок, чем более технические советы, – на которых без указаний теперь присутствовали все флагманы и капитаны эскадры, набивались старшие строевые офицеры – обращались в охоту на драконов таких же разъяренных драконов, тем более покоен делался командующий, а иным подозрительным казалось уже, будто многое из того, что всплывало со дна болота военно-морского без войны александровско-николаевского флота как бы неожиданно и впопыхах, он знал, но почему-то придерживал, лишь иногда тыкая неожиданным вопросом:

– А куда пойдет пологий снаряд, коснувшись крыши башни – оказалось, прямо в амбразуру командирской башенки старшего артиллерийского офицера, как и сноп осколков… Стали уходить в стороны, посте того, как перед ней наварили отклоняющий гласис…

– А что произойдет со шлюпками от близкого разрыва снарядов – ах, мать! – переспрашивать не стали… на всех кораблях установили плотики из пробки в стальной в 1/8 дюйма обшивке, предохраняющей от огня и осколков; кстати и более надежные как спасательное средство – в крайности расплывутся сами…

Как-то Всеволод Федорович Руднев после очередного казуса, наедине, сказал ему об этом своем подозрении – и вздрогнул от вдруг прорвавшейся через маску Белого Мандарина тоскливой ноты:

– Я пытаюсь понять, откуда меня настигнет удар, не столько неожиданный, сколько неотразимый: нет идеальных кораблей, экипажей, но где тот органически складывающийся омут, который может быть и следствием видимых достоинств, который нельзя отменить, разве что проплыть по краю. Вот смотрите, наши новые броненосцы имеют сильнейший огонь на нос, они прямо-таки зовут к атаке на пистолетный выстрел и ливень в 24 снаряда в минуту из 8 носовых 6-дюймовок; но не замечаете ли вы, что четверка 6-дюймовых башен составляет плотный, слабо защищенный для главного калибра контур вокруг носовой 12-дюймовой башни, и самые тяжелые снаряды противника, рикошетировав от нее, пойдут в них и разрушат одну – две на сближении – сколько у нас останется в курсовом залпе? 4–6 орудий, а у японцев на борт 7, и еще 1–2 залпа главным калибром – 4 орудиями на 2! Спасибо бронебойному снаряду, он еще подправит положение – но допустимо ли боевые средства корабля, идущего под самый тяжелый огонь, прикрывать так, как будто им грозят только равноценные по поражающим свойствам, словно все заранее сговорились, что 6-дюймовки броненосца будут стрелять по 6-дюймовкам, 3-дюймовки по 3-х дюймовкам, главный калибр по главному калибру. Я понимаю: если крейсер с 6-дюймовой артиллерией сражается со слабейшим или равноценным противником и уходит от сильнейшего, то он должен предохранять свою артиллерию от 6-дюймовых снарядов, но какую защиту должны нести пушки броненосца, обязанного к бою со всеми кораблями, никому не уступая моря, принимая на палубы все, от 47-мм хлопушек до 12-дюймовых бомб!? И если его вычистит от противоминной артиллерии 12-дюймовый снаряд в дневном эскадренном бою, а ночью добьют миноносцы в минной атаке по отсутствию таковой – какая мне радость, что я сохранил главный калибр, но иду ко дну оттого, что остался без паршивой пукалки! Если судьба броненосца равно зависит и от 12-дюймовки и от 47-мм автомата Канэ, они должны одинаково защищаться от самых крупных калибров 8—10-дюймовой броней, пусть даже на крейсерах они закрыты 4-дюймовой выгородкой, а на миноносце на них пожалеют и дюймового листа! Что лучше: 8 средних орудий, защищенных надлежащим образом, которые нерушимо пройдут через случайности эскадренного боя к своему часу; или показушная выставка в 16–20 единиц, из которых неведомо сколько обратятся в лом первой парой тройкой снарядов, помещая судоводителя в положение игрока, гадающего, с чем останется по концу?

Это пытались сделать французы на «Гоше» – нам этого уже не исправить… Пока я веду бой траверзом, 3 моих среднекалиберных башни одного борта отстоят на 24 сажени друг от друга и на каждую нужно брать особый целик не менее чем 8-дюймовым орудием, но поверни я на курсовую атаку, и 4 среднекалиберных и носовая 12-дюймовая башня сольются в одну мишень на пространстве 10 саженей, и промазав по одной, 12-дюймовый снаряд непременно расколет другую.

Ну ладно, то материя неблизкая, но ведь это непостижимо ни уму ни сердцу – знаете ли вы, что наши новые башни как пьяные купчихи, куда толкни, туда и завалятся: при заведении электропривода вместо гидравлики забыли об отдаче орудий, и броненосцы из-за полусвободного хода башен могут вести только залповую стрельбу, что ещё терпимо… Но если одно орудие в паре будет повреждено даже пустяшным заклиниванием затвора? Ведь вся установка становится небоеспособной, башня будет дергаться как эпилептик – о разбросе снарядов говорить страшно! И уж точно: сбитая наводка, темп стрельбы… (– Эх, Макаров, Рожественский, Кротков… – (от автора)). И здесь тоже ничего не придумаешь, кроме упований на Николая-угодника: установка тормоза, совмещенного с запальным устройством потребует не менее года, остается только рекомендовать господам капитанам новых броненосцев быстро сходить с курсов, где огонь ложится на оконечности корабля, при том, что орудие может быть выведено из строя совершенно непредсказуемым образом…