Татьяна Бочарова - Новочеркасск. Кровавый полдень

После экспертизы было установлено, что в двух могилах на цыганском заброшенном кладбище у поселка Тарасовский, что в 180 км от Новочеркасска, захоронены: В. Н. Гриценко, В. К Карпенко, В. Ф. Федорков, В. П. Ревякин, К. К. Келеп, М. Г. Шахайлов, В. В. Константинов, В. С. Драчев. Хоронили — начальник Каменск-Шахтинского горотдела милиции П. П. Перекопский и его подчиненные: П. И. Приходько, П. И. Громенко, П. С. Макухин.

Восемь трупов, два из них женские, хоронили под Таганрогом, на кладбище поселка Марцево начальник Таганрогского горотдела милиции И. Н, Шеменев и его подчиненные: И. А. Сыкин, А. Т. Велик, Н. С. Комиссаров, Н. В. Куликов и др. Для захоронения были вырыты две глубокие могилы. В них были похоронены: И. Ф. Тимофеев, А. Э. Шульман, В. В. Тинин, В. П. Линник, В. И. Мисетов, А. М. Зверева, А. Д. Грибова, П. Я. Вершеник.

Начальник Новошахтинского отдела милиции Величко и начальник отделения Тихоненко ночью 4 июня 1962 г. привезли в Новошахтинск на действующее кладбище шахты № 7 и зарыли в старую могилу четыре трупа. Яму рыли бывший начальник уголовного розыска Новошахтинского ГОМ Цыбин и сотрудник милиции Сиволобов. В этой яме на чужих костях лежали: А. Н. Дьяконов, Ф. Г. Лиманцев, В. А. Ситников, А. Б. Артющенко.

Рядом с этим кладбищем шахты № 7 располагалось кладбище румынских военнопленных» где были захоронены скончавшиеся от ран и закопанные первоначально в разных местах В. И. Соловьев, Е. И. Слепкова и Г. Н. Терледкий. На это нее кладбище в последующие дни были привезены еще два трупа умерших от ранений людей. Один из них предположительно студент Новочеркасского политехнического института. Личности не установлены.

Итак, кто же разрешил, кто скомандовал, и кто исполнил расстрел? В целом разрешение на подавление новочеркасского бунта, конечно же, было получено из Москвы. Но, учитывая, что центральная власть в лице ее маститых представителей была в это время в Новочеркасске, можно сказать, что все решалось на месте. Находившийся в Москве Хрущев не мог определить масштабы угрозы режиму, исходившей из маленького провинциального городка. Вначале он был противником крайних мер. Потом стал требовать наведения порядка любыми средствами, вплоть до применения оружия. К этой мысли его подводили постоянные доклады из Новочеркасска и истеричные звонки трусливых партийцев. Довлел над ним, вероятно, и тот фактор, что из Новочеркасска поступало как бы коллективное мнение, а он, Первый, но один, должен был принимать решение. А как идти против коллектива и брать на себя ответственность? И карт-бланш: из Москвы был выдан.

Впрочем, Хрущев не склонен был принимать случившееся в Новочеркасске за большую трагедию. В показаниях свидетелей зафиксирован эпизод, когда после расстрела Плиев стал возмущаться произошедшим, но его остановил Козлов, заявивший: «Я только что разговаривал с Хрущевым, доложил ему обстановку, и Никита Сергеевич сказал, что за Советскую власть погибли миллионы, и то, что мы применили оружие, правильно».

Логика этих рассуждений ясна: если выступаешь против нас, значит — враг. А врагов нужно уничтожать. И враг — это не свой, не рабочий, не советский, а чуждый элемент, бунтовщик, хулиган. С таким подходом и решали все дела.

О том, что власть осознанно растоптала людей, говорят и ее последующие действия. С расстрелом сравнимы приговоры, отнявшие жизнь у семи человек и более сотни пустившие по адовому кругу, И это делалось уже не в горячке, не под давлением обстоятельств одного дня, а планомерно, с нарастающей жестокостью. Линия поведения была единой.

Теперь об участии армии. Главная военная прокуратура, которой было поручено следствие, проведя огромную работу, выдала Постановление:

Как установлено в ходе расследования, отдавая генералу армии Плиеву распоряжение об освобождении здания горкома КПСС и площади от митингующих, члены Президиума ЦК КПСС с целью пресечения митинга и дальнейших беспорядков в городе приняли решение применить оружие против собравшихся на площади людей.

Однако, учитывая негативное отношение командования округа к использованию войск для наведения порядка, указание о применении оружия на поражение было отдано представителями высших партийно-государственных органов не Плиеву и его подчиненным, а не установленным следствием должностным лицам другого ведомства, которым могло быть КГБ при СМ СССР или МВД РСФСР. В соответствии с приказом этих должностных лиц на верхних этажах и чердаках (крышах) выходящих на площадь зданий, в частности, горкома КПСС и горкома ВЛКСМ, разместились стрелки, вооруженные ручными пулеметами и снайперскими винтовками, которые по команде открыли огонь по людям на площади в тот момент, когда военнослужащие у здания горкома КПСС вели предупредительную стрельбу из автоматов в воздух.

Анализ приведенных выше доказательств безусловно свидетельствует о том, что руководство всеми действиями по наведению порядка в г. Новочеркасске осуществлялось членами Президиума ЦК КПСС во главе с Ф. Р. Козловым.

И в Постановлении, и в итоговой по результатам следствия статье, напечатанной в газете «Молот» 17 октября 1995 г., выдержки из которой приводятся ниже, руководитель следственной группы Юрий Баграев очень много внимания уделяет версии о «подставленной» армии.

… Для нас, конечно же, особый и естественный интерес представляет личность командующего округом Плиева, как, впрочем, и командира 18 дивизии Олешко. Именно они волею судеб в те трагические дни оказались перед сложнейшим выбором, определяя в конечном итоге лицо всей армии. Предоставим слово их сослуживцам:

И. Шатаев: Плиев и Олешко никогда не были сторонниками силы. Знал их как гуманных командиров, которые в общении с окружающими не позволяли себе повышать голос. Даже во время войны Плиев никогда не применял карательные меры, не прибегал к помощи НКВД и военных трибуналов» Ни Плиев, ни Олешко не могли принять решение о применении оружия.

А. Ладилов (находился на балконе горкома вместе с Олешко): Для Олешко было полной неожиданностью увидеть на площади сраженных людей. До открытия огня он говорил, что стрелять солдаты будут холостыми патронами.

A. Давыдов (зайдя около 14 часов в горком, увидел там Олешко): Вид у него был очень расстроенный. Обхватив голову руками, Олешко все время твердил: «Команду открывать огонь я не давал, а стрельба была».

B. Макаров: Плиев неоднократно просил представителей высшего партийного руководства не торопить события, убеждая, что «народ сам успокоится, пошумит и разойдется». Однако Козлов и другие партийные руководители настаивали на быстром на ведении порядка. Узнав о применении оружия, Плиев очень переживал, просил никого из солдат не наказывать, заявив: «Солдаты не виноваты, нас всех надо наказывать».