Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Таким образом, политическое воспитание было составной частью дисциплинарной стратегии. Постановлением ЦК партии 1931 г. учителям вменялось в обязанность «внесение в повседневную работу школы партийности», что включало следующие элементы:

«Классовую бдительность, коммунистическое воспитание и борьбу с антипролетарской идеологией в школе, борьбу за систематичность знаний, борьбу за четко очерченные программы в школе, борьбу за высокую дисциплину в школе, борьбу с распущенностью и разгильдяйством, борьбу за единоначалие и порядок в школах» {564} 564 Шохин А. П. О практическом проведении постановления ЦК ВКП(б) о школе. С. 17. .

Таким образом, политика и педагогика вместе определяли новые задачи советской школы — воспитание преданности «делу партии», дисциплину и порядок в классах, успехи в учебе.

По мнению советских властей, обучение с четкой партийной направленностью позволяло сформировать коммунистическое мировоззрение: только марксизм является научной идеологией, классовая борьба единственная движущая сила истории, религия опровергнута наукой, «враги народа» должны быть уничтожены, а «великая ленинская партия» и «горячо любимый учитель» Сталин заслуживают безграничной преданности и безоговорочного подчинения {565} 565 С. X. Решительно изгонять классового врага из рядов советского учительства // ЗКП. 1933. 29 марта. С. 2; Левитан Б. За большевистскую бдительность в воспитании подрастающего поколения // Начальная школа. 1935. № 5. С. 2; Гончаров Н. К. Вопросы культуры и просвещения на XVIII съезде Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) // Советская педагогика. 1939. № 5. С. 15-16; Бокарев Н. И. О воспитании в процессе обучения. С. 14-22. . Партийная верхушка видела в обществоведении «острое оружие в нашей борьбе с капитализмом, в нашей борьбе за коммунизм», а историю считала «самой политической из всех дисциплин». Бывший школьный учитель сказал попросту: «Истории надо было учить, расточая похвалы советской власти» {566} 566 Сазоновский Ал. Дать решительный отпор педагогам, насаждающим буржуазные методы в советской школе // ЗКП. 1932. 24 апр. С. 3; Гиттис И. История в начальной школе // Исторический журнал. 1938. № 9. С. 113; HP. A. № 61. Р. 12. .

В преподавании обществоведения и истории во главу угла ставилось политическое воспитание, в то же время учителям постоянно напоминали, что каждое занятие по каждому предмету должно иметь политическую составляющую. На уроках литературы говорилось о политической деятельности писателей, идеологических взглядах литературных героев и вкладе произведений в национальную культуру. Учителям математики рекомендовали вырабатывать в детях ясность, последовательность и аккуратность мышления, необходимые будущим рабочим и управленцам для «строительства социализма». Даже преподавание естественных наук должно было воспитывать детей в духе атеизма и экономического детерминизма. Со всех трибун заявлялось, что «каждый урок должен быть уроком коммунистического воспитания» — советская педагогика считала политику органической частью процесса обучения {567} 567 НА РАО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 63. Л. 200-201; ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 2438. Л. 49; HP. B4. № 428. Р. 15-16; С. X. Решительно изгонять классового врага из рядов советского учительства // ЗКП. 1933. 29 марта. С. 2; Есипов Б. П. Основные пути воспитательного воздействия на учащихся в школе // Педагогическое образование. 1935. № 6. С. 29; Бокарев Н. И. О воспитании в процессе обучения. С. 15-16; Гончаров Н. К. Вопросы культуры и просвещения… С. 11; Samarin V. The Soviet School. P. 46-47; 119-120. .

Однако власти и школьное начальство откровенно признавали, что перенасыщенные коммунистическим воспитанием уроки часто неубедительны, скучны и малоэффективны. Жесткое планирование уроков вырабатывает у учителей авторитарную манеру преподавания. Согласно инспектору Наркомпроса Н. Петрову, учителя, которые заставляют детей запоминать ответы на узкий круг вопросов, боятся даже робких попыток учеников мыслить самостоятельно:

«По мнению таких учителей, ученикам не следует задавать вопросов, которые могут их смутить или выявить их невежество. Ученикам достаточно коротко отвечать на вопросы учителя или приводить соответствующие цитаты. В результате такие учителя любые вопросы учеников считают отклонением от “нормы”».

Когда молодой ленинградский учитель Подольский засыпал детей сложными вопросами и не удосужился выслушать их ответы, его подвергли критике за невнимание к процессу обретения учениками знаний. Результаты таких методов видны из следующего сообщения: «20 минут у учителя уходит на то, чтобы читать нотации детям. Он подавляет всякую инициативу детей; уроки у него крайне однообразны и не вызывают никакого интереса со стороны детей. Они сидят и скучают или же занимаются кто чем хочет» {568} 568 ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 2438. Л. 49; НА РАО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 171. Л. 11; Обществоведение и история — важнейшие дисциплины // ЗКП. 1934. 10 янв. С. 1; Садовский Д. В. , Иренев Н. П. Ученики возмущались не зря // ЗКП. 1934. 26 апр. С. 3; Малышев М. П. Некоторые вопросы работы инспектора школ // Советская педагогика. 1939. № 6. С. 69; Левитан Б. За большевистскую бдительность в воспитании подрастающего поколения. С. 2. .

Таким образом, политизация уроков наводила на класс смертельную тоску. В Воронежской области ученики уверенно и точно отвечали на вопросы учителей, но на экзаменах терялись и мямлили. Разобравшись в чем дело, инспектор указал на «почти полное отсутствие» «самостоятельной работы» учащихся. Вместо поощрения творчества, инициативы и активности, по словам инспектора, большинство учителей держали детей «на коротком поводке», задавали им узкий круг вопросов, подсказывали при малейших признаках неуверенности и часто даже не дожидались окончания ответа. Подобным образом действовали московские учителя физики (больше 3/ 4из них имели высшее образование): их уроки часто сводились к чтению учебника и повторению формул, без «свободы и жизненности в изложении, что так увлекает учащихся» {569} 569 ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 2438. Л. 6-14; ЦМАМ. Ф. 528. Оп. 1. Д. 389. Л. 1. .

В обоих случаях инспекторы с неодобрением отмечали свободный выбор учителями содержания и построения урока, а также способа взаимодействия с детьми.

Это скрытое, а порой явное сопротивление любому контролю над жизнью класса говорит не только о непосильной для школ искусственной политизации, но и о фактическом признании педагогикой сталинизма ключевой роли учителя.

Критикуя недостаток творчества, новаторства и инициативы, советские руководители, по сути, призывали учителей действовать вразрез с политической линией сталинского режима. Начальство часто закрывало глаза на вольное обращение учителей с планами, что лишний раз доказывает невозможность расписать до мелочей учебный процесс. Некоторых «выдающихся» учителей, вроде Нефедьевой из Ленинграда, хвалили за изучение дополнительных материалов в «свободное время», за поощрение внеклассного чтения и проведение экскурсий для оживления «сухого материала» учебников {570} 570 Садовский Д. В. , Иренев Н. П. Ученики возмущались не зря // ЗКП. 1934. 26 апр. С. 3. . Бывший ученик подобным образом описывал пожилую учительницу географии, которую и власти хвалили, и ученики искренне почитали: