Асылбек Бисенбаев - Не вместе: Россия и страны Центральной Азии

3. Кооптированный переход. Правящий режим перехватывает инициативу у оппозиции, быстро осуществляет конституционные изменения, легализует многопартийную систему и, не дав времени оппозиции сорганизоваться, проводит выборы и, как правило, добивается успеха, узаконивает свою власть в новых условиях.

4. Управляемая демократизация. Этот вариант осуществляется в тех странах, где популярный военный лидер жестко контролирует политическую ситуацию и сам определяет темпы и масштабы демократизации.

5. Авторитарная реакция. Авторитарный режим использует весь набор средств, включая насилие, подтасовки, поощрение этнических противоречий для победы на выборах.

6. Гражданская война и проблема целостности государства. В экстремальных случаях репрессивная политика авторитарных режимов может привести к гражданской войне и краху государственности, когда ни одна из борющихся сторон не в состоянии утвердить свой контроль над всей территорией страны и создать легитимное правительство.

Далее Шредер, подводя некоторые итоги демократизации в Африке, констатирует нарастание пессимизма: «Новые африканские демократии весьма хрупки и, что особенно важно, наталкиваются на сопротивление гражданских или военных правящих элит, более заинтересованных в личной власти, чем в соблюдении демократических принципов… Во многих случаях переход к демократии либо застопорился, либо ставится под контроль правящим режимом, либо полностью пускается под откос правящими элитами, стремящимися сохранить свою власть… Но самый важный вывод состоит в том, что ни правящие элиты, ни приходящие им на смену в случаях успешной демократизации не упускают бразды правления из своих рук, поскольку борьба за политическую власть в Африке все еще идет преимущественно в рамках одной и той же группы претендентов – очень немногочисленной элиты (гражданской или военной), которая предпочитает политическое самосохранение политике и политическим структурам, действительно приносящим пользу бесправному большинству населения. Правящие элиты продолжают препятствовать процессу более широкого раздела политической и экономической власти». [113]

Современная ситуация такова, что существует два наиболее вероятных сценария. Во-первых, уже апробированная смена лидера при сохранении основных характеристик режима. Она может быть осуществлена вполне мирным путем после естественной кончины лидера, как это было в Туркмении. Отказ от самых одиозных нововведений Туркменбаши вовсе не означает либерализации. Это избавление от одних крайностей, но не гарантия от новых особенностей.

Второй путь – массовый бунт или организованное выступление, приводящие к смене элит. Это опыт Кыргызстана.

Но в обоих случаях, как видим, демократических и правовых путей воздействия на политику руководителей нет. И видимо, еще долго не появится. Не потому, что народы Центральной Азии особо увлечены революциями или переворотами. Существующие режимы сформировали системы, которые не предоставляют возможность иных, легальных, открытых, демократических путей смены власти.

Сфера идеологии, мнений и суждений важна для любого государства – демократического, авторитарного или тоталитарного. «Во все времена сами диктаторы лучше всех понимали, что даже самая могущественнейшая диктатура рушится, когда ее перестает поддерживать мнение. Именно по этой причине диктаторы так заинтересованы в манипулировании мнениями через имеющиеся в их распоряжении средства контроля над информацией». [114]

В Центральной Азии все это прекрасно понимают. Тем более что безальтернативность мышления и политического поведения формировалась уже давно. Парадокс заключается в том, что даже в годы плюрализма, гласности и Перестройки господствовала формула нетерпимости к инакомыслию. «Иного не дано» – стало лозунгом Перестройки. И эта формула стала орудием идеологического подавления инакомыслящих. Все, кто выражал альтернативное мнение, записывались во враги Перестройки. И благо, если бы это были реальные реакционеры и коммунистические ортодоксы, которые группировались вокруг сторонников так называемого манифеста Нины Андреевой. Но в эти ряды попали демократы, социалисты, либералы, независимые профсоюзные лидеры, правозащитники, религиозные деятели, фундаменталисты, националисты и многие другие.

Инерция была такова, что подлинными носителями прогрессивных идей и их реализации считались действующие руководители. Любая альтернатива, даже постановка вопроса об альтернативной программе, становилась объектом жесточайшей критики.

Отсутствие конституционных, процедурных возможностей изменений в социальной и политической системе является миной замедленного действия и ведет к ее краху. Негибкие системы, в конечном счете, ломаются. Александр Дубчек после краха СССР написал, что Советский Союз был обречен из-за одного существенного порока: «Эта система запрещала изменения». [115]

Практически все политические силы государств Центральной Азии заняты поиском так называемой национальной идеологии. Причем не только сторонники существующих режимов, но и оппозиционеры, в том числе демократы. Идейной консолидации граждан должны служить книги руководителей этих стран, которые призваны объединить правых и левых. Кыргызстан провозглашает 2 тыс. лет кыргызской государственности. Туркменистан получил «Рухнаму», которая была призвана дать ответы на все вопросы. В мае 2001 года пресс-секретарь С. Ниязова объявил, что «Сапармурат Туркменбаши – национальный пророк, ниспосланный туркменскому народу в третьем тысячелетии». Большинство мусульман расценило это как богохульство. В 2004 году имамам было приказано разместить «Рухнаму» в мечетях рядом с Кораном. Когда Насрулла ибн Ибадулла, долгое время бывший верховным муфтием Туркменистана, возразил против этого, его уволили и арестовали.

Таджикистан является наследником арийской цивилизации, которая находилась у истоков современного государства, дала толчок культурному развитию всех народов региона. Казахстан получил национальную программу «Казахстан-2030». Тем не менее существует понимание, что все это не консолидирует все общество. Тем более что все современные руководители имеют только один опыт идейной консолидации – советский, коммунистический, означающий тотальный охват населения. Нет понимания того, что государство и общество должны быть и всегда были разноплановыми системами. Поэтому они должны быть плюралистическими и свободными. Единая государственная идеология является основой подавления, а не объединения общества. Отсутствие опыта плюралистической демократии и стремления к ней объясняет то, что правящие круги расценивают существование иных оценок и точек зрения как угрозу стабильности и безопасности.