Рафаэль Гругман - Советский квадрат: Сталин–Хрущев–Берия–Горбачев

Прозвучало то, что Сталин «вынашивал» несколько лет. Присутствующим стало ясно: слово «любой» означает неизбежность предстоящего коллективного наказания, аналогичного тому, которому были подвергнуты уже репрессированные народы. Ведь чёрточку в словосочетании «любой еврей-националист» легко превратить в тире, и тогда эта фраза приобретёт иной смысл: «любой еврей – националист».

За тридцатилетний период пребывания у власти Сталин создал уникальную систему. Каждое произнесённое им слово, где бы оно ни звучало, моментально приобретало силу закона, который облекался в постановления Политбюро и Совета министров. Юридическая система стала служанкой партии, являвшейся, по Конституции 1936 года, «руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных».

Заявления Сталина было достаточно, чтобы при определённых обстоятельствах каждый советский еврей был объявлен националистом, агентом иностранной разведки и, по существовавшим в стране законам, подвергнут репрессиям. Тех, у кого есть еврейские родственники, если они от них не откажутся, следует считать сообщниками сионистов со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ганс Глобке, официальный комментатор расовых законов в гитлеровской Германии, в эти дни плакал бы от умиления.

Зигмунд Фрейд, основоположник школы психоанализа, изучая невротические расстройства своих пациентов, предположил, что бессознательные переживания, относящиеся в том числе к взаимоотношениям разнополых родителей и детей, объясняют многое в их поведении.

Конфликт Сталина с дочерью начался зимой 1943 года, после её дня рождения. Вскоре Сталин инициировал кампанию государственного антисемитизма. Можно предположить, что подсознательно он десять лет мстил евреям Каплеру и Морозову.

– Дура! – кричал он, узнав, что его дочь целовалась с Каплером. – Не могла себе русского найти.

– Я люблю его, – ответила Светлана и впервые в жизни получила от отца две звонких пощёчины. Они не разговаривали несколько месяцев. Их прежние отношения разрушились навсегда.

Через год у дочери появился новый жених, Гриша Морозов. Сталин не стал ей препятствовать.

– Чёрт с тобой, делай, что хочешь, – раздражённо сказал он. Он вновь поссорился с дочерью, отказался видеться с зятем и затаил ненависть к евреям.

Когда же через три года они разошлись, он сказал дочери то, что лежало у него на сердце: «Сионисты подбросили тебе твоего первого муженька».

Светлана пыталась возразить: «Папа, да ведь молодёжи это безразлично. Какой там сионизм?»

– Нет! Ты не понимаешь! – резко сказал он, – сионизмом заражено все старшее поколение… [83]

В декабре 1952 года на Президиуме ЦК Сталин выплеснул наружу накопившуюся ненависть…

Позже Светлана вспоминала о размолвке с отцом: «Никогда потом не возникало между нами прежних отношений. Я была для него уже не та любимая дочь, что прежде» [84].

Её первая любовь и первое замужество не были одобрены отцом. Если согласиться с теорией Фрейда, то можно предположить, что подсознательно он возненавидел тех, кто отнял у него любимую дочь. Его ненависть распространилась не только на Каплера и Морозова. Задумав депортацию, он мстил всем евреям, которых он решил выслать из европейской части страны.

Последний день сознательной жизни Сталина совпал с днём рождения Светланы. Случайно ли это? Каждый год в этот день он вспоминал её день рождения, после которого они надолго стали чужими. Они оба помнили тот день. Светлана думала об арестованном Каплере, Сталин злился на свою дочь и на евреев.

Об этом мы поговорим в главе «День рождения дочери». Но обратим внимание на совпадения дат. Весной 1944 года Светлана вышла замуж за Григория Морозова. Осенью Сталин выступил с речью об «осторожном назначении евреев на должности в партии и государственных органах».

Семейный конфликт, начавшийся со дня рождения Светланы, 28 февраля 1943 года, длился до 28 февраля 1953 года (об этом удивительном совпадении мы будем ещё говорить). Много факторов способствовало инсульту «отца народов». Нельзя сводить всё только к конфликту в семье и говорить только о фрейдистских корнях, но, несомненно, «дело Каплера» и замужество Светланы повлияли на отношение Сталина к евреям.

В то время как в Москве и в Праге проходили кровавые процессы, в Грузии разыгрывалась трагедия, которая не вписывалась в сценарий двух предыдущих. Роль главного героя, которого в последнем акте следовало казнить, предварительно подвергнув мученическим страданиям, была отведена Берии. Он курировал работу служб безопасности в «освобождённых» странах Восточной Европы и «сознательно» проглядел «заговоры сионистов».

Летом 1952 года для Берии появились хорошие новости – арестовали министра государственной безопасности Грузии Рухадзе, которого за медленное развитие «мингрельского дела» и отсутствие доказательств вины Берии Сталин засадил в Лефортово.

В ноябре подошла очередь заместителя министра госбезопасности СССР Рюмина, также не оправдавшего доверия Сталина.

Совершив головокружительную карьеру – за считанные месяцы Рюмин проделал путь от подполковника МГБ до заместителя министра по следственной части, – он разработал схему разветвлённого, тщательно законспирированного заговора еврейских буржуазных националистов, полностью подпадавшего под аналогичные умозаключения Сталина.

Одна группа заговорщиков, по версии Рюмина, состояла из деятелей науки и культуры и была обезглавлена после разгрома ЕАК.

Вторая группа состояла из генералов и старших офицеров госбезопасности, евреев по крови и духу (к ним Рюмин отнёс тех, кто был женат на еврейках).

Были арестованы: заместитель начальника Специального бюро по разведке и диверсиям за рубежом генерал-майор Эйтингон, бывший руководителем советской нелегальной разведки в Испании; заместитель начальника 2-го контрразведывательного управления генерал Райхман; сын бывшего главы советского государства полковник Свердлов; заместители министра госбезопасности генерал-лейтенанты Питовранов и Селивановский [85]. Рюмин выбивал из них показания на Абакумова и требовал компрометирующих материалов на Берию, с которым некоторые из арестованных работали в годы войны.

Третья группа заговорщиков состояла из профессоров Лечсану-пра Кремля. Она, как утверждал Рюмин, планировала злодейское умерщвление руководителей партии и правительства. Эта концепция соответствовала взглядам Сталина. Он поверил Рюмину, отказался от услуг лечащих его врачей и дал санкцию на их арест.