Альберт Манфред (Отв. редактор) - История Франции

Завершенность как социальной структуры класса, так и его политической организации сочеталась с системой землевладения, составлявшего монополию феодального класса. Параллельно феодальной иерархии лиц существовала повторявшая ее почти во всех деталях иерархия фъефов . Феодал был связан со своим фьефом, ибо через него он занимал соответствующее место как в хозяйственном, так и в социально-политическом строе общества. Из своей сеньории он извлекал не только средства для материального благополучия, но и свою классовую принадлежность и даже свое имя. Все французские феодалы (а не одни лишь территориальные владыки) не имели другого имени, кроме названия своей сеньории с приставками de, du, des, которые вскоре стали как бы гарантией принадлежности к дворянству носителей подобных имен.

Совокупность таких явлений, как многочисленность, многослойность и значительная замкнутость французского дворянства (что, однако, не мешало перемещению отдельных лиц из одних слоев в другие), его законченная политическая организация и особый правовой статус свидетельствуют о том, что господствующий класс полностью отделился от прочих слоев населения и выработал свои формы политического господства, присущие именно тому периоду. В масштабах всей Западной Европы это было наиболее ранним завершением важнейшего социального процесса.

Рост и консолидация господствующего класса определили возрастание его силы, что привело к важным последствиям. Прежде всего сеньоры захватили собственность на всю землю. Это не значит, что крестьянские аллоды совершенно исчезли (на юге и на востоке их было больше, чем на севере). Суть происшедшей перемены заключается главным образом в том, что общинные земли (леса, пустоши, пастбища, выгоны, воды, дороги и т. д.), которые до X в. находились по большей части в совладении сеньора и общины, подпали под верховную собственность сеньора. Крестьяне продолжали пользоваться ими, но уже не бесплатно: сеньор взимал за это особые поборы. Важно подчеркнуть, что благодаря этому захвату процесс присвоения феодалами прав верховной собственности на все непахотные земли был доведен до конца и, следовательно, весь земельный фонд страны оказался в их руках.

Примерно в это же время получили широкое распространение сеньориальные баналитеты, т. е. монополия феодалов на мельницы, печи, виноградные прессы и т. п. Ранее многие водяные мельницы и общественные печи и прессы находились в общинном владении и использовались крестьянами сообща и бесплатно. Взимание сеньором особых поборов за пользование означало присвоение им и этих необходимых для крестьян сооружений. Иногда сеньоры сами возводили мельницы, печи и т. п., результатом чего было новое и значительное отягощение крестьянского хозяйству в пользу феодалов.

Возросшая мощь сеньоров, в особенности крупных, сказалась не только в установлении прав на общинные угодья и на общественные сооружения. Не менее ярко она проявилась и в присвоении политической власти. Законченная система феодальной иерархии земель и лиц была достигнута главным образом путем субинфеодации, т. е. передачи части земельного фонда сеньории вассалам, которую практиковали феодалы всех рангов, кроме «однощитных» рыцарей. Субинфеодация приняла во Франции в X–XI вв., особенно на севере, очень широкий размах и сопровождалась значительным распылением политических прерогатив.

В первую очередь раздробилось судопроизводство, осуществлявшееся ранее государственной властью в центре и королевскими чиновниками на местах. Владельцы сеньорий разных размеров и разного ранга присвоили (в разном объеме) также и судебные права — от низшей юстиции, занимавшейся мелкими проступками, до высшей, ведавшей уголовными делами, сеньориальные курии (т. е. суды) были источником значительных доходов, так как взимание судебных штрафов венчало собой рассмотрение подавляющего числа дел. В пределах своих сеньорий феодалы, особенно крупные, с немалой выгодой для себя собирали мостовые, паромные, дорожные, рыночные и другие пошлины.

Значительная экономическая замкнутость сеньорий и политические прерогативы превратили феодалов в мелких государей. Казалось бы, это обеспечивало неограниченный простор их своеволию. В отдельных случаях оно, действительно, могло принимать гиперболические размеры. Однако этим центробежным тенденциям противодействовали основные социальные интересы класса в целом, которые способствовали выработке определенных норм и понятий, стеснявших до известной степени дворянскую вольницу.

В итоге субинфеодации сократились огромные свиты магнатов и почти все феодалы расселились по замкам; это значительно развило и укрепило вассальные связи, так как обычай установил между сеньором и вассалом сложные многосторонние отношения, а нормы феодального права регулировали их во всех деталях. Нарушение этих правил приводило к «бесчестью», к потере репутации, и нередко кончалось изгнанием провинившегося из среды господствующего класса не только данной области, но и всей страны. Вассальные обязанности заставляли феодалов проводить периодически довольно много времени либо в замке сеньора за обсуждением его дел и отправлением судопроизводства, либо в его отряде. Обязанности включали также и уплату порой значительных «помощей» (aides): для выкупа сеньора из плена, для устройства празднеств по случаю посвящения в рыцари его старшего сына или свадьбы старшей дочери. Замок сеньора среднего ранга, сравнительно скромный как по размерам, так и по степени укрепленности, бывал временами наполнен вассалами до отказа, а временами в нем обитали лишь хозяева и слуги. Однако вассалы всегда могли быть собраны довольно быстро, ибо расстояния между замком сеньора и их владениями были, как правило, очень невелики.

В это же время выработалось классовое самосознание феодалов. Они предъявили претензию на монопольное обладание «благородством» как в прямом, так и в самом широком смысле этого слова. В сочетаниях с другими добродетелями профессионального воина и вассала — храбростью, верностью, стойкостью в защите чести и т. д. — это понятие благородства нашло себе наиболее полное выражение в институте освященного церковью «рыцарства» — общности всех благородных воинов, равных между собой. Рыцарство идеологически сплачивало все слои класса и несколько стирало их имущественное неравенство. Оно также способствовало резкому отделению феодалов от «неблагородных», т. е. от остального населения.

Всех этих связей, скоро ставших традиционными, было в тех условиях достаточно для проявления классовой солидарности перед угрозой со стороны крестьянства и, отчасти, для сплочения перед внешней опасностью. Значительно менее эффективно сказывались они в спорах из-за земли.