Альберт Манфред (Отв. редактор) - История Франции

Расцвет французского искусства во второй половине XV в. дает основание говорить об этом периоде как о раннем французском Возрождении. Станковые картины, главным образом портреты, рисунки, миниатюры рукописей свидетельствуют о крупных достижениях в воспроизведении реального мира, в области перспективы, колорита, света и пространства. Знаменитые мастера — Фуке, Мармион, король Ренэ Анжуйский и многие другие — создали в ту пору подлинные шедевры французской национальной живописи. Французскую скульптуру конца XV в. можно поставить в ряд с лучшими образцами тогдашнего итальянского искусства. Расшифрованные недавно нотные записи познакомили с прекрасной музыкой — хоралами, песнями и т. д.

К концу XV в. во Франции было 15 университетов; вместе с Парижским славились университеты в Орлеане (юридический факультет) и в Монпелье с его знаменитым медицинским факультетом. Труды университетских профессоров по математике, астрономии, физике и медицине стали в наши дни предметом тщательного изучения, и специалисты отмечают накопление знаний и подъем рационалистической мысли.

Рост школ и университетов, огромное число дошедших до нас рукописных книг XV в., а после 1470 г. — и печатных, свидетельствуют как о расширении слоя образованных людей, так и о значительном распространении грамотности, в первую очередь среди городского населения. Но школы были также и в деревнях; хотя с несравненно более узким кругом образования, они все же давали части крестьянства начатки грамоты.

На рубеже XVI в. во Франции началось зарождение капиталистического уклада. Каковы же основные итоги предшествовавшего шестисотлетнего развития?

Производительные силы достигли своего максимального в условиях феодализма предела. Были освоены все земельные площади, пригодные для земледелия и скотоводства, страна покрылась густой сетью городов. Сельское хозяйство и ремесло в общем удовлетворяли нужды многомиллионного населения (Франция была тогда самой населенной страной Западной Европы); ввозились лишь восточные пряности и отчасти шелка. Вино, зерно и другие продукты питания экспортировались. Благодаря торговым связям были заложены основы внутреннего рынка.

Производственные феодальные отношения исчерпали свои прогрессивные возможности и вступили в первую фазу разложения. В деревне решительно преобладало мелкое хозяйство лично свободных крестьян, плативших денежную ренту. В некоторых цехах подмастерья превращались фактически в наемных рабочих, многие купцы и мастера ведущих отраслей ремесла обладали большими по тому времени капиталами.

Как в экономической, так и в политической сферах господствующий класс понес к концу XV в. значительный ущерб, однако феодализм пустил во Франции столь глубокие корни, что для полного его изживания и разрушения понадобилось еще три столетия. Большие потери понесла к концу XV в. феодальная знать. Le политические прерогативы в значительной степени перешли к усилившейся королевской власти — абсолютизм был не за горами.

В XVI век Франция вступила как самое крупное из централизованных государств Западной Европы, обладавшее богатой и разнообразной духовной культурой, носившей ярко выраженные национальные черты.

Королевская власть есть достоинство, а не наследственное достояние — эта фраза, прозвучавшая впервые на Генеральных Штатах в Туре в 1484 г., едва Людовик XI навеки закрыл глаза, подводила итоги долгой, черновой работе столетий, завершенной только что умершим королем. Франция теперь была единым и, пожалуй, самым сплоченным из всех европейских государств, и это знаменовало собой наступление в Европе новых времен. На сцене европейской политики выступали крупные политические объединения, в лоне которых создавалось новое единство — единство нации. И этот факт в сознании современников, еще не понимавших всех вытекавших из него последствий, отложился в вышеупомянутой фразе, смысл которой заключался в том, что королевская власть, олицетворявшая новое государство, одновременно и возвышалась на пьедестал морального достоинства, и превращалась в общественное служение.

Само собой разумеется, что это осознанное современниками положение не было полным пониманием смысла свершающихся процессов и их значения как звена всемирно-исторического развития. Раскрыть этот смысл и есть задача историка-марксиста, рассматривающего каждый факт и процесс прошлого в единстве целого.

В 1491 г. сын и преемник Людовика XI Карл VIII женился на герцогине Анне Бретонской, и с этой женитьбой последнее крупное герцогство — Бретань фактически вошло в состав земель французской короны, хотя окончательное присоединение ее к Франции произошло значительно позже, в 1532 г. К этому времени территория Франции была лишь немногим меньше нынешней. На востоке ей не хватало Лотарингии, Франш-Конте, Бресс, Бюже, Жекс, Савойи и Ниццы. Княжество Оранж, Авиньон и графство Венессен на юге находились в особом отношении к Франции. Первое считалось вассалом французской короны, а его государь должен был приносить королю обычную вассальную присягу (foi et hommage); вторые два принадлежали папе, но король пользовался на их территории некоторыми правами. На юго-западе у Франции не было еще Руссильона (отошедшего в 1494 г. к Испании), Наварра оставалась самостоятельным государством, и даже Беарн был связан с Францией феодальной зависимостью весьма непрочного и сомнительного свойства.

Но в целом Франция к XVI в. — крепкое и сплоченное по тем временам королевство. Однако все же не следует преувеличивать степень этой сплоченности. Она — продукт долгого и мучительного процесса, и это обстоятельство давало себя чувствовать даже в первую половину XVI в. при сильных (или, по крайней мере, популярных) королях.

В буре гражданских войн второй половины столетия Франция снова готова была развалиться на свои составные части. Исход войн, однако, показал, что центростремительные силы взяли верх над центробежными.

Давал себя чувствовать и так называемый «феодализм принцев». Апанажи (уделы) принцев крови представляли еще большие феодальные владения. Крупнейшие из них принадлежали родственникам короля, фамилиям Орлеанов, Алансонов и Бурбонов. Особенно сильна была последняя, наименее близкая по крови ветвь королевского дома — Бурбоны. Она состояла в свою очередь из трех родственных фамилий: Ламарш, Бурбоны, Монпансье, которым в начале века принадлежали громадные владения в центре Франции в области Орлеана. Фамилия Алансонов, правда, была небогата. Орлеаны после смерти бездетного короля Карла VIII сами оказались на престоле Франции в лице Людовика XII (1498–1515), тоже не имевшего наследника, и единственным представителем этого дома остался двоюродный брат короля Франциск Ангулемский, который после смерти Людовика XII занял французский престол под именем Франциска I (1515–1547).