С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

По итогам следствия были опубликованы два документа: «Доклад Военно-морского министра Президенту» [830]под грифом «Секретно» и «Краткий отчёт о поведении военно-морского персонала во время японского нападения на Пёрл-Харбор» [831]. Особенности проведения расследования и характер выводов чрезвычайно важны для понимания принципов работы политиков с информацией на начальном этапе осознания случившегося в Пёрл-Харборе. Кроме того, расследование Нокса интересно тем, что его результаты были доложены президенту, а затем переработаны для прессы. Так средства массовой информации получили первое официальное и подробное сообщение о нападении на Гавайи. Оно оказало существенное влияние на дальнейшее развитие представлений американского общества о Пёрл-Харборе.

Секретный доклад президенту лаконичен, чётко структурирован – выделены шесть разделов: вводная часть; основные замечания; спасательные операции; ремонт повреждённых кораблей; инструкции военно– морским округам Западного побережья; выводы и рекомендации. Исходя из этой структуры, видно, что первоначальное расследование Нокса было призвано ответить на два главных вопроса: почему произошла катастрофа и кто в ней виноват [832]. Военно-морской министр сразу ответил на оба вопроса, причём в первом же предложении: «Японское воздушное нападение на о. Оаху 7 декабря было неожиданностью как для армии, так и для флота» [833]. И далее Нокс сообщает, что подобная неожиданность явилась следствием убеждённости адмирала Киммеля и генерала Шорта в неспособности Японии атаковать Гавайские острова [834]. Таким образом, Нокс отмечает прежде всего психологическую неготовность Киммеля и Шорта к отражению воздушного нападения противника. Этот вывод будет подтверждён другими следственными комиссиями [835]. Подобные заявления не могли остаться без внимания, и командующие в Пёрл-Харборе должны были отреагировать на предъявленные обвинения, но сделано это будет уже в рамках других расследований [836].

На протяжении всей вводной части доклада очень интересной представляется манера изложения Ноксом просчётов Киммеля и Шорта [837]. Внешне военно-морской министр старается быть беспристрастным – он лишь фиксирует факты и описывает причины их появления. Такой подход обусловлен, скорее всего, сочетанием нескольких факторов, доминирующим среди которых выступает служебное положение автора доклада.

Согласно своей должности Нокс несёт ответственность перед президентом за случившуюся катастрофу. Соответственно, его первостепенная задача – показать вину и других лиц, но корректно, акцентировав внимание на «неготовности». Однако данное понятие чрезвычайно объёмно и нуждается в уточнении.

Нокс делает упор на то, что армия и флот были неспособны противостоять воздушному нападению, а чтобы не сложилось впечатление о полной неготовности и отсутствии обороноспособности американских войск, военно-морской министр подробно описывает, к чему они были готовы.

Генерал Шорт считал, по заявлению Нокса, наиболее вероятными диверсионные акты со стороны «большого числа японских агентов в Гонолулу» [838]. А адмирал Киммель пребывал в уверенности, что флоту грозит в основном лишь внезапная подводная атака [839]. И в качестве подтверждения этой готовности, а соответственно и компетенции командующих, военно-морской министр приводит два примера.

Первый весьма лаконичен – никакого саботажа не было, значит, подготовка оправдала ожидания.

Второй пример, связанный с позицией адмирала Киммеля, Нокс разбирает подробнее, исходя из своего служебного положения. Именно благодаря повышенному вниманию к возможному нападению подводных лодок, по заключению Нокса, атака Пёрл-Харбора японскими минисубмаринами провалилась: две из них были уничтожены, а третья сдалась в плен. «В результате действий субмарин флот потерь не понёс» [840].

На самом же деле в атаке на Пёрл-Харбор принимало участие пять сверхмалых подводных лодок [841], и все они были потеряны.

Это уже не объективное восприятие японской атаки, а целенаправленная интерпретация её в выгодном («правильном») для американских военных и чиновников ключе: Нокс, не противореча ни себе, ни известным фактам, показал президенту, что ответственность лежит непосредственно на командующих. Но во избежание складывания впечатления, что «неготовность» Киммеля и Шорта (или готовность, но к другим видам атак) есть следствие оборонной политики государства, Нокс подробно описывает средства, которые должны были служить в Пёрл-Харборе для предупреждения и отражения воздушного нападения [842]: 1) ПВО кораблей; 2) воздушное прикрытие (как армейское, так и флотское); 3) радиолокационные станции.

Военно-морской министр называет причины того, почему каждое из данных средств не справилось со своей задачей: ПВО кораблей не в состоянии эффективно противостоять самолётам противника без взаимодействия с собственными истребителями. Воздушный патруль был послан на наиболее опасное направление – южную оконечность о. Оаху [843]. Действию корабельных радаров препятствовал рельеф местности, а три армейских РЛС работали только с 4 до 7 утра [844]. Соответственно, налицо действие факторов местного уровня, что в конечном счете и не позволило отразить внезапное нападение. Итак, несмотря на то, что в структуре секретного доклада президенту не отражено стремление военно-морского министра найти виновных, именно этому Нокс посвятил вводную часть, попеременно акцентируя внимание своё и Ф. Рузвельта на просчётах руководства страны и местных командующих. Осторожно, без жёстких обвинений он возлагает на последних основную ответственность, одновременно показывая неоспоримые заслуги Киммеля и Шорта.

Только после этого Нокс кратко информирует о самой атаке, т. е. изначально был дан ответ на вопрос, почему нападение стало возможным, так как именно он больше всего волновал как военно-морского министра, так и президента [845]. По сравнению с достаточно объёмным ответом на этот вопрос описание атаки 7 декабря весьма лаконично, но чётко структурировано (как и весь доклад) – Нокс фиксирует, что нападение на Пёрл-Харбор было выполнено тремя ударными волнами японских самолётов [846]. Такое же разделение атаки присутствует в «Донесении адмирала Киммеля военно-морскому министру от 21 декабря» [847], но часть данного документа [848]датирована 12 декабря. Возникает вопрос: выделение в воздушной атаке трёх этапов впервые имеет место у Нокса (15 декабря), а затем воспринято адмиралом (21 декабря); или наоборот – создано Киммелем при подготовке рапорта от 12 декабря и зафиксировано Ноксом в его докладе. Наиболее вероятным представляется второй вариант, так как расследование военно-морского министра было первоначальным, быстрым: у него не было времени вдаваться в особенности периодизации налёта. Зато для адмирала Киммеля это была непосредственная задача.