Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

К 421 году афиняне и спартанцы обнаружили себя в том же самом положении, в каком они пребывали, когда клялись в Тридцатилетнем мире. При этом они несли постоянные потери и находились перед угрозой голода, если немедленно не займутся восстановлением разрушенного военными экспедициями сельского хозяйства. Ни у одного из противников не было надежды на решительную победу. Они снова согласились на мир, известный как мир Никия – по имени афинского лидера, который взял на себя инициативу организации переговоров.

Мир продлился шесть лет. Соратник Никия в афинском правительстве, Алкивиад, не был намерен позволять спокойствию длиться так долго; он жаждал славы.

Алкивиад слыл любителем вина и вообще экстравагантным человеком, которого в юности сопровождала репутация красавца и повесы. Он вел распутный образ жизни и легко вступал в связи с людьми обоего пола. «Он держится жеманно со своей свитой, которая следует позади него, склоняет голову на бок и говорит манерным шепотом» , – замечает Плутарх. 30Алкивиад любил шумные общественные мероприятия, что совсем не вязалось с окружающими обстоятельствами. Афины нуждались в восстановлении сил и прекращении борьбы против Спарты, но Алкивиад понимал, что в этом славы ему не найти. В 415 году он ухватился за возможность разыграть героя.

Греческое поселение на Сицилии под названием Эгеста попросило афинский флот поддержать его в войне против двух других греческих городов на Сицилии – Селина и Сиракуз. Сиракузы (первоначально коринфская колония) были одним из самых богатых греческих городов на западе Адриатики, они поддерживали тесную связь с материнским городом. Помощь Эгесте представлялась способом переиграть войну с Коринфом – и, возможно, добиться триумфа.

Алкивиад уговорил афинян отправить огромный флот к этой далекой и бессмысленной цели: 25 000 солдат, более 130 трирем и такое же количество судов с припасами. 31Непристойная выходка перед самым отплытием флота (кто-то в конце длинного пьяного вечера испортил все священные изображения) чуть не задержала экспедицию, так как многие афиняне восприняли это как дурное предзнаменование. Но наконец корабли получили разрешение и, на свою неминуемую беду, отплыли к Сицилии.

Алкивиад и Никий возглавляли экспедицию, третьим руководителем был опытный полководец. Почти сразу же три лидера перессорились по поводу того, где и как атаковать. Затем они получили из Афин послание: в осквернении священных изображений заподозрили Алкивиада (вероятнее всего, он и был виноват в этом детском вандализме), и афиняне решили вернуть его назад в Афины, чтобы он предстал перед судом.

Ничего хорошего из этого требования не вышло, потому что Алкивиад взял корабль и оставил флот. Он прибыл в Спарту, где сменил сторону и предложил помочь спартанцам закончить их проблемы с Афинами раз и навсегда. Если нельзя заработать славу одним способом, он попытается сделать это другим.

А у берегов Сицилии Никий – который был нерешительным человеком, хотя и хорошим миротворцем, – откладывал атаку до тех пор, пока Сиракузы не собрали свои силы, включая подкрепления, полученные от союзников из Пелопоннесской Лиги. К этому времени стало слишком поздно побеждать, хотя афиняне смогли уговорить этрусков присоединиться к ним. 32Никий отправил в Афины донесение, прося разрешения уйти; узнав размеры противостоящих сиракузских сил, он сообщал, что победить могут только силы, вдвое превосходящие те, которыми он командует.

Афиняне не имели представления о сути проблемы. Они быстро собрали и отправили Никию подкрепление, достаточное, чтобы удвоить его силы. 33

Война за Сицилию

Никий с ужасом смотрел на подкрепления, показавшиеся на горизонте – ведь он планировал получить разрешение на то, чтобы отступить. Но Сиракузы воспользовались сложившейся ситуацией и, по словам Фукидида, «еще больше, чем прежде, возжелали наказать афинян, которые теперь уже и сами понимали, что они больше не превосходящие силы, ни на море, ни на земле, так как иначе они никогда бы не уплыли ». 34Сиракузские корабли блокировали афинянам отход. Тогда сорок тысяч афинских солдат попытались спастись через остров пешком, перейдя на другую его сторону. Их ужасающий бросок под летним солнцем, с врагом позади, закончился плачевно: они надеялись достичь реки Ассинар и перейти к обороне на другом берегу, но, когда они вышли к берегу,

«подгоняемые усталостью и жаждой… они бросились вперед, и весь боевой порядок рухнул, каждый рвался пересечь реку первым… В это время крутой противоположный берег ощетинился сиракузцами, которые обрушили метательные снаряды на афинян, большинство которых до того безудержно напилось, что валилось друг на друга… и в бездонную реку. Пелопоннесцы спустились, чтобы добить их, особенно тех, кто находился в воде, которая так внезапно испортилась, но которую они все равно продолжали пить вместе с илом, кровавую, многие даже дрались за нее. Наконец, когда мертвые уже лежали грудами в потоке один на другом, и часть армии была уничтожена в воде, а те немногие, кто спаслись из воды, были отрезаны кавалерией, Никий сдался». 35

Несмотря на обещания сиракузских вождей, Никий был убит, как только сложил оружие. Пленных афинян отправили в каменоломни, где они умирали от жары и грязи, выжившим приходилось жить среди куч тел тех, кто умер прежде. Несколько человек из тех, кому удалось уцелеть, вернулось домой – и обнаружили, что спартанцы с помощью Алкивиада уже заняли Аттику и распространились до самых ее границ.

Но спартанцы все еще не могли заставить афинян сдаться. Восемь лет спустя война все еще продолжалась. Большинство греков устало от борьбы со спартанцами. В эти годы драматург Аристофан написал комедию «Лисистрата», в которой женщины Афин заявляют, что отказываются от близости до тех пор, пока их мужья не закончат воевать. «Нам нужно только сидеть в дверях с накрашенными щеками , – восклицает их предводительница Лисистрата, – и встречать супругов в накинутых прозрачных одеждах… они вздернут свой инструмент и кинутся возлечь с нами. В этот момент последует отказ, и они поторопятся заключить мир. Я уверена в этом!» 36

Но и такой способ борьбы за мир не дал результата. Вместо этого в борьбу оказались вовлечены персы, и конфликт между двумя городами окончательно запутался.

Персов вывел на арену не кто иной, как Алкивиад, который умудрился сбежать и из Спарты. Пока Агис, спартанский царь из младшей линии, находился вне города, сражаясь на войне, Алкивиад завел скандальные отношения с его женой – и умудрился сделать это так явно, что о них знал весь город: «Она понесла от него ребенка , – замечает Плутарх, – и даже не отрицала этого» . 37Агис, который умел считать, вернувшись домой, понял, что ребенок не от него. Алкивиад, не пожелавший рисковать дальше, сбежал в Сарды. Там он явился к сатрапу Тиссаферну, правителю Малой Азии, и предложил персам идею поддерживать бесконечную войну между Афинами и Спартой, чтобы обессилить оба города.