Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Заново собранные, неполные, Таблицы содержат ожидаемые положения, обеспечивающие сохранение мира между двумя римскими классами. «Eris confessi rebusque iure iudicatis XXX dies iusti sunto» – говорит Таблица III: « Ты, кто признает или признан судом, что должен деньги, имеешь тридцать дней, чтобы заплатить их ». После этого должник может быть приведен в суд, и если у него нет поручителя или дохода, он может быть закован в цепи, но его обвинитель обязан оплатить его питание (что может оказаться в конце концов дороже, чем простить долг). Любой, кто подаст ложное обвинение, согласно Таблице XII может быть поставлен перед тремя судьями: если они решат, что податель лжет, ему придется заплатить существенный штраф. Краеугольный камень всего законодательного механизма – Таблица IX: «Privilegia ne irroganato »: «Не может существовать никаких личных законов» . Патриции больше не могли навязывать свою волю плебеям без их согласия.

Одновременно были зафиксированы постановления касательно нанесения травм и вреда, восходящие еще к законам Хаммурапи: человек, который сломал другому кость, должен заплатить штраф, но штраф уполовинивается, если ущерб нанесен рабу; если дороги плохо содержатся теми, кто владеет землями, через которые они проходят, пользователям позволяется нарушить правило и провести свой скот рядом с дорогой; сын, которого продали в рабство три раза, может объявить себя освобожденным от своего отца.

Вторжение галлов

Но хотя законы Двенадцати таблиц стали важным шагом по пути эволюции государства и права, в них по-прежнему существовало множество несправедливостей. Некоторые несправедливости были следствием древних обычаев: «Ущербный ребенок должен быть убит» , – без обиняков говорит Таблица IV, а Таблица V объясняет: «Женщины, из-за их легкого нрава, всегда должны иметь попечителя, даже когда они взрослые» . И другие, относящиеся к самому Риму. «Никто не может проводить встречи в городе ночью» , – читаем в Таблице VIII; это указание обеспечивает защиту патрициев от тайных замыслов плебеев. Возможно, самое позорное – это Таблица XI, в которой сказано:

«Брак между патрицием и плебеем запрещен» . Этот особый закон был в конце концов аннулирован в 445 году после яростных дебатов в Сенате. Но далеко не все были уверены, что Рим останется процветающим городом, если смешается кровь знатного человека и простого римлянина. 9

Трибуны и Таблицы не сгладили полностью внутренние римские конфликты, но эти реформы обеспечили достаточную консолидацию населения, чтобы город направил взгляд за свои границы. В 437 году Рим начал долгую войну со своим старым врагом – городом Фидены выше по течению Тибра. Этрусские Фидены первым атаковали латинский город-выскочку еще в давние дни Ромула; Ромул в свое время сражался с Фиденами и с Вейями, но ни один не разрушил. Теперь война с Фиденами началась снова и тянулась до 426 года.

Следующие два десятилетия были наполнены незначительными стычками – вплоть до 405 года, когда Рим осадил Вейи. Это превратилось в еще одну затяжную кампанию; пять лет спустя римляне еще стояли лагерем под стенами города, когда пришло известие об угрозе с севера. Кельты, которых римляне знали как «галлов», продвигались на юг в течение целого века. Они оказывались все ближе и ближе к Риму, но римляне, занятые захватом окружающих территорий, не выказывали пока особого волнения.

В 396 году город Вейи наконец пал; борьба оказалась тяжелой и разорительной для обеих сторон, так как это был самый богатый, самый перспективный среди всех этрусских городов. 10Но город Вейи, пишет Ливий, «принес нам худшие потери, чем те, от которых пострадал сам» – это означает, что осада значительно ослабила римскую армию. Однако город не был единственной рыбкой, которую ловила армия; римские солдаты распространились по всей сельской местности, терроризируя крестьян и захватывая деревни, чтобы добавлять их земли к растущей римской территории.

Измотанная сверх всякой меры, армия едва успела вздохнуть, когда плебей по имени Кадиций явился к трибунам с мрачным предупреждением. Он слышал «в тишине ночи» нечеловеческий голос, произнесший: «Передай магистратам, что идут галлы». Предупреждение «осмеяли, частично потому, что Кадиций был незначительной личностью» 11: Рим все еще страдал «комплексом патрициев».

Но прямо по пятам этого видения пришло послание из города Клузия на севере – того самого, которым когда-то правил страшный Ларс Порсена. Тысячи галлов внезапно появились у его ворот, размахивая оружием. «Ситуация была безнадежной , – сообщает Ливий, – и, несмотря на то, что жители Клузия не имели официальных связей с Римом и не было причин ожидать дружелюбия с его стороны… они послали делегацию просить у Сената помощи ». 12

Для Клузия опасность должна была быть чрезвычайной, раз его жители преодолели былую ненависть между двумя городами. Но галлы были врагом, который мог объединить весь полуостров. Если бы Риму удалось выставить войска, он мог рассчитывать на победу. Но после тридцать лет постоянных войн у Сената просто не оказалось сил.

Вместо этого римляне отправили послов попробовать уговорить галлов мирно расселиться на окружающих землях, а не брать Клузий силой. Эти переговоры могли бы достигнуть успеха, если бы римские послы не потеряли терпение, когда галлы заупрямились. Римляне схватились за мечи; галлы, которым требовалось совсем немного, чтобы взорваться, восприняли это как вызов. «Они впали в неконтролируемую ярость, которая характерна для этой расы, и бросились с дикой скоростью вперед, по дороге к Риму , – пишет Ливий. – … И из всего необъятного войска, быстро покрывающего мили дороги пешими и верхом, рвался крик „На Рим!” « 13

Римские командиры торопливо выстроили свою армию вдоль Тибра, но их линия была такой жидкой, что галлы сначала отпрянули назад, подозревая какую-то хитрость в том, что римских солдат так мало. Но когда стало ясно, что это все, что Рим смог собрать, галлы бросились на передние ряды римлян. Это было просто избиение, а затем последовал разгром. Римские солдаты бежали и тонули в Тибре, их тянул вниз вес вооружения. Часть уцелевших отошла в Вейи и заперлась там. Остальные бежали в Рим, но их число оказалось недостаточным, чтобы защитить городские стены, поэтому все население отступило в Капитолий, оставив город открытым. [230]

Галлы хлынули в Рим, сжигая дома и без разбора убивая всех, кто не успел скрыться в Капитолии. Тем временем римляне

«едва верили своим глазам и ушам, когда смотрели вниз на врагов, варваров, шайками бродящих по знакомым улицам… то тут, то там дикие крики триумфа, женский крик, плач детей, рев пламени или долгий грохот разбиваемой каменной кладки… не находящиеся более в своем городе, а изгнанные из него, они наблюдали, как все, что они любили, оказывалось во власти их врагов». 14