Евгений Бажанов - Священные реки России

Не только греческие, латинские, немецкие авторы знали слово «рось», «русь» и народ россов до нашей эры и в начале нашей эры. Сведения о россах и Руси имели древние сирийские писатели. Ефрем Сирин (306–373 гг.) в толковании на книгу «Бытия» говорит о народе росиев (rosaye). Ему вторит в 555 году Псевдо-Захарий, знающий народ рос к западу от Дона.

Итак, мы определились с регионами проживания русских. Отчасти к данному вопросу вернемся в последующих главах. На этих землях текут реки с русскими именами, включая главные, священные реки России.

Древнерусское наследие велико и многогранно. Культура наша во всех смыслах родниковая. Она от русской народной национальной культуры, и в этом смысле чиста как родниковая, ключевая вода. В первой главе мы рассмотрели русскую космографию и русскую традицию со свойственным ей обожествлением и поклонением родникам и рекам. Сие видно и на исторических картах Европы, где много рек с русскими именами. Но насколько богата наша древняя народная культура? Богата. И уходит своими корнями в глубочайшую древность.

Народы «каменного века», точнее, жившие на уровне каменного века в Сибири – даже в XVIII веке не знавшие железа, пользовавшиеся каменными и костяными орудиями лова рыбы, охоты, тем не менее поименовали немало рек. Причем русские, пришедшие в Сибирь, сохранили имена многих из них. Что же говорить о народах с более развитой культурой, с устойчивыми традициями, а тем более о тех, у кого родники и реки возведены в культ, связаны со священнодейством! Реки Центральной, Восточной и Северной Европы носят русские имена многие тысячелетия.

Еще в детстве в селах слышал выражение «рахманный», значение слова – «худой, тощий», а о его происхождении не задумывался.

Вот этнографу В.Ф.Миллеру («Очерки русской народной словесности») чудилось, что слово «рахманная» от «рахматович», «ахматович» – приводить аналоги в «нужном» направлении встречаются большие мастера. Но оказалось, что слово «рахман» («б-рахман») не простое – ведическое, никаких искажений не требующее. Особенно это прояснилось после знакомства с трудами А.Д.Черткова, историка, коллекционера, создателя «чертковской библиотеки» и совершенно гениальных исторических трудов. К религии вернемся в конце главы. Религия, может быть, и стрежень культуры, но все-таки у культуры много истоков.

В мировосприятии, мироощущениях важнейшую роль играет народная культура. Культура, традиции, космография русского народа очень древние, несут в себе огромную информационную базу, духовность и связь с высокими материями…

Однако послушаем, как нас, нашу культуру, историю, традиции преподносили нам же историки-норманисты, приглашенные Петром I из Западной Европы. Правильно было бы назвать их лжеисториками-пропагандистами.

Первый миф, созданный норманистами: якобы существовало некое скандинавско-шведское племя «русь», которое пришло к славянам и дало дикарям имя и культуру, государственность.

Дискуссия с норманистами и их последователями нужна не для оправдания, а как удобная форма повествования. Мы никому не отдадим на поругание нашу отчину и нашу дедину, наше Отечество и нашу Родину, родниковую культуру. Никому – ни латинам, ни норманистам, ни разномастным клубам «язычников», ни атеистам, никому. Мы есть благодаря нашей дедине, благодаря их высокой культуре и самосознанию, и этим сказано все.

Документов о существовании шведского племени «русь», да еще которое бы дало самоназвание русскому народу, у шведов просто нет. Да у толковых шведов и нет желания мешать кисель с борщом.

Все доказательства норманиста И.Д.Беляева в этой области сводятся к одному случаю, описанному в скандинавских сагах, который абсолютно ничего не доказывает. Наоборот, подчеркивает всю хлипкость и надуманность теоретических построений норманистов. В сагах есть эпизод о кораблекрушении у скандинавских берегов. И вот пришли к местному правителю двое и сказали, что они с Руси, живут где-то рядом с Новгородом. А вывод делается, что Новгород-де не Русь.

А если бы к современному шведу забрели два туриста и сказали, что они из Подмосковья, из России, то Москва уже не Россия? Это настолько глупо, что даже не смешно. Но ведь русским выдают за истину то, что возможно только при содействии пытошных Бирона…

Уточним и что такое саги. А саги есть не что иное, как произведения народной скандинавской поэзии. То есть это народные байки, сказки. Если русские летописи и имеют неточности в датах, православную ангажированность, тем не менее это – свод фактов, событий, записанных летописцами, можно сказать профессиональными хроникерами. Ранние события записаны по преданиям, но все-таки летописи это летописи. А саги, байки бродячих поэтов и до того уровня не дотягивают.

Именно поэтому летописи уничтожались и похищались. Массово уничтожались и похищались. Некоторые из них имеют относительно благополучную судьбу. Так, рукопись «Полоцкого похода 1563 года» Ивана Грозного вывезена в Литву-Полыну во время польского вторжения в Москву в 1611 году. Возвращена в Россию в 1808–1809 годах, после раздела Польши в 1794 году.

Зато для толкований норманисты привлекают саги-байки XIII века, говорящие о событиях в Новгороде в 810–840 годах.

Как вели полемику норманисты, можно увидеть по словарю Брокгауза, изданному Ф.А.Брокгауз (Лейпциг) и И.А.Ефрон (С.-Петербург), под редакцией К.К.Арсеньева и И.А.Андреева. Издано для России. В упомянутом словаре, в целом неплохом, но пропитанном идеями норманизма, если один немец – «историк» не достаточно критичен в отношении русской истории, то его коллега, другой немец, называет мысль первого «уродливой», и не меньше (статья «Россия», стр. 435). Цитируем:

«Некритичность возвеличивания России в первом периоде ея существования слишком бросается в глаза: против этого возвеличения одинаково протестуют и Шлецер, и Щербатов, и Болтин. Отвергнув Ломоносовский тезис, что «величество славянских народов стоит близ тысячи лет почти на одной мере», исследователи разошлись между собой по вопросу, на какой ступени развития находилась Древняя Русь. Щербатов изобразил в слишком ярких красках дикость Древней Руси и вызвал этим возражения со стороны Болтина. Однако первый готов был допустить, что и «кочевое общество», каким он признавал древнерусское, не исключает существования городов, законов, торговли, мореплавания, а второй, допуская, что первобытные русские не стояли выше первобытных германцев… Подобное столкновение взглядов произошло и между немецкими исследователями Шторхом и Шлецером. Шторх строил происхождение древнейшей городской и государственной жизни Руси на широком развитии днепровской торговли с Царь-градом и арабами, но считал эту торговлю транзитной, то есть чуждой окружающим племенам. Шлецер признал мысль Шторха «уродливой» и решительно отвергал существование древнерусской торговли, монеты, договоров, письменности и т. п.»