Валентин Сахаров - На распутье

Если смотреть на историю легализации этого документа с точки зрения сложных отношений и борьбы между членами Политбюро, в т. ч. и «тройки», то такой способ введения его в политический оборот следует признать целесообразным для тех сил, которые стремились разложить «тройку» и побудить Зиновьева, Каменева и Бухарина политически дистанцироваться от Сталина. Стремление «разложить» «руководящую тройку» вполне определённо проявилось в истории легализации «записок» «К вопросу о национальностях или об «автономизации», в ходе дискуссии на XII съезде РКП(б), в истории легализации «характеристик».

Из письма Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина И. В. Сталину от 10 августа 1923 г. (письмо по неизвестным причинам не было отправлено 38) становится ясно, что Зиновьев, Каменев и Бухарин тактику борьбы против Сталина с использованием этого «письма Ильича» выработали заранее: «Мы давно уже недовольны, но нарочно решили в Москве: сначала отдохнём, пусть нервы отойдут, потом поставим вопрос» 39. Далее они сообщали о письме Ленина, «в котором он советует (XII съезду) не выбирать Вас секретарём. Мы (Бух[арин], Камен[ев] и я) решили пока Вам о нём не говорить» 40.

Это признание состоялось уже после того, как в Кисловодске, где они проводили отпуск, Г. Е. Зиновьев и Н. И. Бухарин провели политические консультации относительно реорганизации ЦК РКП(б). Прежде всего, предлагалось привлечь Троцкого в состав руководящей группы ЦК РКП(б). Одновременно предлагалось преобразовать Секретариат ЦК. Либо превратив его из политического органа в «служебный», либо «политизировав его» за счёт включения в его состав ряда членов Политбюро (Троцкого и, кроме того, Зиновьева или Каменева) 41. Обсуждение этих вариантов фактически означало реализацию установки на обсуждение «способа перемещения» Сталина с должности Генерального секретаря. Но дело не только в И. В. Сталине. Дело в том, что данная реорганизация означала разрушение той системы власти, над которой в последние полтора года работал В. И. Ленин. Можно ли отнести этот документ («Письмо Ильича о секретаре») на счёт ленинского авторства? Полагаю, что нельзя.

От такого развития событий выигрывал только Троцкий. Все остальные проигрывали и в личном плане, и в политическом. Кто больше, кто меньше. Есть основания утверждать, что между Г. Е. Зиновьевым и Л. Д. Троцким существовало какое-то соглашение, если не лично ими достигнутое, то обеспеченное Н. И. Бухариным 42. Кто именно был инициатором создания этого союза, кого и почему он не удовлетворил? Однозначно ответить на этот вопрос пока что невозможно, поскольку информации мало и она противоречива. Бухарин признавал, что «в Кисловодске т. Зин[овьев] колебался, а вскоре, заняв позицию бешеной атаки Троцкого, сорвал этот план. Т. Троцкий со своей стороны сделал всё возможное, чтобы обострить отношения» 43. С другой стороны, сторонник Троцкого Л. П. Серебряков свидетельствовал, что «Зиновьев предлагал союз с тов. Троцким», который «однако от блока категорически отказался» 44. Троцкий этого не отрицал. Зиновьев в 1925 г. признавал факт соглашения, но отрицал его антисталинскую направленность. Определенно можно говорить об очень активной роли Бухарина в попытках так или иначе реализовать установки псевдоленинского «письма Ильича о секретаре» к «Письму к съезду» и создать новый «руководящий коллектив» в ЦК РКП(б). Верил он в ленинское авторство или нет, нам не известно, но то, что объективно он старался услужить Троцкому, факт. То, что в этом деле он активничал больше Зиновьева и Каменева – тоже факт.

В неотправленном письме Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина И. В. Сталину от 10 августа 1923 г., о котором говорилось выше, содержится дополнительная информация о причинах этой активности Зиновьева и Бухарина. Свои предложения они аргументировали так: «Суть: Ильича нет. Секретариат ЦЕКА поэтомуобъективно (без злых желаний В[аших]) начинает играть в ЦК ту же роль, что секретариат в любом Губкоме, т. е. на деле (не формально) решает всё. Это факт, который отрицать нельзя… действительное (а не фиктивное) существование «группы» и равноправное сотрудничество и ответственность при нынешнем режиме невозможны… А положение (и с Тр[оцким] и с разными «платформами») осложняется и недовольство] в партии растёт (не смотрите на поверхность). Отсюда – поиски лучшей формы сотрудничества» (жирный курсив наш. -B.C.) 45 .

Характер этих оценок и предложений позволяет с уверенностью говорить, что те проблемы, о которых говорится в «письме Ильича о секретаре», возникли лишь после XII съезда РКП(б), а само это письмо отразило недовольство его автора (или авторов) итогами политической борьбы на съезде и сформированным составом ЦК РКП(б) и его органов сложившейся в них расстановкой политических сил.

Ещё определённее говорил об этом Зиновьев на XIV съезде РКП(б): « Без Владимира Ильича сталовсем ясно, что Секретариат ЦК должен приобрестиабсолютно решающее значение. Все думали, как бы это сделать так… чтобы мы имели известное равновесие сил и не наделали больших политических ошибок… В это время назревалиуже кое-какие личные столкновения – и довольно острые столкновения – с тов. Сталиным…» 46

Получается, что Сталин как Генеральный секретарь в качестве фактора, осложняющего дружную работу Политбюро и ЦК РКП(б), стал рассматриваться не ранее окончания XII съезда партии. До этого времени никто, ни в выступлении на съезде партии, ни в других документах не фиксировал эту опасность. Иначе говоря, указание на неё не могло принадлежать В. И. Ленину. Значит, Г. Е. Зиновьев и Н. И. Бухарин осознанно и по собственной воли или неосознанно, по воле какой-то «третьей» политической силы, участвовали в политической интриге, своим остриём направленной против Сталина. Значит, «письмо Ильича о секретаре» является документом, рождённым в ходе внутрипартийной борьбы за лидерство и предназначенным для обеспечения победы в ней. В этой борьбе участвовал ряд видных её деятелей, но направлена в это время она была против одного Сталина, ставшего Генеральным секретарём ЦК РКП(б) по воле Ленина и его трудами.

Никакого решения участники «пещерного совещания» не приняли, однако самый факт обсуждения вопроса о необходимости реформирования ЦК РКП(б) и, в первую очередь, его Секретариата был доведён до сведения Сталина, который в это время находился в Москве. О «письме Ильича о секретаре» и о том, что оно открыто используется для ревизии политической линии Ленина, направленной на отсечение Л. Д. Троцкого от руководящей работы, И. В. Сталин узнал из рассказа Г. К. Орджоникидзе, которого Зиновьев и Бухарин просили информировать о проводившемся в Кисловодске обсуждении вопроса о реорганизации Секретариата ЦК и перераспределении обязанностей в руководящей группе членов Политбюро 47. Одновременно в письмах, которые Зиновьев и Бухарин направили Сталину и Каменеву, они подвергли критике отдельные решения Политбюро, с которыми не были согласны, но, что примечательно, о методах работы Сталина, которым они недовольны, ничего конкретного сказать не смогли, если не считать указание на низкое качество оформления протоколов и на то, что Секретариат не думает о политике. Всё остальное – бездоказательно и эмоционально: Сталин «меня вывел из терпения», он «прямо издевается», «он назначает» уполномоченных ЦК, «своя рука владыка», «пришёл, увидел и разрешил», «нас даже не удосуживают ответом». Он не может «так обращаться» с Бухариным. Установилось «единодержавие Сталина». Он нас «надувает», «водит за нос». Действия Сталина – «свинство». Налицо «диктатура Сталина». «Мы давно уже недовольны», «все обижены», «нужно коренное изменение «оргметодов» 48.