Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Хорошо, - императрица поднялась, давая понять: разговор окончен, докладывай неукоснительно мне лично, коль что новое узнаешь.

- Слушаюсь, государыня, - граф ловко наклонился к столу и подобрал бумагу, свернул, сунул за манжет кафтана, пошел к двери.

- Постой, - остановила его императрица, - а с какой стати ты вдруг этим делом занялся? Ты бы лучше за государями иноземными так смотрел да все о них знал. Какая корысть тебе в том, Алексей Петрович?

- Корысти никакой, - остановился он и хитро блеснул глубоко посажеными глазами, - только в моих делах, чтоб знать, что по заграницам делается, надо ведать, и что под собственным носом творится. А иначе, - он поднял руку и ребром ладони провел по горлу, будто старался отрезать голову.

- Тебя не переделаешь, - недовольно буркнула Елизавета Петровна и отвернулась к окну.

А канцлер, весело насвистывая, прошел по дворцовым переходам, подмигнул часовому возле лестницы, отчего тот необычайно смутился, и с крыльца призывно махнул кучеру, подремывающему на козлах.

- Домой прикажете? - спросил тот, когда Алексей Петрович, покряхтывая, вскарабкался в коляску.

- Успеется домой, гони-ка лучше за город, где погулять одному можно без посторонних глаз.

К себе Алексей Петрович вернулся уже под вечер, пропитанный лесным духом, в пыльных башмаках, и, не переодевшись, направился в кабинет, где тут же засел писать послание к своему агенту в Германию.

"Узнай непременно, - просил он агента, - посещает ли король Фридрих масонскую ложу и как часто..." Потом кликнул секретаря и велел зашифровать свое письмо, и завтра же отправить с курьером.

17.

Став московским сыщиком, Ванька Каин во многом переменился. Перво-наперво, снял он огромный дом в Зарядье, близехонько от Мытного двора, где постоянно крутились беглые солдаты, разные фабричные люди, оставшиеся без работы, да и множество иных личностей, которым темная ночь - родная матушка, а чистый месяц - строгий батюшка. Со многими из них Ванька быстро перезнакомился, просил захаживать к нему в гости, а принимая их, выведывал, где кто чего покрал, умыкнул, куда добычу свою отнес.

Во-вторых, набрал себе Иван команду из надежных людей, с которыми хаживал по рынкам и базарам, приглядывался, чего там творится, слушал разные разговоры, сиживал подолгу в кабаках и опять слушал и слушал пьяную болтовню, безошибочно отличая, кто из говорящих - истинный вор, а кто больше болтает, на себя же наговаривает.

В-третьих, по настоянию Аксиньи взял к себе в дом хозяйкой разбитную деваху из фабричных, Лизку Кирпичникову, которая могла и на стол подать, и, когда хозяина в доме нет, с гостями перетолковать, да и весь дом в порядке, в чистоте поддерживать. Она же, Лизка, справила Ивану, не без Аксиньиной помощи, бархатный сиреневый кафтан и епанчу из доброго сукна, и стал Каин в тех одеждах похож если не на сына дворянского, то за гостя торговой сотни всяк его принимал.

Капитан-исправник сыскного отделения, Елисей Кузьмич Кошкадавов, под чьим началом служил теперь Иван Каин, по началу отнесся с недоверием к новому подчиненному, но пойти против воли Сената не мог. Он попробовал поставить Каина в караул, надеясь, что тот сам сбежит с тяжкой службы, но Иван выдержал ночное дежурство, а под утро заглянул в участок, прошел прямиком в кабинет к самому Кошкадавову и положил перед ним на стол тяжелый кошель, приятно зазвеневший серебряным звоном.

- Обронил кто-то ночью... - пояснил Иван и, круто развернувшись, ушел вон.

Капитан-исправник торопливо, закрыв дверь на засов, пересчитал деньги вышло за полсотни рублей, почти его полугодовое жалование. Кошкадавов выждал несколько дней, не объявится ли хозяин. Никто не назвался, и тогда он начал потихоньку тратить деньги: накупил обновок жене и детям, чаще стал захаживать в кабаки. Еще через какой-то срок в его кабинете оказался точно такой же кошель, а в нем все те же полсотни целковых. Более на караул Ивана Каина не снаряжали. А еще через месяц службы Каин втолкнул в кабинет к капитану-исправнику четырех подозрительного вида мужиков.

- Принимай в штат, - не то попросил, не то потребовал он у Кошкадавова, - цены нет мужикам этим. Ухари, одно слово.

- На кой они мне нужны? - насупился было Елисей Кузьмич. - Воры с большой дороги...

- Так и я оттуда же пришел, - рассмеялся ему в лицо Иван, - по маленькой мы и не хаживаем, привычки нет, - пришедшие с ним мужики громко заржали, предерзко поглядывая на капитана-исправника.

- Нету местов свободных, - попробовал посопротивляться для вида Елисей Кузьмич, но уже понял: пропал, сгинул и никогда, ни разочка, не сможет отказать нагло ухмыляющемуся Каину.

- То не беда, выдай аттестат, а пропитание они сами себе сыщут, спокойно согласился Иван. - Так говорю?

- Точно, нам бы гумагу лишь, что в полиции, в Сыскном приказе на службе, а остальное сладится... - прогнусавил один из них. Вздохнув, Кошкадавов кликнул секретаря и велел записать имена ивановых дружков.

- Говорите прозвания свои, - заскрипел пером секретарь.

- Кувай... Легат... Остолоп... Жулза... - спокойно назвались они. Капитан-исправник лишь рот открыл от удивления, а Ванька пояснил:

- Зачем христианские имена писать, коль на такую службу пошли...

На вторую неделю ванькиной службы пришла бумага с запросом из Московского Сената: интересовались, как обстоят дела с новым сыщиком. Кошкадавов вызвал Каина и показал ему бумагу.

- Спрашивают, какие дела совершил, сколь воровских притонов раскрыл, кого от разбоя освободил... Чего писать?

- А ты, Елисей Кузьмич, скажи, сколь воров надо споймать, столько тебе и будет, - позевывая, отозвался Иван. - Ежели человек сто приведу, то довольно с тебя?

- Где же ты стольких-то сыщешь? Мы тут всем участком за год сотню не ловим, а ты... замахнулся.

- Не твоя забота, исправник, готовь охрану, чтоб было кому сопровождать да охранять в участке.

- Прямо-таки сотню и насобираешь? Поди, словишь кого ни попадя на улице и в участок ко мне притащишь? Э-э-э... так дело не пойдет. Ты мне взаправдешных воров давай!

- Заправдешней не бывает, готовь охрану.

Вечером того же дня Каину, кроме его четверых подручных, было придано двенадцать драгун, и он, махнув им, чтоб шли следом вразвалочку, направился на свою первую облаву. Уже через час в участок ввалились пойманные им двадцать человек воров во главе с их атаманом Яковом Зуевым, взятые рядом с Московскими воротами в доме местного протопопа. Сам батюшка клялся, мол, нанял тех мужиков перебирать старый каретный сарай, а что те промышляют воровством, и не ведал. Его отпустили, а воров заперли в караульном помещении.

- Жди еще, - подмигнул Иван капитану-исправнику, который уже начинал жалеть, согласившись испытать Каина в сыскном деле.