Alexandrov_G - Дверь в стене

По этой причине понятия "социалистический" и "новый" были сразу же решительно разведены в стороны. Тогда же, в самом начале 20-х годов 20-го столетия появилось такое позабытое уже ныне выражение тогдашнего политического слэнга как Red Scare или "красная пугалка". Не менее расчётливо, чем придание слову "новое" всех возможных достинств, Америка последовательно и сознательно довела дело с "красными" до градуса общественной истерии. И основания к тому были политическими, а вовсе не экономическими, а политика, что бы и кто бы на этот счёт ни полагал, занимает по отношению к экономике положение не довлеющее даже, а господствующее.

Ну, а теперь, когда вы немножко представляете себе тот "контекст", давайте вернёмся к вере в солидарность. Смотрите - наши "белые" были либералами, они были Америке "идеологически близки", но тем не менее Вильсон, представлявший либерализм в его крайнем выражении, протянул руку Ленину, внедрявшему в России крайнюю же форму социализма. Идеологически близких же "белых" американцы выбросили на свалку истории и случилось это потому, что государственные интересы СаСШ требовали единой и сильной России, и по сравнению с государственными интересами идеологическая, социальная и любая другая солидарность оказалась ничего не значащей чепухой, которой с лёгкостью пренебрегли.

Кто сегодня помнит о том, что в России "14 пунктов президента Вильсона" были размножены в начале 1918-го года в количестве более миллиона экземпляров в одном только революционном Петрограде и что сто тысяч из этого миллиона были расклеены на стенах домов? "14 пунктов" были опубликованы выходившей тиражом более миллиона газетой "Известия", а всего было отпечатано три с половиной миллиона копий "пунктов", которые кроме Петрограда были распространены в Москве, Одессе, Киеве, Тифлисе, Омске и Екатеринбурге.

Зайдём в сложность ещё чуток глубже: сегодня никто не понимает, что Ленин и Вильсон объективно были союзниками, осуществлявшими "переформатирование" политического пространства Европы и делали они это, действуя с диаметрально противоположных "плацдармов", диаметрально противоположных географических, политических и идеологических позиций.

Мало кто замечает фактическое тождество "революционной дипломатии" Ленина и Вильсона, которые одновременно начали обращаться к народам мира поверх голов "национальных правительств". Они оба были радикальными демократами, из тактических соображений объединившими свои усилия по разрушению "старого мира", крайности (Ленин как радикальный социал-демократ и Вильсон как радикальный либерал-демократ) с противоположных позиций разрушали консервативный ("реакционный") центр.

Постарайтесь не обращать внимания на то, что при этом говорилось, смотрите только на то, что ими ДЕЛАЛОСЬ, а стоит только взглянуть на дела и невозможно не увидеть, что Ленин и Вильсон разрушали Европу.

Мало кто замечает, что ровно та же конфигурация сил сложилась и во Вторую Мировую Войну. Ну, и по-моему, вообще никто не замечает, что та же картина складывается и сегодня.

Жак Банвиль (Jacques Bainville, журналист и историк) предупреждал (наивный, он, наверное, думал, что они не ведают, что творят!) Ллойд Джорджа и Вильсона, что они играют с огнём, имея в виду так называемую "новую идеологию" (new ideology), энтузиастом которой был Вильсон при том, что Ллойд Джордж, не будучи сторонником "новой идеологии", был вынужден так или иначе учитывать веяние времени, требующее "демократии" и Лиги Наций.

Ллойд Джордж не воспользовался (что позднее ставилось ему в упрёк) возможностью раздуть из эмбриона гражданской войны в Германии полноценную гражданскую войну и поступил он так, как поступил, не из соображений человеколюбия, а потому, что Лондон, во-первых, не был уверен, кто в конечном итоге победит, а, во-вторых, не хотел чрезмерного ослабления Германии, что автоматически усиливало Францию, и, кроме того, давало той по причине географической близости возможность непосредственной "игры" во внутригерманских делах.

Если же говорить о России, то Америка извлекла из февральской революции двойной выигрыш - она тут же заняла в Антанте то самое свято место, что пусто не бывает, и немедленно включила тогдашнюю российскую революционную риторику (как позже и большевистскую) в выгодный в первую очередь СаСШ идеологический контекст борьбы "прогресса" с "реакционностью".

С точки зрения англичан проблема была ещё и в том, что Вильсон начал объединять идеи либерализма и социал-демократии и делать это на основе интернационализма, что по тем временам было вообще идеологическим прыжком в будущее, причём прыжком, который Британская Империя не в силах была сделать сама в силу имперского устройства государства (перед лицом той же проблемы оказался позднее и СССР). Следуя за Америкой, БИ могла бы тоже прыгнуть в будущее, но, прыгая, она могла прихватить с собою разве что австралийцев, но что было делать с индийскими мусульманами, банту, бушменами и прочими андаманцами? Поэтому БИ, что было на неё совсем не похоже, постаралась поскорее "скомкать" Версаль.

Наступило "перемирие на двадцать лет".

Чем государства занимаются, заключив перемирие? Да готовятся к возобновлению военных действий, конечно же. Это люди, в стремлении обмануть самих себя, воспринимают затишье на поле боя как предлог для празднования собственного малодушия, но государство не имеет права забыть вынесенного в заголовок известного романа постулата, глясящего, что All Men Are Enemies, и оно этой истины не забывает. Как не забывает и того, что только оно одно и может вогнать обуревающую человека страсть к самоуничтожению в некие рамки, обставив сам процесс войны какими никакими, но правилами в виде договоров, пактов и соглашений.

Результат этих договорённостей в определённом смысле не лишён иллюзорности, но лучше уж так, чем вообще ничего, всем ведь понятно, что даже плохой порядок лучше хорошего беспредела, так что вопрос не так в иллюзиях, как в извечном стремлении человека к самообману. Мы уже об этом говорили, упомянув о присущей роду людскому способности не только путать смыслы слов, но и создавать смыслы новые и это касается всего, из чего состоит наше бытие, а оно и война - неразделимы. А на войне бывают те, кто с нами, и те, кто против нас.

Помните? Ну как же! Великий пролетарский писатель - "кто не с нами, тот против нас." Фраза хлёсткая, но большого смысла не имеющая. Начнём с того, что против нас все, просто потому, что каждый из этих всех в первую очередь за себя, что означает, что он всегда с собою, а вовсе не с нами, и одно лишь это обстоятельство обращает его против нас. Вы понимаете, что отсюда следует?

А следует оттуда вот что - пусть есть некто, кто не с нами, а против нас. Есть враг. Но помимо этого врага существует великое множество других, которые тоже против нас, просто потому, что они не с нами, и это, в свою очередь, превращает их тоже в наших врагов. Согласно товарищу Горькому мы оказываемся в безвыходном положении - "кругом враги!" Так ли это? На первый взгляд да, положение безвыходно. Но это только на первый взгляд, а вот уже взгляд второй позволяет нам вздохнуть с облегчением. Дело в том, что в этой всеобщевраждебности наличествует одно решающее обстоятельство - все наши враги, сколько бы их ни было, одновременно являются врагами и нашего врага. И это обстоятельство можно использовать. И не только можно, но и нужно. Этому можно научиться. И государства за долгую свою историю этой хитрой науке выучились прекрасно, что неудивительно, учились ведь они на собственной шкуре, а шкура государства это наша с вам шкура, об этом тоже не следует забывать, но люди склонны к забывчивости, память у них короткая. И учиться они не любят. Вот и приходится государству одному за них за всех отдуваться.