Елена Рыбина - Новгород и Ганза

На существование в Новгороде объединения купцов, ведущих заморскую торговлю в XII в., указывает и сообщение летописи о строительстве в 1156 г. заморскими гостями церкви Параскевы (ил. 1). Под «заморскими гостями» в данном случае имеются в виду новгородцы, торговавшие за морем, в частности на Готланде и в Дании.

Отмеченное направление связей Новгорода в XII в. нашло отражение и в археологическом материале. Именно в это время изменяется состав сплавов предметов из цветных металлов, химико-металлургическая характеристика которых указывает на их происхождение из Швеции. Замечательна находка в слое середины XII в. слитка золотистой бронзы весом 360,9 г, имеющего вид длинного стержня с треугольным сечением. Большая группа совершенно аналогичных слитков «желтой меди» (видимо, со значительной примесью цинка), происходящих из рудных месторождений Швеции, известна на Готланде. Доставка цветных металлов в Новгород в виде рудных слитков — явление чрезвычайно редкое в практике новгородской торговли.

Таким образом, для XII в. характерны тесные связи Новгорода со странами северной Европы, и прежде всего с Данией, Швецией и Готландом.

Между тем, во второй половине XII в. в балтийской торговле происходят существенные перемены, обусловленные появлением на Балтике немецких купцов. Наряду с Готландом в середине столетия торговое значение начинает приобретать город Любек, основанный в IX в. славянами на полуострове, образуемом между двумя реками (рис. 4), и имевший самый короткий путь к Балтийскому морю. Удобное географическое положение города на юго-западном побережье Балтики очень скоро превратило его в транзитный пункт торговли между Балтийским и Северным морями. Одновременно Любек стал складочным местом всех товаров, которые поступали из внутренних районов земли. В течение столетий город не раз разрушался и вновь возрождался. После запустения в X в. Любек начинает активно застраиваться с середины XI в. и достигает расцвета на рубеже XI—XII вв., превратившись в столицу ободритов. С конца 30-х годов XII в. начинается завоевание южного побережья Балтики германскими племенами, в 1143 г. Любек был разрушен и вновь возродился уже как немецкий город к 1159 г. (рис. 5, ил. 2). Очень быстро он восстановил утраченные функции торгового центра и на протяжении столетий возглавлял торговлю в циркумбалтийском регионе.

Поскольку Готланд был центром всей балтийской торговли, немцы из Любека и других немецких городов были заинтересованы в непосредственных контактах с островом. Особое значение для упрочения торговых отношений Готланда с Любеком имел договор 1163 г., предоставивший готским купцам ряд привилегий с условием, что они будут посещать Любек. Об укреплении немецко-готских связей свидетельствует и льготная грамота, данная Фридрихом I иностранным купцам в 1188 г., по которой «русским [2] Под «русскими» в данном случае следует понимать, скорее всего, новгородцев, которые были удобно связаны водным путем с Балтийским морем и совершали по нему в XII в. регулярные поездки. , готам, норманам и другим народам Востока» было предоставлено право беспошлинной торговли в Любеке. Сами немецкие купцы из Любека и других городов охотно посещали готский рынок и даже переселялись на постоянное жительство в центральный город острова — Висбю, основав там в 80-е гг. XII в. свою купеческую общину (gilda communis). Объединение немецких купцов на Готланде известно под названием «Товарищество купцов Римской империи, посещающих Готланд». Оно имело свою печать (рис. 6), заключало договоры с иноземными правителями, получало от них для купцов льготные грамоты. Обосновавшись на Готланде, немецкие купцы вступили в прямые контакты с давними партнерами готов — новгородцами и стали налаживать с ними торговые отношения, вытеснив со временем первых с их ведущих позиций в новгородской торговле.

О конфликте 1188 г.

Под 1188 г. новгородская летопись рассказывает о конфликте, происшедшем между новгородскими и немецкими купцами: «В то же лето рубоша новгородьце Варязи на Гътехъ Немьце въ Хоружьку и въ Новотържьце; а на весну не пустиша из Новагорода своихъ ни единого мужа за море, ни съла въдаша Варягомъ, нъ пустиша я без мира». Это летописное сообщение 1188 г. с момента первой публикации летописи вызывало пристальный интерес многих поколений отечественных и зарубежных историков и стало темой возобновлявшихся время от времени острых дискуссий, причиной которых была неоднозначная трактовка слов рубоша, хоружек и новоторжец и общий смысл происшедшего конфликта.

Первыми комментаторами указанного летописного известия были А.Х. Лерберг и Н.М. Карамзин, который отмечал неясность летописного текста: «Это не ясно: кто и кого рубоша! Новогородцы ли Варяговъ, или Варяги Новогородцевъ? что такое Хоружька?» Зато слово новоторжце у историка, отметившего, что «новоторжцами назывались жители Торжка», не вызывало сомнений.

Почти все без исключения исследователи трактуют летописный рассказ как заключение новгородцев в тюрьму («рубоша» — посадили в поруб) варягами на Готланде и немцами в Хоружке и Новоторжце, предполагая под последними названиями самые различные топонимы. Вместе с тем существовала и противоположная точка зрения, высказанная еще в XIX в. А. X. Лербергом, который считал, что в летописи говорится о заточении варягов новгородцами. Спустя сто лет эта версия, но в ином варианте, была высказана известным исследователем новгородско-немецких отношений Л. К. Гётцем, согласно которому пострадавшей стороной в этом конфликте были немцы и речь в летописи идет об их столкновении с новгородцами на территории Руси, где они встретились как конкуренты.

Мнение Лерберга и Гётца было легко опровергнуто отсутствием в древней Руси населенных пунктов с названиями Хоружек и Новоторжец. Остальные исследователи, как уже отмечалось, были едины в том, что согласно летописному сообщению 1188 г. новгородские купцы были арестованы (посажены в тюрьму) варягами на Готланде и немцами в городах Хоружек и Новоторжец, которые оставалось лишь найти на карте. Это и стало предметом дискуссии на многие годы, поскольку нигде на европейской карте не обнаружено населенных пунктов с такими (или подобными им) названиями. В качестве претендентов назывались самые различные пункты на территории Финляндии и Швеции. Чаще других предлагались города на восточном побережье Швеции — Thorshalla (Торсхэлла) и Nykoping (Нючепинг), которые якобы и были обозначены новгородским летописцем как Хоружек (транскрипция названия Торсхэлла) и Новоторжец (прямой перевод города Нючепинг). Между тем уже сама многовариантность претендентов на летописные пункты не может не вызывать сомнений в их объективной атрибуции. Кроме того, подлинные названия городов в иностранных источниках чаще всего давались в транскрипции, иногда до неузнаваемости изменяясь. Например, Новгород в многочисленных нижненемецких средневековых документах ни разу не назван Neustadt, а всегда Nogarden, Nowgarden, Nauwerden и т. д.