Ф. Дикин - Дело Рихарда Зорге

«Но почему, — спросил Вукелич, — Коминтерн не может использовать советские посольства для сбора информации?»

«Любая страна, кроме России, может использовать посольства как для разведки, так и для пропаганды. Она также может пользоваться услугами деловых фирм, миссионеров, студентов. В нашем же случае мы вынуждены полагаться на молодых коммунистов, подобных вам, и других сочувствующих. За советскими посольствами всегда ведется наблюдение, и если посольство окажется вовлеченным в эти дела, Советский Союз становится как бы сообщником Коминтерна, тогда как у советской дипломатической службы и у Коминтерна взгляды далеко не всегда совпадают [55] Слова «Ольга» приведены в прямой речи, без каких-либо изменений. Взяты они из непрямой речи, записанной со слов Вукелича в его показаниях. .

Когда Вукелич взмолился, что он и как коммунист не очень опытный, «Ольга» ответила, что на самом деле это совсем неплохо, поскольку его имя ни о чем не говорит полиции.

Так что в конце концов, хотя, возможно, и без особого энтузиазма, но Вукелич согласился работать на «организацию». «Ольга», сообщает он в своих показаниях, велела ему уехать из Парижа. Она дала ему задание кое-что перевести, а также три тысячи франков задатка.

На их следующей встрече, состоявшейся весной где-то месяц спустя, «Ольга» сообщила Вукеличу, что он должен будет отправиться на задание либо в Румынию, либо в Японию. Вукелич предпочел бы Румынию. Вскоре она представила его «пожилому товарищу со светлыми волосами, по виду бизнесмену, который, вероятно, тоже был родом из стран Балтии». Человек этот говорил мало, но внимательно наблюдал за Вукеличем, задавал ему незначительные вопросы о его прошлом и о планах на будущее. Вукелич понял, что его оценивали, и был уверен, что произвел хорошее впечатление на незнакомца.

Похоже, что Вукелич еще несколько раз встречался с «Ольгой» «до лета» и дважды — после: в середине лета и в начале осени [56] Мейсснер в своей книге «Человек с тремя лицами» утверждает, что их отношения были любовными, однако на этот счет нет других правдоподобных свидетельств. Мейсснер также предполагает, что Ольга была хорошо известной в Париже дамой, привлекательной и богатой молодой женщиной. Однако и в Данном случае нет данных, которые подтверждали бы это. Представляется более вероятным, что она была сестрой «А. Тилде на», главы советских секретных служб в Париже. . Вскоре после встречи с пожилым незнакомцем Вукеличу сообщили — предположительно «Ольга», — что местом назначения для него будет Япония, а не Румыния, однако, «приказа на марш» пока не поступало. «Ольга» не возражала против того, чтобы жена Эдит и сын сопровождали Вукелича на Дальний Восток, поскольку он сказал, что Эдит была квалифицированным преподавателем датской гимнастики, очень популярной в то время в Японии, и что это могло бы дать им правдоподобный повод для поездки на Восток. Соответственно, «Ольга» назначила встречу, по результатам которой, по словам Вукелича, «некий старший товарищ — женщина — должна была сделать вывод, подходит ли моя жена для этой цели или нет». Эдит благополучно прошла проверку. («Товарищей практически не интересовали идеологические воззрения моей жены, поскольку она всего лишь сопровождала меня в Японию и никто не планировал, что она должна будет помогать мне в работе».) Так что Эдит занялась совершенствованием своего гимнастического мастерства. И она действительно съездила в Данию, чтобы получить там рекомендательные письма от одной из известных датских школ, поддерживающей устойчивые связи с японским гимнастическим миром.

В октябре, на последней встрече с «Ольгой» — «в действительности она лежала в постели после операции аппендицита, но поднялась, чтобы провести встречу», — Вукеличу сообщили, что вопрос с его назначением в Японию окончательно решен. «Ольга» также добавила, что завидует Вукеличу, поскольку Япония была известна своей красотой.

«Как долго, — спросил Вукелич, — мне придется пробыть там?»

«Два года. Если вы чувствуете, что вам нелегко, вы будете совершенно правы, если откажетесь. Но уж коль скоро вы примете решение поехать, вам придется добросовестно работать, и вам не будет позволено уехать из страны, когда вам того захочется».

Вукелич ответил согласием, однако признался, что его истинным желанием было бы поехать в Москву, чтобы там изучать марксизм. Его заверили, что вполне может статься, что в один прекрасный день его желание будет удовлетворено.

По указанию «Ольги» он вскоре встретился еще с одним товарищем — человеком лет тридцати, евреем, юж-ноевропейцем, возможно, родом из Венгрии. Было ясно, что именно этот человек передал Вукеличу подробности его отъезда и он же сообщил, что югославу следует снять квартиру в районе Бунка в Токио, где он встретится со связником, который и даст ему дальнейшие указания.

После нескольких месяцев ожидания срок отплытия был назначен через шесть недель, то есть времени едва ли хватило бы на то, чтобы найти подходящую «крышу». Однако Вукелич узнал, что французский иллюстрированный еженедельник «Вю» планирует выпустить специальный номер, посвященный Дальнему Востоку [57] Этот специальный номер так и не вышел. .

Вукелич посетил редакцию журнала и договорился о назначении его корреспондентом, поскольку был неплохим фотографом. Одновременно с помощью экспресс-почты он обменялся письмами с югославской газетой «Политика», предложив ей себя в качестве специального корреспондента. Он не был полным новичком в газетном деле, поскольку уже успел опубликовать несколько статей.

Об отъезде Вукелича в Японию знала, несомненно, его мать. Во время их последней встречи в Париже, он сказал ей: «Здесь нет ничего опасного. Ты же знаешь, что эта страна всегда влекла меня».

Семья отплыла из Марселя 30 декабря 1932 года на итальянском корабле. Это было долгое плавание — через Суэц и Сингапур. Пока они находились в пути, Зорге как раз вернулся из Китая в Москву. Не ранее 11 февраля Вукелич сошел на берег в Йокохаме. Так случилось, что это был японский народный праздник Кигенсетсу, когда традиционно отмечался день основания государства императором Дзимму в 600 году до новой эры.

Почти сразу Вукелич обнаружил, что ему будет весьма трудно свести концы с концами. Друзья «Ольги» перед отплытием из Франции снабдили его 1800 иенами, и Вукелич посчитал, что эту сумму ему придется «растянуть» на шесть месяцев, однако уже в Японии понял, что супружеской паре, живущей в «Империал-отеле», требуется не менее десяти иен в день. Квартира в районе Бунка обходилась, конечно, дешевле, и триста иен в месяц поэтому казались подходящей суммой. Однако он быстро понял, что его расчеты неверны, ибо основывались на устаревшей информации.