Леонид Беляев - Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

25Л. Хрушкова: «Дж. Б. де Росси, основатель христианской археологии, и Н. П. Кондаков, основатель изучения византийского искусства в России: две культурных традиции» (Хрушкова, 1998). Кроме юбилейно-историографической, второй темой конгресса были проблемы ранневизантийского периода (от Юстиниана до VI–VII вв.), благодаря чему много внимания уделялось Константинополю и связанным со столичным искусством памятникам Италии, Палестины и Малой Азии; присутствие работ по общей археологии (керамике, домостроительству, градостроительству, фортификации), имеющих косвенное отношение к религиозным древностям, показало, что связи христианской археологии с византиноведением постепенно делаются все прочнее. (См. об этом процессе ранее: Sodini, 1993).

26Часто он давал блестящие результаты, например, в области атрибуции живописи; на нем в известной степени основан метод сравнительного формального анализа Карла Фолля, выделение «стадий стилевой эволюции» Генрихом Вельфлином, деятельность Боде и др.

27В весьма почтенной предыстории «диспута о происхождении базилики» есть и «русская глава». Известный историк церковных древностей Н. В. Покровский включился в него на раннем этапе, слушая лекции де Росси о происхождении церковной базилики из «базилики привата». Позже он аргументировал эту идею в одной из своих первых работ, ставшей диссертацией («Происхождение древнехристианской базилики», 1880). Идея встретила «страстные возражения» в русской науке. (См.: Красносельцев, 1880).

28Цит. по: Frend, 1996. Леши опирался прежде всего на материалы Северной Африки. Первая из точно датированных христианских базилик была построена здесь в 324 г. в Кастеллум Тингитанум (Орлеансвилль), став образцом для всей Африки. Храмы Палестины, Сирии и Европы были очень близки африканским — с отклонениями в организации боковых частей апсиды, пастофориев (иногда включенных в нее, иногда стоящих отдельно).

29Сам Дельвуа склонялся ко второму, поскольку это позволяло лучше объяснить разнообразие архитектурных типов, разновременность появления и географическую разбросанность ранних базилик. (Delvoye, 1957; Полевой, 1973, 22–23).

30Grabar, 1943; Grabar, 1946; репринт: London, 1972; познакомиться с концепцией великого ученого «из первых рук» можно по прекрасному изложению в самой краткой форме: Grabar, 1949 (реферат: Krautheimer, 1953, или: Krauthheimer, 1969, 151–160).

А. Грабар (1896–1990) учился в Киеве и Петербурге, принадлежал к поколению младших учеников Н. В. Кондакова. Он покинул Россию в период граждан ской войны. После работы на Балканах (в Болгарии) стал профессором Страсбургского университета, а с 1946 по 1966 гг. — профессором раннехристианской и византийской археологии в Коллеж де Франс. Изучение христианских древностей поздней античности, средневековой Европы, Византии и Руси, которым он посвятил всю жизнь, убедило Грабара в том, что их можно рассматривать только вфункциональном (теологическом и литургическом) контексте. Грабар подходил, вполне в традициях русской науки, к изучению древностей всего христианского мира как нерасчленимой общности, элементы которой взаимосвязаны и генетически, и процессом развития. Основанный им журнал «Cahiers archeologiques» долго был, по сути дела, единственным, в задачу которого входило изучение древностей всех христианских традиций до конца средневековья в нх взаимосвязи, без разграничения территорий и периодов. О работах А. Грабара см. в готовящемся по материалам конференции к 100-летию со дня рождения сборнике «Древнерусского искусства». (Тезисы: «Искусство Византии и Руси». Спб, 1996).

31По мнению Краутхаймера, хотя постройки Константина стали важнейшими образцами, прототипами всего последующего христианского строительства и в них был сделан решающий шаг к созданию собственной типологии — но они, конечно, и сами «резюмировали» длительный, занявший не менее полутора-двух столетий процесс поиска форм, состоявший в заимствовании, подборе, приспособлении старых образцов к нуждам новой религии. В этом смысле они образуют своего рода «передаточное звено» между позднеантичной архитектурой и христианским зодчеством VII–IX вв.

32Ward-Perkins, 1954, 87; цит. по: Комеч, 1978, 214. Хорошим примером привязанности императора к определенной архитектурной форме служит сохранившаяся базилика Константина в Трире — огромный, высокий, безнефный «кирпичный зал» с апсидой. Само «царственное» название базилики не было случайным, оно уходило корнями в традиции эллинизма, который часто использовал зальные постройки для дворцовых, государственных и городских учреждений — словом, тех мест, где собирались граждане.

33Все ранние христианские базилики на пространстве от Иерусалима до Рима обладают рядом единых элементов. Пришедший в базилику попадал сперва в широкий церемониальный двор-атриум; протяженный колонный зал вмещал основную массу верующих и был обычно ориентирован на небольшую (часто октагональную) структуру, где сохранялась святыня (гробница или иная реликвия).

34Он предложил гипотезу, согласно которой разгадка скрыта в постройке Константином первой христианской церкви внутри стен (хотя и не близко от Форума) — Латеранской базилики в Риме (313), которая могла стать образцом, исходной точкой копирования и дальнейшего развития, однако проблема имеет, видимо, более общее решение (см. далее).

35Примерно до 200 г. церковь, согласно Тертуллиану, представлялась сообществом, собирающимся для чтения божественных книг и связанным едиными религиозными чувствами, единой дисциплиной и общей надеждой. Хотя руководили общиной пресвитеры, совершавшие Евхаристию — в чуде пресуществления Даров мог участвовать каждый ее член, равно как и во всем ходе службы и заключительной общей трапезе-«агапе». Недаром существеннейшей чертой «домус экклесиа» был стол или платформа для собирания даяний прихожан и соединенный с нею баптистерий. С середины III в., с эпохи Киприана (248–258), Роль клириков возрастает, а положение мирян в церкви понижается. Это отчетливо иллюстрируют изменения в самой важной для службы алтарной части, которые можно наблюдать уже в IV в. Полукруглая и приподнятая над полом церкви апсида предназначается теперь для первосвященника (епископа). Евхаристия совершается им, с помощью диакона, на специально выгороженном участке во круг престола. Иными словами, для литургии отделяют специальное центральное пространство; мирянам же, раньше соучаствовавшим в литургии, отныне доступна только остальная «периферийная» часть зала («quadratum populi»).

36Сравнительно недавно эта модель была атакована известным знатоком христианской литургии, архитектуры и иконографии Томасом Мэтьюсом (Mat hews, 1993). Он объявил, что творцы гипотезы об «императоре-мистике» строи ли ее на основе собственного социально-политического опыта. Все они эмигрировали из разваливающихся империй или из гитлеровской Европы, но сохранили тоску по величию своих государств, которым служили в Первой мировой войне и крах которых болезненно переживали Пытаясь исследовать происхождение образа Христа, они расширили привлекаемые источники за счет материалов, накопленных археологами, в которых обнаружили тесную связь между понятиями и образами величия христианского и имперского. Это и стало источником «имперского» подхода к искусству, столь знакомого им по дням юности и счастья.