Светлана Абрамова - Африка: четыре столетия работорговли

Нью-Йорк, ставший к середине XIX в. финансовой столицей страны, был и финансовым центром работорговли. Нью-Йорк почти также зависел от рабства южных штатов, как Чарлстон. Основным грузом, который везли купцы Нью-Йорка на восток, был хлопок, выращенный на плантациях Юга. Нью-йоркские дельцы снабжали деньгами плантаторов — они покупали хлопок и отправляли его за границу. На их же фабриках часть хлопка перерабатывалась в товары ширпотреба.

За 18 месяцев 1859 — 1860 гг. 85 невольничьих кораблей отплыли из Нью-Йорка [326, с. 179]. Их тоннаж был таков, что очи могли перевезти за один год от 30 до 60 тыс. рабов. К августу 1860 г. число невольничьих кораблей, отправленных в Африку с января 1859 г., уже насчитывало более сотни [343, с. 164].

В 1860 г. в лондонской «Тайме» был как-то задан риторический вопрос: «Что было бы с Нью-Йорком, если бы отменили рабство?» Нью-йоркская «Дейли Ньюс» ответила англичанам: «Корабли не вышли бы из доков; Уолл-стрит и Бродвей заросли бы травой и слава Нью-Йорка, подобно величию Вавилона и Рима, стала бы достоянием истории» [343, с. 4].

Даже современные исследователи истории работорговли признают, что прибыли от работорговли судостроителей Балтимора были огромными. В середине XIX в. они строили знаменитые прочные, необыкновенно быстроходные клиперы. Их можно было увидеть во всех морях и портах от Кантона до Петербурга. И нигде они не были известны лучше, чем в Африке.

«Число людей, занятых в нашей стране работорговлей, и сумма капитала, вложенного в операции, связанные с продажей невольников, превосходит наши способности к исчислению, — писал “Континентальный ежемесячник” в январе 1862 г. — Нью-Йорк — главный порт мира для работорговцев, Портленд и Бостон могут быть названы на втором месте. Работорговцы своей деятельностью сделали большой вклад в наше благосостояние, они связаны с самыми различными политическими организациями, и их банковские счета оказывали большое влияние на выборах в штатах Нью-Джерси, Пенсильвания и Коннектикут» [27, т. 53, с. 1440].

Только Гражданская война, отменив рабство, сумела покончить с работорговлей США. После избрания Линкольна президентом, уже в марте 1862 г. британскому правительству было сообщено, что США согласны подписать соглашение о праве взаимного осмотра около Африки и Кубы кораблей, подозреваемых в работорговле. Одновременно США подписали конвенцию, где перечислялись признаки невольничьего корабля, по которым его можно было задержать без рабов на борту, 11 июля 1862 г. эти договоры получили одобрение правительства США [27, т. 53, с. 1440]. В Сьерра-Леоне (во Фритауне), на мысе Доброй Надежды (в Кейптауне) и в Нью-Йорке были созданы смешанные англо-американские комиссии, которым, однако, действовать не пришлось, так как после окончания Гражданской войны работорговля США фактически прекратилась.

В середине XIX в. проблема работорговли была в центре внимания мировой общественности. Большой интерес к ней проявляла и передовая общественность России, где в то время была в разгаре борьба за отмену крепостного права. Рассказывая о работорговле, о рабстве, как тогда говорили «невольничестве» в США, русские писатели, как и раньше, проводили насколько это было возможно, параллели с Россией. Иногда это делалось открыто, иногда — иносказательно, но достаточно ясно, чтобы все было понятно даже и неискушенному читателю. Так, в кратком очерке истории работорговли «Отечественные записки» писали, что торговля невольниками-африканцами — это «скорбное и мрачное дело о рабстве миллионов людей, по одному образу с нами созданных, но долгое время лишенных всех прав человеческих, поставленных на одном уровне с бессловесными животными, даже ниже этого уровня» [197, с. 111].

Совершенно ясно, что это определение рабства африканцев можно полностью отнести и к положению русских крепостных.

Последствия работорговли для Африки сжато и четко сформулировал «Современник» в статье «Корабль-призрак. Нигриция»: «Требования невольников бывают гораздо обширнее, нежели всяких других произведений Африки, и потому еще, что европейские промышленники, извлекая существенные выгоды от позорного торга неграми, успели заглушить и даже вовсе уничтожить всякое в туземцах стремление к другим, более естественным торговым оборотам» [182, 1852, № 6, отд. 6, с. 198–218].

В русских журналах рассказывалось о том, что страны Европы и США продолжали участвовать в работорговле, хотя на словах и осуждали ее. В частности, в «Отечественных записках» сообщалось об участии Англии в контрабандной торговле невольниками и о «злоупотреблении американского флага».

В «Библиотеке для чтения» за 1834 г. печатали сообщения: «Новейшие известия об экспедиции Ландера. Общественность по берегам всей реки (речь идет о Нигере. В заметке говорится, что Нигер и Конго — одно и то же — С. А.) пришла в такое расстройство от торга невольниками, что главные места, как, например, Ибоэ, Атта, Фунда, стараются только ловить друг у друга людей и продавать их испанским и американским контрабандистам, а для взаимной защиты не существует никакого союза…». [190, № 4, разд. VII].

В другом номере «Библиотеки для чтения» можно было прочитать: «Остров Куба. Торговля черными невольниками, несмотря на трактаты с европейскими державами, производится здесь открытым образом…» [190, № 6, разд. VII].

Очень интересны статьи, где подвергалась критике политика церкви и различных христианских сект в отношении работорговли. «Не говоря уже о католической и так называемой протестантской церкви, которые не видели в рабстве ничего не совместимого с духом христианской религии, даже и те секты, предания которых, казалось бы, обязывали их к более гуманному взгляду на дело, держались в этом отношении совершенно пассивно. Пресвитерианцы, методисты, баптисты… не принимали никаких активных мер для исключения из среды своей рабовладельцев. Квакеры в этом отношении были несколько последовательнее. Но и в их среде протест против рабовладения появился довольно поздно. Не ранее как в 1727 г. общество квакеров в Лондоне решилось предать осуждению тех из друзей, которые занимались негроторговлею… К I860 г. секта эта очистилась от всякой солидарности с рабовладельцами» [203, с. 5–6].

В противоположность распространенному даже в наше время мнению о твердых аболиционистских настроениях и действиях Северных штатов в русской прессе сообщали, что в 30-х годах XIX в. «южные журналы громко взывали о немедленном истреблении “поджигателей”, “фанатиков” (т. е. аболиционистов. — С. А), грозя, по обыкновению, в противном случае расторжением союза… Негоцианты Севера, торговые интересы которых были в зависимости от дружественных отношений с Югом, требовали от своего правительства и общества заявлений непоколебимой верности союзу — другими словами, преследования аболиционистов. Южане знали свою силу, и это придавало им заносчивость. Будьте уверены, — говорилось в “Ричмондском Виге”, — что Север никогда не пожертвует своей выгодной торговлей с Югом, пока он может предупредить разрыв, перевешав какую-нибудь тысячу-другую агитаторов».