Светлана Абрамова - Африка: четыре столетия работорговли

Таким образом, борьба англичан с работорговлей наталкивалась не только на сопротивление и контрабандную торговлю работорговцев и рабовладельцев Нового Света, но и на явное нежелание определенной части африканцев отказаться от прибылей купли-продажи невольников. Именно поэтому так быстро останавливались разрушенные англичанами фактории — интересы покупателей и продавцов совпадали.

Невольничьи фактории в Галлинас, сожженные в апреле 1840 г., были восстановлены уже в июне, и туда прибыл с товарами из Гаваны новый торговый агент.

В 1842–1843 гг. в Галлинас последовало новое разрушение факторий. Однако уже на следующий год английские колониальные власти доносили, что продажа рабов там возобновилась. В 1844 и 1845 гг. сообщали о небывалом вывозе невольников: были восстановлены все старые фактории, открыты новые. Работорговцы на виду у патрульных английских кораблей покупали на судах, идущих под флагами различных стран, товары, на которые выменивали рабов, и такие совершенно необходимые для работорговли товары, как наручники, цепи, кандалы и др. Расплачивались работорговцы по всему западному побережью за эти товары или чеками на европейские банки, или наличной звонкой монетой [27, т. 32, с. 131].

Что могли сделать моряки патрульных кораблей? Ничего. Ведь торговля товарами для работорговли не считалась работорговлей, это была так называемая законная торговля, и законом о запрещении вывоза невольников из Африки она не преследовалась…

В феврале 1849 г. фактории в Галлинасе снова были разрушены. Капитан Хотэм, руководивший операцией, обвинил вождей области Галлинас в том, что они нарушили договор 1840 г., что они снова занимаются работорговлей и разрешили работорговцам опять построить на землях своих племен фактории. В октябре 1849 г. в невольничьих факториях в Галлинас англичане освободили 1300 рабов и заставили подписать местных правителей договор, по которому последние еще раз обещали запретить работорговлю и развивать с англичанами «законную торговлю» [27, т. 38, с. 357, 390, 391]. В этом случае в понятие «законная торговля» не входили операции, относящиеся, к купле-продаже невольников.

Стремясь предотвратить возобновление работорговли, англичане вмешивались в междоусобные войны, добиваясь их прекращения, а захваченных пленных с той и другой сторон отправляли в родные деревни. Так, после одной из войн англичане угрозами и подарками заставили вождей Галлинас освободить 518 пленных [27, т. 40, с. 255].

Постепенно вывоз невольников из Галлинас уменьшался. Однако прекратился он лишь к концу 50-х годов, когда стала сокращаться работорговля почти на всем западном побережье.

В XVIII в. на западном побережье среди наиболее известных районов покупки рабов были Ардра и Видах. В XIX в. значение Ардры как центра работорговли упало. Ее место заняли Порто-Ново и Бадагри. Видах по-прежнему был крупнейшим центром продажи африканцев за океан и в XIX в. в течение 60 лет он оставался основным морским портом Дагомеи, через который вывозили рабов.

Вся торговля невольниками находилась здесь в руках нескольких купцов, которые за право заниматься ею платили большие суммы дагомейскому правителю. Европейцы же, как и раньше, за каждого купленного раба платили определенную, довольно высокую пошлину правительственному чиновнику. Кроме того, как этого требовали обычаи работорговли на всем побережье, надо было делать обязательные установленной величины подарки чиновникам, торговцам и некоторым лицам из обслуживающего персонала, например прачкам, носильщикам.

Нам неизвестно, какие суммы платили крупные работорговцы, фактически взявшие работорговлю на откуп у правителя Дагомеи. Имеются сведения, например, такого рода: двум рабам работорговца Франсиско Феликса Да Сузы было разрешено заниматься работорговлей. За это они были обязаны платить правителю ежегодно один — 2,5, другой 1,5 тыс. долл. (в каури) [77, с. 120]. Чем объясняется такая разница в суммах и как они вообще устанавливались, не указано. Трудно даже представить, какие суммы получал правитель страны от крупных работорговцев, через руки которых проходили в год тысячи невольников.

В Видахе бок о бок, ожесточенно, но мирно соперничая друг с другом, занимались работорговлей самые крупные и влиятельные работорговцы Западной Африки.

Первым среди них был знаменитый Джа-Джа — Франсиско Феликс Да Суза, вторым — Доминго Мартинес. Их имена были известны в трех частях света — Европе, Африке и Америке — судьба, выпадающая далеко не всем, даже действительно заслуживающим этого людям.

Родители Да Сузы были захвачены в рабство и вывезены в Америку. Он родился и вырос в Бразилии. Затем вернулся в Африку. Что было самым выгодным занятием в Африке в то время? Работорговля. И Да Суза стал работорговцем. Он знал несколько африканских языков и умел при желании держаться по-дружески с любым африканцем. «Африканец среди африканцев, европеец среди европейцев», — говорили про него. Стремясь не уронить свое достоинство перед белыми работорговцами, он построил себе в Видахе большой европейский дом, обставил его мебелью, выписанной из Парижа.

Все, встречавшиеся с Да Сузой, отмечали его ум, трезвую опенку политической ситуации, прекрасное знание состояния торговли и особенно, работорговли в Африке. С ним по различным вопросам советовался и, что еще важнее, следовал его советам правитель Дагомеи. Современники говорили, что у Да Сузы в стране фактически власть вице-короля [260, с. 50]. Через торговый дом Да Сузы были вывезены десятки тысяч невольников.

Среди сыновей Да Сузы были три преуспевающих работорговца. Старший представлял дела отца в Попо. Сам Да Суза предпочитал заниматься только работорговлей. Его сыновья начинали торговать пальмовым маслом. Впоследствии, когда работорговля была прекращена, торговля пальмовым маслом помогла семье Да Суза сохранить богатство и положение в торговых кругах.

Следом за Да Сузой, а иногда и рядом с ним называли Доминго Мартинеса, бразильца по происхождению. Возможно, Мартинес уступал Да Суза как работорговец, но он кроме торговли невольниками занимался еще в больших размерах торговлей пальмовым маслом.

Долгие годы он постоянно жил в Лагосе, где находилась его штаб-квартира по работорговым делам. В Лагосе он был самым крупным работорговцем. Кроме того, с 1820 г. он стал фактическим преемником Таммата [59, с. 83] — одного из крупнейших работорговцев Ардры и Видаха (в Видахе Мартинесу принадлежали несколько невольничьих факторий). В Порто-Ново помимо работорговли он занимал монопольное положение в торговле с европейцами пальмовым маслом. Отъезд Мартинеса из Лагоса отнюдь не был «уходом от дел». Он уехал в Порто-Ново, а затем поселился в Видахе — этой обетованной земле работорговцев XVIII–XIX вв.