Александр Асов - Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси

Илья пошел в порт; их судно не выпускали в море, потому что был военно-морской праздник, и он решил пока посмотреть на парад военных кораблей. По бухте кильватерной колонной шли крейсеры, потом на невозможной, невероятной скорости пролетел над водой на воздушной подушке монстр-небоскреб, бахнув из орудий так, что заложило уши и в ноздри ударил запах пороха, – толпа, облепившая весь берег (мальчишки, чтобы лучше видеть, залазили на деревья), стала подкидывать кепки, весело кричать: ур-р-ра!! Бойко торговали морожеными воздушными шариками, в громкоговорителях трещали праздничные марши. Илья, подхваченный общим энтузиазмом, хлопал в ладоши, кричал, подмигивал соседям: э-эх, как бахнула, а? – ел мороженое, прогуливался по тенистым аллеям и легко, спокойно улыбался.

На следующий день море открыли, судно вышло. Илья стоял опершись о леера на корме, смотрел на сверкавшее море и чаек, повисших на воздушном потоке, редко двигавших то одним, то другим крылом. Илья находился под впечатлением праздника, улыбался, вдыхал пряный морской аромат, и на минуту из молодости до него донеслась нота, мучительно сжавшая сердце, и почему-то, может быть, от свежего ветра или яркого солнца, у него навернулись на глаза слезы. Но это продолжалось минуту, а потом он пошел на камбуз обедать. Подавали как всегда пшенку, которую он не выносил с детства, и испорченное, отдававшее селедкой масло. Как всегда он пожелал всем приятного аппетита и отличного пищеварения, и ему пожелали всего хорошего, а потом, когда подходили запоздавшие и желали того же, он с готовностью отвечал: спасибо! спасибо! спасибо! – чтобы хоть этим занять челюсти.

А к вечеру в море поднялась непогода, разыгрался шторм с ураганным ветром и волнами, перехлестывавшими суденышко, достававшими до капитанской рубки, где вахтенный матрос, стоявший у штурвала, направлял судно носом к волне и пел о верном «Варяге», который не сдается в бою.

Илья сидел, уронив голову на руки, в лаборатории, по которой летали и бились в стены незакрепленные приборы. В лаборатории кроме него были: водолаз Андрэ, иногда выходивший из своей каюты, находившейся тут же за дверью с приклеенным к ней плакатом (на плакате был изображен водолаз в полном снаряжении с огромными кулачищами), и чей-то помощник Санчо, – они сами себя так звали в память о том, как к ним обращались в иностраных портах. На столе выстроились в ряд крепко привязанные бутылки, в которых плескалась и билась в пробки водка, также банка шпротов, вскрытая финкой из коллекции Андрэ (он коллекционировал холодное оружие), стол был загажен объедками, окурками, из двери каюты Андрэ орал магнитофонный Вилли Токарев, про несчастную судьбу Нью-Йоркского официанта русского происхождения и о том, что небоскребы такие большие, а он маленький такой, и ему по этому поводу то страшно, то грустно. Сидевшие за столом опорожняли один стакан за другим и наливали Илье: «Пей, полегчает!» Илья пил, но легче не становилось.

– Сейчас такая же погодка, как тогда, помнишь, Санчо, когда затонул «Нахимов?» – Андрэ тряхнул задремавшего было над своим стаканом Санчо.

– Э… сейчас как бы самим не затонуть и без «Васева»!

– Да… – стал вспоминать Андрэ (он был в числе водолазов, участвовавших в спасательных операциях и доставке утонувших со дна моря), – как сейчас перед глазами стоит – захожу в каюту, а там деньги бумажные везде разбросаны. Торопился кто-то, да обронил, а подбирать не стал… Не стал я мараться, не взял ни бумажки.

– Ага, там люди с деньгами плыли, круиз больших денег стоит, – мотнул головой Санчо. – А еще я помню, как ты вынырнул с двумя прижмуренными… красивыми молодыми такими кралями… поднял из воды и кричишь: Тебе какая больше нравится?

Андрэ расхохотался и налил еще стакан:

– Да, молодые были, красивые… еще загар такой нежный на коже… все в рыжье и брюлье (в золоте и бриллиантах)…

Илья слушал, повесив голову, смысл слов почти не доходил до него.

– Ты как относишься к восьмому калибру? – повернулся Андрэ к Илье.

– Зачем тебе? – простонал Илья.

– Неважно… может, я банк хочу вместе с тобой брать? Как твое мнение – хорош ли восьмой калибр?

– Это мой самый любимый калибр… – Илья простонал и представил себя с надетым на голову чулком, врывающимся в глухую полночь, связав и сунув кляп в рот вахтеру, в Вычислительный Центр – брать «банк данных».

Андрэ махнул на него рукой:

– Не уважаю!

Он вдруг посмотрел налитыми кровью глазами в свою пустую руку, сжал ее, будто в ней находилась ручка револьвера, и стал с видимым наслаждением, с радостью, написанною на лице, всаживать воображаемые пули в стены.

– А ты хотел бы убить человека? – хрипло спросил он.

Илья тупо промолчал. Андрэ с пренебрежением и превосходством посмотрел на него, налил еще стакан, выпил и ушел, завалившись на койку в своей каюте.

Санчо уже несколько раз при сильной волне падал на пол, но каждый раз героически поднимался, глаза его от выпитой водки смотрели в разные стороны, но дара речи он еще не терял – он начинал и изрекал одно и то же, забывая, что это он уже говорил не один раз:

– В Акапулько у меня знакомый главарь мафии… пили вместе… всегда ходит вот с таким пистолетом и с двумя телохранителями… Плечи, мышцы, рост! – Санчо стал размахивать руками, показывывая необъятность их размеров, и состроил тупое с квадратным подбородком лицо, – вот они какие! – Санчо сделал большие глаза: – Как только таких выращивают? Я спросил его: «Хулио, зачем тебе эти парни, когда у тебя такой пистолет?» Он отвечает: «Затем что не все же делать своими руками, – надо дать и ребятам повеселиться». Хороший он парень – Хулио! Только пить не умеет. Где им против нашего – пить! Мы налили себе стаканы – а он во-о-т столечко… Мы ему подлили, он усами повел, но ничего: выпил, а как подниматься стал – не может… где им пить! Когда уходил, его поддерживали телохранители.

Санчо стукнул по столу – но тут судно сильно качнуло – и Санчо свалился под стол. Поднялся он и начал все сначала:

– В Акапулько у меня знакомый главарь мафии…

Каждый раз в этой истории появлялись новые подробности и краски, в следующий заход стало известно, что Хулио приехал на ролс-ройсе, пистолет был ему по колено, а потом телохранители унесли его на руках, дальше дело приняло совсем драматический оборот: бедняга Хулио прилетел на вертолете, а после того, как в него влили бочонок, телохранители оттащили его за ноги. Неизвестно что претерпел бы в следующий раз несчастный Хулио, но после очередного качка Санчо рухнул и больше не подымался.

Илья встал, вышел, держась за стены, из лаборатории – его мучило желание немного побыть на свежем воздухе, ему казалось, что еще немного – и он умрет. Он долго дергал заклинившую дверь, навалился всем телом на ручку – дверь распахнулась, и он вывалился на палубу, его тут же окатило морской водой и стало выворачивать наизнанку, – от этого он почувствовал некоторое облегчение: мир, сузившийся, ставший прерывистым, часто проваливавшийся куда-то, уходивший из-под ног, немного прояснился. Он увидел в свете прожектора нос судна, то вздымающийся, то падающий с волны на волну.