Александр Асов - Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси

Море ярилось, поднимало горы и бросало их на суденышко. Илья с ужасом заметил, как одна волна, прорезанная носом (так что показалось, будто судно врезалось на полных парах в наклонившуюся поверхность моря и собирается идти ко дну), нависла над Ильей, медленно стала накрывать его. Волна подхватила, сбила Илью с ног, подняла, прокатила в пене по палубе и – с силой швырнула на трап. С Ильи в долю секунды слетел хмель, он вцепился мертвой хваткой в ступеньки и… потерял сознание.

…Пришел в себя он через несколько суток; первое, что он прошептал, было: «Проклятое… проклятое море!..»

Вернулся из рейса Илья измученным, разбитым, больным. Синяки, царапины долго не заживали и так до конца не зажили, отзываясь ноющей болью во всякую ненастную погоду, – он стал немного прихрамывать, а после работы полюбил лежать на диване, занимавшем почти полкомнаты в его съемной квартирке. С этого времени он стал быстро полнеть, наливаясь солидностью, приличной возрасту и положению, – одно его появление, когда он распахивал дверь, шел к столу у окна с кактусом (также располневшим от частого полива), внушало уважение, почтительный трепет.

В институте изменений не было, все шло своим заведенным бог знает когда и зачем порядком. Правда, Эразм Багратионович, которого проводили на пенсию, уже не жевал ириски, пряча обертки в стол, но Эсмеральда все так же куда-то звонила; она немного располнела, это единственное, что изменилось в ее облике за все годы. Морозильников все так же спал, положив кудрявую, с немного поредевшими волосами голову на кипу бумаг. А Боженькина и Одуванчикова жевали все те же плюшки с мармеладом, вязали кофточки и уже мечтали о близкой пенсии. Илья приходил, разбирал брошюрки или стоял у окна, наблюдал за детьми, которые с ученым видом возились в песочнице, словно считали, что и они – лаборатория института.

Неожиданно Илью вызвал к себе Татев. Он встретил его на пороге, широко раскрыв объятия, широко улыбаясь – весь гостеприимство (на Илью всегда приятное впечатление производил подчеркнутый демократизм Татева, ему нравилось, что начальник не придает слишком большого значения правилам субординации). Татев не обнял Илью, только одобрительно похлопал по плечу, а потом, видимо не удержавшись, потрепал за щеку.

– Молодец, Илья Иванович! Молодец! Наслышан, наслышан о ваших подвигах… один среди бушующих волн! Молодец! И я уже чувствую, что экспедиционное задание вы выполнили блестяще!

– Задание? – удивился Илья, стараясь вспомнить, был ли при отъезде разговор о задании, которое нужно выполнить.

– Да-да! Задание, – подтвердил Татев и утвердительно помахал головой, – измерили ли вы уровень Каспийского моря? – Тут Татев видимо спохватился и улыбнулся еще обворожительней. – Ах, о чем я спрашиваю! Разумеется – измерили, не могли не измерить!..

– Да-да, конечно, но… мы же ходили по Черному морю! – попытался возразить Илья. – Как же я мог измерить уровень Каспийского, находясь в Черном?

– …И при этом совершили подвиг… среди бушующих волн! – Татев откинулся в кресле и мечтательно полузакрыл глаза, потом открыл, встал и снова похлопал Илью по плечу: – Молодец, Петрищев! Молодец! Герой!

– Да, – согласился, растаяв, Илья, – вообще-то я неплохо себя показал, но…

– Никаких но! – Татев протестующе поднял руку. – Каспийское море, Черное – какая разница? У всех морей один уровень – уровень моря. Ведь так?

– Так-то оно так…

– Я так и знал, что ты… – Татев, как бы обмолвившись, сухое «вы» заменил сердечным «ты» (он произнес это особенно тепло), но тут же поправился, намекая на существующую дистанцию между начальником и подчиненным, – что вы, поддержите мою мысль, я всегда видел в вас перспективного научного работника, с первых ваших шагов я заметил в вас эту теоретическую жилку! – Татев покровительственно улыбнулся. – Да… а вы все в кандидатах? О докторской-то думаете?

– Вообще-то я не…

– И совершенно напрасно! Вот и тема есть неплохая. Да что там говорить: важная, актуальнейшая, глобальнейшая!

– Что за тема? – Илья не на шутку испугался, как так – не думал не гадал и вдруг – бах! – докторская!

– Вот я и говорю: уровень моря… а уж мы и в сборнике эту работу опубликуем! будьте уверены – опубликуем!

– А какого моря – уровень?

– Ну какая разница? какая разница?

– И все-таки…

– Ну – Каспийского!

Илья умно прищурил глаза:

– Таки-таки-так… Каспийского… понимаю-понимаю-с! Каспийского. И работа, как я понимаю, должна быть – на уровне? как всегда – на высоком уровне?

Татев радостно потер руки:

– Приятно иметь дело с умным человеком. Очень-очень приятно… Только уровень, – Татев рассмеялся каламбуру, – я имею в виду не работы! ну вы понимаете о чем я говорю! должен быть не высоким, а как бы это точнее выразиться… – Татев возвел очи го́ре, потом поверг их же долу, – э… снижающимся… в перспективе! О! Вы понимаете… в этом заинтересованы… – тут Татев многозначительно ткнул пальцем в потолок, – ну вы меня понимаете!..

– Конечно-конечно, – Илья тоже поднял палец, – понимаю-с… – он шаркнул ножкой, – какой надо, такой и будет-с! тс! тс! тс! тра-ля-ля, тра-ля-ля! пам-па-ра-рам! – Илья играл губами марш и пританцовывал, – какой надо-с, такой и будет-с! та-та-та!

– И как раз очередь ваша подходит… да… могут там, – опять взвился палец, – и посодействовать… – скользнул незаметно Татев.

– О! Это такие пустяки! – начал расшаркиваться Илья. – Такие пустяки, пустяшный разговор! снижающимся в перспективе!!!

Он вышел пританцовывая, все еще держа палец поднятым. Он все понял: сомнений не осталось никаких. Конечно, в этом заинтересованы – там. Там-тара-рам! Где-то очень высоко наверху. Где же еще могут быть в этом заинтересованы? Кому же еще может понадобиться, чтобы уровень Каспия понижался? Все понятно! Все понятно! Раз Каспий понижается, значит, ему не хватает воды, а раз ему не хватает воды, значит, нужно рыть каналы, пускать по каналам воду из северных рек в Волгу, а Волга-то, как в песне поется, как раз и впадает – куда? – в Каспийское море! Слышали! слышали! Проект века! Все для человека! Все во имя человека! Все для блага человека! И кто же для этого человека так старается? Эй вы, там, наверху!! Кто? кто же? Понятно! понятно! Это —

– МАРСИАНЕ!

Илья это очень быстро сообразил:

– Марсиане! Человек на такое не способен. Они, лупоглазые, с зелеными головами на хоботах-шеях, с руками-щупальцами, с ртами на груди, с крыльями, которые заканчиваются когтями, с раздвоенными хвостами, те, которые питаются камнями, пьют песок, для которых вода и кислород – яд.

Они пререрыли Марс каналами и превратили его в удобную для проживания пустыню, а теперь высадились на Землю и стали рыть каналы, чтобы и Землю со временем превратить в оазис. Они хотят избавить землян от загрязняющей планету воды. Они перебрасывают воды северных рек на юг, а южных на север. Им-то как раз и нужно, чтобы Каспий понижался! Они направят воды северных рек в Волгу, потом отведут ее по Волго-Донскому каналу в Дон, расплескав половину воды по дороге, потом пророют еще что-нибудь и пустят воду по кругу. Главное – это как можно больше километров каналов! Лучше по степи, или по пустыне, – так больше воды уходит в землю, в песок. Ставить на пути рек преграды, плотины и не пускать ее в море, перекрывать заливы, образуя новые пустыни! Залив Кара-Бугаз забирает много воды – перекрыть! высушить! Арал – гибнет, – тем лучше! И уже ходят зеленые люди, обивают пороги с глобальными проектами: а не перекрыть ли Керченский пролив? А потом и Босфор! В Черном море повышается уровень сероводорода? Ускорить по возможности процесс! Чтобы отравить все побережье! Какое замечательное зрелище – люди, загорающие на пляже в противогазах! Так они, наконец, приобретут приличный по марсианским вкусам вид. Взорвать пару термоядерных зарядов и перекрыть путь теплым водам Гольфстрима, чтобы образовалась мощная, как на Марсе, ледяная шапка, вобравшая в себя всю океанскую воду, чтобы вся планета лишилась этой мерзкой, мокрой воды! Их успокаивают, – подождите, по нашим прогнозам скоро начнется третий ледниковый период: либо люди сами образумятся и устроят себе ядерную зиму, либо зима начнется от того, что солнечные лучи будут отражаться от загрязненной атмосферы. А люди сначала и беспокоиться не станут, наоборот, будут наращивать производство, направлять в небо все новые и новые трубы, потому что сначала из-за парникового эффекта наступит глобальное потепление, в Антарктиде начнут выращивать бананы; а построенные суда не нужно будет спускать на воду со стапелей, так как вода, когда растают ледники, сама поднимется и затопит причалы. Это даст определенный экономический эффект.