Коллектив авторов - Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока

Правители пиренейских государств — барселонские графы, короли Арагонского, Наваррского, Леоно-Кастильского и Португальского королевств — для укрепления своей власти обладали всем набором средств, доступных монархам других стран. Они длительное время приводили к повиновению своих вассалов, опираясь на записи «обычаев», эволюционирующих в кодификации феодального права — «Книги феодов». Короли Астурии и Наварры, Леона и Кастилии время от времени провозглашали себя «императорами всей Испании». Последним брал этот титул Альфонсо VII (1135–1157), король Галисии, Леона и Кастилии. Правители апеллировали к вестготской традиции, к памятникам вестготского права, при этом производя раздел королевств между наследниками, что к северу от Пиренеев казалось уже архаикой. Они пользовались посредничеством клюнийских монахов, устанавливая «Божий мир», но отстаивали особенности своей церкви: в пиренейских монастырях наравне с бенедиктинским действовал устав свв. Исидора и Фруктуоза. Долгое время сохранялась особая «мосарабская литургия». В конце XI в. под давлением папства короли и церковные соборы добились перехода на римскую литургию, но приверженцы старины оказывали сопротивление, что отразилось в легендах о «Божьих судах» — испытаниях поединком и огнем, приносивших победу мосарабскому обряду.

Идея Реконкисты как «священной войны» укрепляла власть государей, особенно если их предприятия получали статус «крестовых походов», как например, экспедиция барселонского графа совместно с пизанцами и генуэзцами против Майорки в 1115 г. или поход Альфонсо I Арагонского на Сарагосу в 1118 г., что усиливало приток крестоносцев, оседавших на новых территориях. В 1147 г. шедшие во II Крестовый поход морем фламандские, шотландские и английские крестоносцы по просьбе епископа г. Порту, убедившего их в том, что война с мусульманами священна везде, взяли штурмом Лиссабон. Он был передан королю Португалии Афонсу Энрикешу, который незадолго до того (в 1039 г.) добился независимости от Леоно-Кастильского королевства.

На Пиренейском п-ове обосновались тамплиеры и госпитальеры, но возникали и другие духовно-рыцарские ордена. Отношения между ними и местным духовенством, между знатью и королями складывались достаточно сложно. Обстановка «священной войны» не мешала королям и графам использовать войска своих мусульманских вассалов для борьбы со своевольной знатью. Перевес над феодалами достигался и за счет многочисленных городов как старых, так и особенно новых, чьи свободы и обычаи подтверждались подписанными королями «фуэрос». Успехи правителей были налицо: Реконкиста, хотя и замедлила свои темпы, но позволила Леоно-Кастильскому королевству закрепиться на р. Тахо и удержать Толедо. Барселонский граф, женившись на наследнице Арагонского престола, положил начало образованию унии — «Арагонской короны», чья власть распространилась на Прованс, Жеводан и Руссильон, а чуть позже — на Монпелье, Майорку и Валенсию.

Власть и авторитет королей Кастилии были настолько сильны, что они даже обходились без миропомазания. Вместе с тем, приходилось считаться со всеми политическими силами: епископами и орденами, с рикос-омбрес («богатыми людьми», магнатами) и с городскими общинами. Раньше, чем в других регионах Европы, короли обращаются при обсуждении дел страны не только к своей курии, но и к консультативным органам — «кортесам», приглашая туда помимо знати и духовенства представителей консехо (городских общин). Первый из известных кортесов состоялся в Леоне в 1188 г. Так в очень ранний период на Пиренеях начало складываться сословное представительство.

В XII в. королями становились по праву завоевания, путем избрания или по праву наследования, что пока не отрицало процедуры выборов, реальной или символической. За редким исключением монархи проходили таинство миропомазания. Церкви удалось оказаться незаменимой для того, чтобы правитель обрел должный запас сакральной силы и стал настоящим королем «Божьей милостью». Попытки монархов добиться в этом самостоятельности предпринимались как на символическом, так и на теоретическом уровне, но до поры до времени не имели успеха. Взаимное переплетение могущества королей и церкви стало единственно возможной формой осуществления власти в этот период, что не исключало острых конфликтов между данными силами. Но церковь могла лишь помочь или помешать королям, а добиваться укрепления своей власти им предстояло самостоятельно. Они достигали этого в основном тремя путями: во-первых, стараясь укрупнить свой домен, во-вторых, расширяя свои судебные прерогативы, в-третьих, реализуя свои феодальные права.

1. «Король должен жить своим» — это всеобщее убеждение, совершенно нереальное к концу Средневековья, в XII в. еще недалеко отстояло от истины. Земли и различные судебные и фискальные права, леса и пустоши, находившиеся в непосредственном владении короля, приносили ему основные доходы. Правом собирать налоги со всей страны не обладал никто. Даже право сбора «датских денег», введенное Вильгельмом I (именно по праву завоевателя), английским королям сохранить не удалось. Понятие «столица» еще находилось в стадии зарождения, большую часть времени короли проводили в разъездах по своему домену. Только так они могли эффективно контролировать территорию и, путешествуя от поместья к поместью, от пфальца к пфальцу, как и в раннее Средневековье, потреблять произведенный в домене «прибавочный продукт». Домен нужен был и для испомещения на нем рыцарей или министериалов, верных лишь королю. Увеличить домениальные доходы можно было путем распашки пустошей, поощрения торговли, оптимизации управления имуществом: королевские лесничие охраняли леса от браконьеров, королевские прево собирали доходы и штрафы. Домен можно было расширить также за счет приданого, конфискаций и выморочного имущества.

2. Реализовать верховные судебные права было легче всего королям-завоевателям. Рожер I Сицилийский и Генрих Боклерк без особого труда утвердили право королевского суда принимать апелляции на решения любых сеньориальных курий. Дополнительную стройность королевскому правосудию придавали судебные реформы в Англии Генриха Плантагенета, одновременные мерам Фридриха Барбароссы, устанавливавшего новый правовой режим в Ломбардии. Оба монарха, как и их старший современник Рожер Сицилийский, использовали помощь ученых правоведов, извлекавших из римского права ряд полезных принципов, согласно которым «то, что угодно правителю, имеет силу закона», а сам правитель является «одушевленным правом» (lex animata). Но напрямую претворять эти идеи пока не удавалось, что показали битва при Леньяно, дело Томаса Бекета и мятежи калабрийских баронов. Слишком велико было сопротивление как обычаев, так и канонического права, за которым стояла растущая мощь церкви.