Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия

Еще об одной области деятельности В. К. Тредиаковского, имеющей поистине историческое значение, известно до обидного мало. Речь идет о вкладе ученого в формирование антинорманистского взгляда на историю становления государственности Древней Руси. Начало Руси – одна из наиболее спорных проблем, в решение которой были втянуты десятки крупных историков XVIII века, среди которых В. К. Тредиаковский занимал одно из первых мест. Разделение историографической литературы о начале Руси на два направления связывают с появлением в XVIII веке трудов З. Байера и Г. Миллера, положивших начало норманизму, и возражениями им М. В. Ломоносова, стоявшего у истоков антинорманизма [423]. Активным антинорманистом был известный историк В. Н. Татищев – автор многотомной «Истории Российской» (1750 год). Однако имя В. К. Тредиаковского, активно вступившего в спор норманистов и антинорманистов, затянувшийся на целых три века, упоминается весьма редко, хотя он активно поддержал Татищева.

В 1749 году В. К. Тредиаковский пишет капитальное исследование: «Три рассуждения о трех главнейших древностях российских», а именно: 1) «О первенстве словенского языка перед тевтоническим»; 2) «О первоначалии Россов»; 3) «О варягах руссах, словенского звания, рода и языка», в котором автор решительно возражал против теории Байера-Миллера, настаивая на тождестве варягов с балтийскими славянами, а имя князя Рюрика выводит с названия поморского острова Рюген. В первой части своей книги, изданной лишь в 1773 году, Тредиаковский не без иронии показывает, как слова, признававшиеся Миллером за германские, можно с таким же успехом истолковать как славянские, чем, независимо от своих намерений, дал, по выражению Ю. Венелина, «очень остроумную пародию на словопроизводство Байера и Миллера» [424].

Интерес к российской истории во второй половине XVIII века был буквально взрывоподобным. Кроме «Истории Российской» В. Н. Татищева, опубликованной по указу Екатерины II в 1768 году (первые тома), в 1767 году выходит «Российская история» Ф. А. Эмина и «История Российская» князя М. М. Щербатова (1770—1774 годы), «История Российского государства» И. Стриттера (1783 год) и «Российская история» француза П. Левека. Со всеми этими историческими трудами, равно как и отдельными их авторами, В. К. Тредиаковский был знаком не понаслышке уже хотя бы потому, что в них был описан, с той или иной степенью достоверности, поход в 1185 году Новгород-Северского князя в Половецкую степь. Тредиаковский по крупицам собирал сведения по древнерусской историографии, в совершенстве освоил церковно-славянский и древнеславянский языки, отдельные жемчужины которых щедро рассыпал в своих как литературных, так и научных сочинениях. Говоря современным сленгом, «банк данных» для написания «Слова о полку Игореве» к середине 60-х годов был сформирован, но впереди еще была «Тилемахида».

Василий Кириллович знал следующие языки: древнерусский, церковно-славянский, латинский, древнегреческий, болгарский, сербский, французский, итальянский, немецкий, голландский. При всем при этом Тредиаковский сильно нуждался и страдал от долгов. В ряде жалобных прошений и писем, в которых чувствуется истинная нужда и горе, он говорит о своем жалком положении, при котором, например, после пожара в 1738 году ему не на что было купить дров и свеч. Академия туго исполняла просьбы Тредиаковского о вспомоществованиях и ссудах.

В 1742 году поэт женится, что усугубляет его незавидное материальное положение. Он засыпает императрицу жалобами и просьбами. Наконец в 1745 году Тредиаковский обращается с доношением в Сенат, излагает по пунктам свои права на звание академика и становится профессором Академии «как латинския, так и российския элоквенции». Жалование его повысилось до 660 р. Тредиаковский переключается на научную деятельность. Будучи уже профессором, он в то же время читал лекции в Академическом Университете, и отправлял должность унтер-библиотекаря. Он пишет и издает «Разговор между чужестранным человеком и российским об Ортографии», «Слово о богатом, различном, искусном и несходственном витийстве», исторический труд «О древнем, среднем и новом стихотворении российском», «Истинную политику», изданную им на собственные средства. В 1747 году Тредиаковский пишет целый трактат по истории календаря – «Пасхалию» – и посвящает его новгородскому архиепископу Феодосию (Яновскому), с коим был дружен. В 1752 году Тредиаковский пишет большую поэму «Феоптия», тема которой – доказательство бытия Бога в новых русских стихах. В списке не дошедших до нас произведений Тредиаковского упоминаются также «Имны в защищение духовных лиц».

Из переводов выделяются «Стихотворческая наука Буало» (L’art poetique) и «Эпистолы о стихотворстве» Горация – классические работы по поэтике. В 1754 году он предпринимает полный перевод библейской Псалтири. Финансирует это предприятие даже не Академия, а Священный Синод, определив при этом всю выручку от продажи издания передать автору «за таковой его немалой труд и рачение».

Между тем положение Тредиаковского в академии все более осложнялось. Причиной тому было засилье иностранцев и проигранное на поэтическом поприще состязание с Ломоносовым и Сумароковым. С 1746 года он приступил к чтению лекций по истории и теории ораторского искусства и поэтике. В 1755 году Тредиаковский издал трактат «О древнем, среднем и новом стихотворении российском», посвященном истории стихотворства в России, и двухтомное собрание своих сочинений. Однако успехи в науке не изменили отношения к нему в академии, и с 1757 года он перестал ее посещать. Объясняя свой шаг, он с глубокой горечью писал: «Ненавидимый в лице, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами, всеконечно уже изнемог я в силах…». Спустя два года его уволили из академии. Тредиаковский не бросил литературных занятий, но оказался в тяжелейшей нужде, добывая пропитание уроками. В это время он близко знакомится с И. Быковским.

Увольнение из академии в 1759 году, лишившее его постоянного заработка, было настоящим ударом, но этот, по выражению биографа поэта Е. Лебедева, «энциклопедически образованный ученый, культурно стоящий неизмеримо выше своего окружения, прекрасно знающий себе цену и не лишенный честолюбия» человек справился с ним, погрузившись в грандиозную работу. Он переводит на русский язык две огромные работы по древней истории Шарля Ролена: «Древняя история» в 13 томах и «Римская история». Затем последовала «История о римских императорах с Августа до Константина» Кревье (два последних произведения составляли в сумме 16 томов). И это не все! В это время рождается лучшее произведение Тредиаковского – «Тилемахида». Выбор романа Фенелона для перевода был крайне счастлив. Тредиаковский к тому времени <���…> уже отказался от украшения, роскошества и распещрения во что бы то ни стало. А содержание приключений Телемака давало ему материал самого разнообразного характера – и «потехи, и сражения», и пастушеская жизнь, и кораблекрушения, и изобильные моральные сентенции, столь близкие душе Тредиаковского. Возможно, что импонировал ему «Телемак» еще и скрытой сатирической струей, направленной против «неправедных царей»: недаром Фенелон был в опале у Людовика XIV [425].