Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия
- Название:Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Алгоритм»1d6de804-4e60-11e1-aac2-5924aae99221
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4438-0760-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия краткое содержание
Более двухсот лет прошло со дня публикации литературного шедевра «Слово о полку Игореве», но авторство великого произведения установить так и не удалось. В захватывающую, едва ли не детективную историю вовлекается читатель с первых страниц книги.
Первое упоминание о «Слове» датировано 1797 годом. Рукопись «Слова» сохранилась только в древнерусском сборнике, приобретённом в начале 90-х гг. XVIII века одним из коллекционеров графом Алексеем Мусиным-Пушкиным у бывшего архимандрита упразднённого к тому времени Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле Иоиля. Единственный известный науке средневековый текст «Слова» сгорел в 1812 году, что дало повод сомневаться в подлинности произведения.
Автор книги А. Костин доказывает, что «Слово о полку Игореве» – величайшая подделка в истории русской литературы. Оказывается, «Слово» было написано не в XII веке, а на 500 лет позже.
Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Силы природы не только предупреждают Тилемаха о предстоящем кровопролитном сражении, но и вселяют надежду на успех:
Битвы наставшу дню, едва Заря всезлатая,
Солнцу отверзла Восточны врата на-пути краснозарном,
………………………………………….........
Зрился уж-весь Оризонт краснеяй и пламенеяй
Первых лучей от Солнца в своей Колеснице всходяша [435].
В «Слове» о легкой победе русичей в первой схватке с половцами силы природы умалчивают:
Съ заранiя въ пятокъ потопташа
поганыя плъки Половецкия… —
и это понятно, поскольку это была Пиррова победа, ибо впереди войска Игоря ждет жестокая расплата за то, что они, говоря словами великого князя Святослава, «…нечестно бо кровь поганую пролiясте» .
Последствия этого поражения жестоко отразились на русских землях, пограничных Половецкому Полю:
А въстона бо, братiе, Кiевъ тугою, а Черниговъ напастьми.
Тоска разлияся по Руской земли; печаль жирна тече
средь земли Рускыи.
В «Тилемахиде» подобный финал и последствия проигранной битвы описываются следующим образом:
И хотящу обременить того пораженьми.
В сердце его уже погасла всяка Надежда,
Дерзость его ж пропадала, как-Свет дневный исчезает,
Солнце когда западает в недра морския глубоки,
И как-Земля покрывается Нощи мраком и-тьмою [436].
«Тилемахида» явилась неисчерпаемым кладезем лексем, словоформ, отдельных словесных оборотов и даже отдельных слов, встречающихся только в «Слове о полку Игореве» («гапаксов») при написании Тредиаковским заключительного творения – венца всей своей литературной и научной деятельности.
Например, следующий фрагмент «Слова»: «Жены Рускiя въсплакашася, аркучи: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслию смыслити <���…>, а злата и сребра ни мало того потрепати», синтезирован из двух далеко отстоящих друг от друга фрагментов «Тилемахиды»:
Наши Киприйцы все, как-жены, рыдали унывши;
То́лько и-слышал от-них я, что жалобны вопли рыдавших;
То́лько-что вздохи, одни по-роскошной жизни и-неге.
То́лько-что и Богам обречений тщетных обеты» [437].
……………………………………………………….
Даром что-не было там ни-сребра, и-ни-злата, ни-мармра.
И ни столпов, ни-зографных лиц, ни-ваянных кумиров… [438]
Фрагмент «Тилемахиды», романтизирующий смерть воина в неравном бою, также является прологом к описанию в «Слове» не менее романтической смерти молодого князя Изяслава Васильковича:
Все Лице вот-увяло его, как нежнейший цветок,
Сорванный на Лугу рукою Нимфы прекрасны.
Свет очей его померк почитай всеконечно,
И в гортани глас, ослабев, замолк и пресекся [439].
Описание героической смерти князя Изяслава – внука эпического князя Всеслава Полоцкого – является поэтической «жемчужиной» «Слова о полку Игореве»:
Единъ же Изяслав сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы Литовскiя; притрепа славу дѣду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровавѣ травѣ притрепанъ Литовскыми мечи, и с хотию на кровать.
И рекъ: «Дружину твою княже, птицъ крилы приодѣ, а звѣри кровь полизаша!»
Не бысть ту брата Брячеслава, ни другаго – Всеволода: единъ же изрони жемчюжну душу изъ храбра тѣла чресъ злато ожерелiе.
Дважды в тексте «Слова о полку Игореве» звучит троп: «О Руская землѣ! Уже за шеломянемъ еси!», по мере удаления Игорева войска в глубь Половецкой Степи. Разгадку появления тропа находим в «Тилемахиде».
Ветр надувавший Парусы наши, Плытие спешно
Нам обещал, и-еще ж то тихо, да и-безвредно.
Ида Гора уже нам холмиком малым являлась:
Всякий Мыс, и все берега от-очей исчезали [440].
А по мере удаления корабля с героями поэмы в море:
Вдруг он зрил пото́м, что-земля удале́на-есть паки.
Горы в дальности той, казались ему облачка́ми,
Кои весь иногда Оризонт собой затмевают,
Солнце когда еще из-заката на-о́ный не-вышло [441].
Вот несколько фрагментов-заготовок для еще одной будущей жемчужины «Слова о полку Игореве» – Плачу Ярославны:
Как Фоло́я, готовясь уже́ к сладчайшему Браку,
В нетерпеливости крайней ждала к себе Елеанта;
То и-уве́дала, что с Адрастом-он отбыл на-битвы,
………………………………………………………
Се начала́ оглашать рыданьми Дубравы и-Горы,
Кои находятся там от-реки не в дальности са́мой.
Ясные очи свои слезами всегда наводняла;
Красные Ко́смы власо́в на-главе терзала нещадно,
Все позабыла венки цве́тов срываемых ею;
И приносила жалобы на Небеса неправдивы.
И как не престая слезила-та денно и-нощно;
То умилившись Боги ея на слезы толики,
И тоя реки умолен бывши прошеньми,
Дали конец болезни ея ж и острой печали.
Слез потоки лия, вдруг-о́на пременилась в Источник,
Кой ручием катясь реки той в са́мые недра,
Воды свои съединяет Родителя Бога с Вода́ми.
Но Вода Исто́ка того горька́-есть и-ныне… [442]
Изумрудными перлами рассыпаны по всему тексту «Тилемахиды» энклитики и проклитики, придающие ритмическим повторам неповторимую живость, которая свойственна также и «Слову о полку Игореве». Приводим несколько наиболее ярких фрагментов без комментариев.
Се Мир, се и брань; изволь избирать что-угодно» [443].
«Се я вижу в тебе, точь в точь, самого Одиссея;
Се и очи его в тебе ж, исполнены жара;
Се и взор его ж постоянный, острый, и-твердый;
Се весь вид того, сначала холодный и-скромный,
Кой укрывал толь многую живность и благолепность [444].
……………………………………………………………….
«Се уж-Заря возвещала день багряными персты,
Звезды уже́, Лучей стыдящихся Солнечных зельно.
Тем и-завидящи, слабый свой-о́гнь в Океан сокрывали» [445].
……………………………………………………………………..
Се, говорил ему, сын – Одиссов, Елладе любезный,
Се́-он, тебе его отдаю как-зало́г драгоценный,
………………………………………………………………………
Гибель Сыновия последством была б по-Отцовой утрате;
И Пинелопа б несчастная Ментора преукорила,
Как помершаго Сына ея властолюбию алчну» [446].
……………………………………………………………………….
«Се уже отдыхали они от-трудов понесенных;
………………………………………………………….
Се уже и-посе́ли они на-траве-там зеленой» [447].
………………………………………………………….
«Се поспешает оно́, се-оно быстролетно, зри, – ремжет.
…………………………………………………………
Токмо Сияние, токмо Славу, токмо утехи» [448].
…………………………………………………………
«Са́мыя жатвы созрелы уже́ в настоящее время.
Се и туча тьмы поднималася пыльныя густо,
И отнимала от-взора Людей, и Землю и-Не́бо.
Смятость, и-Трепет, и Кровопивство, и-не́-милосерда
Смерть приближалась, остервенившись сама, пресвирепо» [449].
«И непрестанно смотря туда, где Корабль Одиссев,
Бегом во́лны деля, из-очей ушел, и-сокрыся
Се вдруг-узрела Она́ Корабля разбитаго Доски [450].
Интервал:
Закладка:
