Ричард Теймс - Япония : история страны

В том же году рыбак с Кюсю, арестованный за демонстрацию против планировавшегося строительства еще одного нефтехимического сооружения, высказался на эту тему намного более жестко:

Япония — осьминог, пожирающий собственные щупальца. Нашим главным богатством всегда были океаны, реки, превосходные земли и дух нашего народа... В погоне за экономическим ростом мы загрязняем нашу почву, воду и воздух, а также и себя. Мы — третьи в мире по ВНП, но первые — по валовому национальному загрязнению.

Потенциальное разрешение кризиса пришло с неожиданной стороны. Разразившаяся на Ближнем Востоке война привела к тому, что арабы ввели «нефтяные санкции», которые увеличили в четыре раза цену на нефть — крупнейшую импортную статью Японии — и тем самым стали угрожать поставить японскую экономику на колени.

За два десятилетия после «нефтяного шока» 1973 года в структуре японской экономики произошли серьезные изменения, энергоемкие тяжелые отрасли эпохи суперроста (сталелитейная и химическая промышленность) уступили дорогу высокотехнологичному производству — компьютерам, мехатронике и биотехнологиям. В социальном плане длительное повышение уровня благосостояния привело к обеспокоенности экономическими последствиями стремительного старения населения и вероятному отказу от традиционных ценностей среди молодого поколения, которое настолько отличалось от своих родителей, что их даже прозвали синдзинруи — «новая раса людей». В политическом же отношении этот период можно охарактеризовать как «нестабильную стабильность»: партию либерал-демократов периодически сотрясали скандалы, но она оставалась у власти и безуспешно пыталась избавиться от связей и давления со стороны различных лоббистских групп, от расположения, денег и голосов которых она в конечном счете зависела.

«Интернационализация» ( кокусайка ) стала ки-вадо (ключевое слово) — институциональным императивом для бизнеса и университетов. Все должны были к ней стремиться, но никто не был уверен, что именно это должно означать. Само правительство тоже продвигало концепцию интернационализации в качестве желательного национального приоритета. Осознавая, что удар по национальной экономике подталкивает страну к более широкому и активному международному участию, власти последовательно вынуждали Японию реагировать на глобальные проблемы в более позитивном ключе. Тем не менее кризис в Персидском заливе в 1990 году спровоцировал смущение, нерешительность и однобокость действий. Американский госсекретарь Дин Ачесон как-то сказал, что Великобритания уже потеряла империю, но еще не нашла для себя новой роли. То же самое можно сказать и о Японии — то ли экономическом лидере, то ли дипломатическом наблюдателе.

Японцы называют нефтяное эмбарго 1973 года не кризисом, а шоком ( секку ). Политический аналитик Косака Ма-сатака подчеркивал, что это была не та ситуация, когда Япония могла оставаться в стороне. Впервые с 1945 года нация столкнулась с серьезными проблемами. Вся послевоенная история предстала в новом свете:

Оглядываясь назад... надо признать, что быстрый экономический рост Японии... был следствием не только способностей японского народа, но и благоприятных международных обстоятельств, в особенности, того факта, что страна могла практически бесконечно расширять свою внешнюю торговлю и свободно покупать ресурсы...

К началу 1970-х годов нефть обеспечивала три четверти энергетических потребностей Японии, и подавляющая часть нефтяного импорта шла с политически нестабильного Ближнего Востока. За одну неделю Япония расходовала теперь столько нефти, сколько за весь 1941 год, когда нефтяное эмбарго ускорило атаку на Перл-Харбор. В последующие десятилетия Япония извлекла огромную выгоду из международной ситуации, а теперь эти же самые обстоятельства обернулись против нее, и она была бессильна перед ними. По осторожному замечанию Коса-ка: «Мы все знаем, что в настоящее время Япония проходит испытание. Однако его природа не очень понятна». Кроме того, несколько запоздало выпустив успокоительные заявления по поводу своих симпатий к Палестине, японское правительство было обязано сфокусировать усилия на приведение в порядок внутренней ситуации.

В 1972 году премьер-министр Танака начал амбициозный план «переустройства Японского архипелага». План предусматривал перенос промышленности из перенаселенных южных и восточных областей в менее развитые северные и западные, а также продолжение экономического роста на 10% в год в течение следующих десяти лет. Нефтяной шок делал такие допущения абсурдными, и план отклонили. Вместо этого, по мере того как промышленность требовала нефти и домохозяйки — моющих средств и туалетной бумаги, был принят целый ряд мер, направленных на снижение инфляции и сокращение энергопотребления. В правительственных учреждениях и школах резко ограничили расходование тепла, электричества и использование систем кондиционирования. Припрятывание топлива считалось преступлением. Неоновые огни Гинзы были потушены — по крайней мере, периодически гасились.

Год 1974 был трудным. После десятилетия беспрецедентного роста экономика встала. Прибыли упали, безработица выросла. Табу на увольнение постоянных служащих и работающих на полную ставку мешало массовым сокращениям, но новых работников почти не нанимали, а многих частично занятых уволили. Менеджеры потеряли в доходах, простым работникам предлагали трансферты и досрочный выход на пенсию. Примерно треть национальной промышленности простаивала, убивая всякую надежду на возрождение посредством новых инвестиций. Естественно, самый тяжелый удар пришелся на отрасли, сильнее других зависевшие от дешевой нефти: химическую отрасль, производство цемента, древесины, бумаги, стали и судостроение. Спасение пришло благодаря рационализации и затягиванию поясов. В спросе акцент был сделан на диверсификации источников нефти — увеличении импорта из Аляски, Мексики, Нигерии и других неарабских стран — и на развитии потребления ресурсов типа угля, сжиженного природного газа и ядерной энергии. Со стороны предложения внимание уделяли сокращению энергоемких отраслей и расширению тех, которые требовали невысоких энергетических затрат и больших профессиональных умений, например электроники. С 1975 по 1978 год значительное увеличение эффективности использования труда, энергии и сырья способствовало росту производительности в промышленности на 8,4% в год. Когда благодаря внутренним инвестициям снова начался бум экспорта (подъем с $ 56 млрд в 1975 году до примерно $ 80 млрд в 1977 году), 80% этого роста приходилось на автомобили и электротовары.