Ричард Теймс - Япония : история страны

В Белой книге по вопросам обороны Японии, изданной в 1970 году, население и соседей страны заверяли: «Япония обладает огромной экономической мощью, но она не будет становиться великой военной державой. Скорее, она будет превращаться в новый тип государства, целями которого являются социальное благосостояние и всеобщий мир».

В том же году, однако, новый глава Оборонного агентства Накасонэ Ясухиро выступил за радикальное переосмысление национальной военной политики:

Если часть города остается необитаемой, там множатся сорняки, ее наводняют змеи и плодятся насекомые, и вскоре она превращается в свалку. Создать военный вакуум означает породить максимально удобную среду для возникновения точно такой же ситуации. В этом смысле международной обязанностью и долгом каждой нации в современном мире является установление и поддержание баланса на периферии минимальной военной силой, необходимой для удержания других наций от потакания агрессивным амбициям и убеждениям.

Где «периферия» Японии? Накасонэ утверждал, что она находится далеко за «водным краем» — в Малайском проливе, через который проходили жизненно важные для Японии поставки нефти, на длинном пути с Ближнего Востока. Будучи во время войны младшим офицером во флоте, Накасонэ призывал к укреплению японских военно-морских и воздушных сил для того, чтобы перекроить оборонную стратегию. Если это означало пересмотр конституции, значит, надо ее пересмотреть.

Мощная оппозиция в национальном парламенте душила предложения, основанные на пересмотре политики с позиций Накасонэ. Но дебаты по поводу оборонной политики продолжались. С 1973 года США стали выводить войска из Вьетнама, вызвав, однако, всплеск изоляционизма. Будет ли «американский зонтик» там, где понадобится? В то же время СССР продолжал наращивать вооружения и, не в последнюю очередь, флот, значительная часть которого базировалась во Владивостоке, непосредственно у северной части Японии. В сентябре 1976 года в небе над Хоккайдо появился советский МиГ-25, пилот которого попросил политического убежища. Японские системы слежения не смогли его засечь. Снова наружу прорвалось ноющее чувство уязвимости.

В июле 1978 года генерал Курису выступил в новостях с рассуждениями о том, что — в случае чрезвычайной ситуации — находящиеся у линии фронта командиры Сил самообороны должны действовать до того, как проконсультируются со своим гражданским руководством. Это интервью привело к взрыву негодования, так как радикалы усмотрели в нем призрак 1930-х годов с вышедшими из-под контроля военными. Курису подал в отставку. Премьер-министр Фукуда приказал пересмотреть соответствующие юридические тонкости.

Если достаточно очевидно то, что Япония не желает собственных вооруженных сил, то гораздо менее ясно то, что ей требуется. Опрос 1978 года, проведенный газетой «Асахи симбун», показал, что 57% японцев хотят сохранения Сил самообороны на текущем уровне, но 71% выступает против изменения конституции. Когда был задан вопрос, что будет являться для Японии наилучшей гарантией безопасности, то 42% назвали мирную внешнюю политику и только 2% уповали на армию. И хотя 54% не думали, что на Японию может напасть другое государство, все же 56% полагали, что США не придут стране на помощь, если это случится. Тем не менее альянс с США оставался краеугольным камнем национальной политики, численность Сил самообороны возросла до 240 000 человек, 150 кораблей и 1000 самолетов, и «безоружная» Япония вышла на девятое место в мире по размеру военных расходов.

В мае 1977 года японское правительство объявило, что свыше 50% населения родилось после войны. Это подтолкнуло эксперта по информационным технологиям Масуда Енэ-дзи попытаться определить отличительные характеристики послевоенного поколения японцев; в конечном счете он пришел к следующим выводам:

...Люди этого поколения в основном отличаются от предыдущего... они — «вестернизованные» японцы с чувством индивидуализма и научным взглядом... они не знают ни войны, ни голода и, что более важно... они игнорируют авторитеты...

Масуда сокращенно назвал этих американизированных тридцатилетних поколением МЕС: «М» означало моторизацию, подразумевавшую одновременно мобильность и достаток; «Е» обозначало ориентацию на английский язык и культуру (English); «С» — компьютеризацию, то есть привычку к высоким технологиям и способность к критическому мышлению. Масуда также считал новых японцев более открытыми, более оптимистичными и более гибкими по сравнению с предками; его главное наблюдение заключалось в том, что молодым японцам «могло не хватить душевных сил, чтобы выдержать бурю национального кризиса».

Являются ли отношения между японскими мужьями и женами отношениями субординации? Или разделением сфер? Писавший в 1979 году консультант по маркетингу Абэ Еко определил японских 35-45-летних женщин как новый «праздный класс». Выборка из менее чем тридцати японских женщин в возрасте 35-43 лет обнаружила, что в их времяпрепровождение входят: занятия альпинизмом, теннис, прогулки на лошадях, йога, поэзия, западная и японская классическая музыка, лепка из глины, каллиграфия, танцы, готовка и шитье; не говоря уже об различных дистанционных курсах, уроках вождения, приработках, проведении вечеринок и управлении собственным бизнесом. А мужья посвящают довольно много времени уходу за садом, настольным играм, слушанию записей и уходу за домашними питомцами. Заключение было очевидным:

Мужской досуг ориентирован на пребывание внутри дома и по своей природе склонен к уединению, драматичным образом контрастируя с интересами жен — активными и обращенными во внешний мир... Главными выгодоприобретателями высокого экономического роста Японии стали домохозяйки. Их мужья жертвуют своим отдыхом и оставляют женам активное участие в семейных делах. И кто выигрывает от этого? Женщины.

Традиционная синтоистская свадебная церемония

Абэ обнаружил, что менее трети мужей признавались в контроле семейного бюджета. Менее 5% мужчин возлагали на себя основную ответственность за образование и воспитание детей; свыше 40% допускали мысль, что это дело исключительно жен. На родительские собрания приходили четыре из пяти жен, на собрания локальных сообществ — три из пяти. Для мужей же эти цифры составляли меньше чем один из пяти. Абэ подытоживал:

Повсюду жены превосходят — в управлении домом, домашних делах, в вопросах воспитания детей и гражданских делах... Современные взрослые мужчины больше не являются главами домохозяйств. Теперь, подобно менеджерам, у руля японских домохозяйств стоят жены, с их длительным опытом как потребителей, с избыточным свободным временем и с активами и доходами, которыми они распоряжаются.