Робер Клари - Завоевание Константинополя

Тогда случилась в войске очень большая потеря, и был великий траур, ибо на обратном пути скончался мессир Пьер Амьенский, прекрасный и отважный — он умер в городе, который назывался Ла-Бланш, что был совсем возле Филипп, там, где некогда родился Александр {381} ; а потом на этом пути умерло с 15 рыцарей {382} . А пока император возвращался оттуда, он как раз услышал весть о том, что маркиз взял с помощью измены один из его городов, и поставил там свою охрану из своих людей, и повел осаду Андернополя.

Когда император и бароны войска услышали это, то они были так разгневаны и раздосадованы, что слов нет, и они пригрозили маркизу и его людям, что коли доберутся до них, то всех их изрубят в куски и его самого не оставят в живых. Когда маркиз узнал, что император возвращается, он очень сильно перепугался, как всякий человек, который поступает очень дурно; и он никак не мог решиться на что-нибудь, пока наконец не велел передать в Константинополь дожу Венеции, и графу Луи, и другим баронам, которые оставались там, что он отдает себя под их защиту и что он готов при их посредничестве загладить зло, которое содеял; и когда дож, и граф, и другие бароны услышали, что маркиз хочет при их посредничестве загладить зло, которое он содеял и совершил, они направили четырех вестников к императору и передали ему, что маркиз обратился к ним, прося о посредничестве, и пусть он, император, не чинит ему зла, ни ему, ни его людям {383} .

Когда бароны и рыцари войска услышали об этом, то ответили, что все это ровно ничего не стоит, чтобы заставить их не предавать позору маркиза и его людей и не изрубить всех их в куски, коли им удастся добраться до них, и только с большим трудом удалось их успокоить, но в конце концов они все же объявили маркизу о перемирии. После этого бароны спросили у гонцов, какие новости в Константинополе и что там делается; и гонцы ответили, что там все обстоит благополучно и что они разделили добро, которое еще оставалось неподеленным, и город разделили тоже. «Как? — воскликнули рыцари и молодые ратники войска. — Вы поделили наше добро, то самое, из-за которого мы вынесли столько мучений и столько трудов, претерпели голод и жажду, холод и жару, а вы поделили его без нас?» «Ну, держитесь!» — молвили они гонцам. «Вот мое слово, — сказал один из них, — я вам покажу, что все вы предатели!» Другой, в свою очередь, выбежал вперед, и тоже сказал, и еще другой тоже, и все они были так страшно возмущены, что хотели разорвать вестников на части и едва-едва не убили их; наконец император и знатные бароны войска держали совет, утихомирили их и установили самое прекрасное согласие, какое только могли, так что потом они отправились вместе обратно в Константинополь. И вот, когда они возвратились, то оказалось, что никто не может занять свое жилище, потому что дома, из которых они уезжали, уже не были их домами, ибо город поделили; и молодые ратники взяли себе дома за городом, так что им пришлось искать жилье в одном или в целых двух лье от тех домов, из которых они уезжали {384} .

Да, мы забыли рассказать о происшествии, которое случилось с монсеньером Пьером де Брешэлем {385} . Случилось так, что император Анри {386} был на войне, а Иоанн Влашский и куманы вторглись в земли императора и расположились не далее чем в двух лье или даже меньше от лагеря императора, а они много наслышались о монсеньоре Пьерроне де Брешэле и о его доброй коннице; и вот однажды они через послов передали монсеньору Пьеррону де Брешэлго, что весьма охотно вступят с ним в переговоры и что ему будет дана охрана; и мессир Пьер ответил, что если ему будет дана охрана, то он охотно явится переговорить с ними, и вот влахи и куманы послали добрых заложников в лагерь императора, пока мессир Пьер благополучно вернется. Тогда мессир Пьер отправился туда, прихватив трех рыцарей; и он оседлал большого коня; и когда он появился вблизи войска влахов и Иоанн Влашский узнал, что он приехал, то отправился ему навстречу, а вместе с ним знатные люди Влахии; и тогда они приветствовали его и устроили ему добрый прием, и потом они с большим удивлением глядели на него, так как он был очень высоким, и они говорили с ним о том и о сем и наконец сказали ему: «Сеньор, мы очень дивимся нашей доброй коннице, и мы очень изумлены тем, что вы ищете добычу в этой стране, вы, который сами из столь далекой земли, и тем, что вы явились сюда завоевывать новую землю». «Разве у вас нет земель в вашей стране, — сказали они, — с которых вы можете прокормиться?» И мессир Пьер ответил им: «Ола-ла! — сказал он, — неужто вы не слышали, как была разрушена великая Троя и из какой башни?» {387} . «Ну, как же! Конечно, — сказали влахи и куманы, — мы хорошо наслышаны об этом, но это было так давно». «Разумеется, — сказал мессир Пьер, — но Троя принадлежала нашим предкам, а те из них, кто уцелел, они пришли оттуда и поселились в той стране, откуда пришли мы; и так как Троя принадлежала нашим предкам, то мы поэтому и прибыли сюда, чтобы завоевать землю». После этого он отъехал прочь и возвратился обратно {388} .

Когда император и бароны, которые отправились вместе с ним, вернулись, завоевав большую часть страны и около 60 городов, не считая крепостей и соседних с ними селений, тогда Константинополь был поделен {389} таким образом, что император получил в полную собственность четвертую часть, а другие три части были разделены так, что венецианцы получили одну половину трех частей, пилигримы же — другую. И тогда они порешили разделить землю, которая была завоевана. Сперва выделили землю графам, в потом другим знатным людям и следили, чтобы в зависимости от того, насколько тот или иной был более могущественным человеком и более знатным человеком и насколько больше с ним было ратников из его дома, ему давалось бы больше земли. Так, одним дали по 200 рыцарских фьефов, а некоторым — по 100, иным же — по 70, иным — по 60, иным — по 40, иным — по 20, иным — по 10, а те, кто получили меньше, им дали по семь или шесть; и каждый фьеф оценивался в 300 анжуйских ливров {390} ; и каждому знатному человеку говорили: «Вы получите столько-то фьефов, и вы столько-то, и вы столько-то, и потом вы дадите фьефы Вашим людям и тем, кто захотят держать от вас, и точно так же вы получите этот город, а вы — вот этот, а вы — этот другой, и сеньории, которые к ним тянут». Когда каждому таким образом дали его часть, то графы и знатные люди отправились поглядеть на свои земли и свои города и поставили там своих бальи и свою охрану {391} .

И вот потом {392} случилось так, что мессир Тьерри, брат графа Лоосского, отправился однажды поглядеть свою землю {393} ; и когда он туда поехал, то случайно в некоем горном ущелье повстречал как-то Морчофля, предателя, который ехал не знаю куда. В его окружении были дамы, и девицы, и немало других людей, и он ехал пышно и благородно, словно император, со столькими людьми, со сколькими мог. И мессир Тьерри не делает ничего иного, кроме как едет ему наперерез, а затем он и его люди устраивают так, что берут его силой в плен; и когда он его взял в плен, то привел в Константинополь, а потом передал его императору Бодуэну. Когда император его увидел, он приказал заключить его в темницу и стеречь как следует.