Робер Клари - Завоевание Константинополя

Хроника Робера де Клари (в оригинале, изданном в 1924 г. Ф. Лоэром) подразделяется на 120 главок; какие-либо другие формальные единицы структурного членения отсутствуют. Тем не менее логика изложения материала позволяет выделить в «Завоевании Константинополя» несколько частей. Историки предлагали различные варианты такого деления, обособляя от двух или трех (К. П. Бегли, Ж. Дюфурнэ) до семи (П. Шарло) частей. Наиболее убедительна все же схема, выдвинутая А. М. Нада Патроне, по мысли которой записки пикардийца более или менее отчетливо распадаются на четыре части.

Первая (гл. I — XXXVIII) целиком посвящена подготовительной стадии крестового похода. Здесь повествуется также об отплытии его участников из Венеции и о захвате ими Задара. Заканчивается эта часть рассказом о решении предводителей похода повернуть войско в сторону Константинополя под предлогом сказания помощи византийскому царевичу. В эту часть включены две обширные вставки: одна трактует дворцовую историю Византийской империи со времен Мануила I Комнина и до свержения Исаака II в 1195 г., другая рисует — на фоне событий, происходивших в Иерусалимском королевстве в конце XII в., — приключения маркиза Конрада Монферратского в Византии и на франкском Востоке (во время Третьего крестового похода).

Вторая часть — история (гл. XXXIX — LXXX) отклонения крестоносцев от цели, в результате чего они захватили Константинополь. Завершается эта часть описанием его последней осады и завоевания.

В третьей части (гл. LXXXII — CXII) Робер де Клари передает восторженное и проникнутое безудержной алчностью изумление крестоносцев Константинополем, рассказывает о конфликтах в воинстве в связи с дележом добычи, об избрании императора, о разделе территории Византии и создании Латинской империи.

Четвертая, завершающая часть хроники (гл. CXIII — CXX) — наиболее лаконичная и фрагментарная: события 11 лет (1205 — 1216 гг.) освещены в восьми главках. Рассказ ведется торопливо и несколько небрежно. Тут излагаются события, которых сам Робер де Клари не был ни участником, ни свидетелем и о которых разузнал от сподвижников, вернувшихся на родину после него.

Как исторический источник эти четыре части неравноценны. Первая почти полностью опирается на рассказы, услышанные Робером де Клари в лагере крестоносцев или в пути; она изобилует фактическими неточностями и лакунами. Вторая и третья части, напротив, освещают события, в которых Робер де Клари принимал личное участие, хотя оставался в неведении относительно многоразличных акций «тайной дипломатии» (обмен посольствами, переговоры и проч.), составлявшей немаловажную пружину крестового похода. Третья часть, включающая описание Константинополя, в историческом отношении значительнейшая во всей хронике. Никто из западных современников крестовых походов, когда-либо бывавших в Константинополе (Одо Дейльский, Гийом Тирский, Жоффруа де Виллардуэн), не дал столь обстоятельного описания города. Четвертая же часть записок наименее насыщена реалиями и наиболее легковесна в содержательном смысле. Приводимые в ней сведения, как уже говорилось, получены хронистом из вторых рук.

Какая бы из предлагавшихся схем структурного членения записок ни была верна, существеннее всего обстоятельство, с наибольшей четкостью сформулированное канадским историком П. Дембовски, самым крупным исследователем творчества пикардийского хрониста: «Структура хроники Робера де Клари, с его условно традиционными вступлением и заключением, тщательно соблюдаемым хронологическим порядком изложения, с его анекдотами, рационально оправданными отступлениями, вкрапливаемыми в повествование, — все это показывает, что перед нами не спонтанный рассказ-экспромт, ведущийся с „детской живостью“, а, напротив, строго организованная композиция» [70]. Это суждение лишний раз подтверждает ценность записок Робера де Клари как документа, ярко раскрывающего специфику и уровень исторического менталитета эпохи.

Хотя Робер де Клари обладал относительно невысоким интеллектуальным уровнем и весьма ограниченным культурным кругозором, все же он являлся историком — по интуиции. Хронист не удовлетворяется описанием фактов как таковых (подобно большинству анналистов), а ищет их причины. Его объяснения упрощены, но все-таки Робер де Клари — первый повествователь о Четвертом крестовом походе, ощутивший потребность объяснить историю главным образом из нее самой, первый из множества других, которые сохранили для потомства, может быть, более надежные, но гораздо менее одухотворенные живою мыслью и игрой фантазии свидетельства о своем времени. В заключительных словах Робера де Клари просматривается ясное обоснование его принципиальной позиции: он освещает события как рядовой рыцарь, участвовавший в походе. В этом — мера его правдивости и достоверности, делающая хронику по-своему выдающимся памятником исторического рассказа и исторической мысли феодальной эпохи.

Предлагаемый вниманию читателя перевод хроники Робера де Клари базируется на издании рукописного текста, осуществленном французским историком Филиппом Лоэром свыше полувека тому назад и поныне считающемся образцовым ( Robert de Clari. La conquete Constantinople/Ed. Ph. Lauer. P., 1924). В этом издании были сохранены наибольшая верность и близость оригиналу (в палеографическом отношении), хотя кое-где встречались мелкие неточности, подмеченные в свое время в рецензиях А. Жанруа и П. Дембовски на публикацию Ф. Лоэра ( Jeanroy A. Corrections à Robert de Clari, La conquête de Constantinople/Ed. Ph. Lauer.—Romania, 1927, LIII, p. 392—393; Dembowski P. Corrections à l’édition de la Chronique de Robert de Clari de Ph. Lauer.— Ibid., 1961, LXXXII, p. 134—138).

Переводчик стремился донести до читателя особенности хроники (отсутствие «закругленности» речевого склада и строго логичных переходов, частые, притом неожиданные «перескакивания» от одного события к другому, лексическое однообразие, изобилие «общих мест», стереотипных оборотов и т. п.), не прибегая к искусственной литературной обработке ее языковой ткани, избегая стилевого «подтягивания» текста оригинала к современности.

Наш перевод сохраняет и начертание собственных имен и географических названий (французских, итальянских, немецких, византийских, болгарских), имеющееся в оригинале: их идентификация дается в комментарии. Следует сказать, что в этом отношении предлагаемый перевод хроники Робера де Клари отличается от существующих английского и итальянского переводов ее, выполненных американским историком Э. Г. Мак Нилом ( McNeal E. H. The conquest of Constantinople of Robert of Clari. N. Y., 1936) и итальянской исследовательницей А. М. Нада Патроне ( Roberto di Clari. La conquista di Costantinopli/Studio critico, traduzione e note di A. М. Nada Patrone. Genova, 1972). Близость к манере повествователя в большей степени, впрочем, сохранена в переводе Мак Нила, в меньшей — в переводе Нада Патроне, нередко «усовершенствующей» подлинник (в литературном смысле).