Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Триумф Лысенко в августе 1948 п. представлял гораздо более страшную угрозу физике, чем запрет специфической интерпретации квантовой механики. В течение четырех месяцев проходила подготовка к созыву Всесоюзной конференции физиков для обсуждения недостатков советской физики. Конференция готовилась Министерством высшего образования, возглавляемым Кафтановым, и Академией наук, президентом которой был тогда Сергей Вавилов. 17 декабря учреждается Организационный комитет конференции, во главе с заместителем министра высшего образования А.В. Топчиевым; заместителем Топчиева назначен Иоффе {1097} 1097 Сонип А.С. Совещание, которое не состоялось// Природа. 1990. № 3. С. 99. Это первая из трех его статей, появившихся в журнале в трех номерах подряд, о подготовке этой конференции. .

В письме заместителю Председателя Совета Министров Клименту Ворошилову Кафтанов обозначил недостатки, которые конференция предполагала исправить: «Курс физики преподается во многих учебных заведениях в полном отрыве от диалектического материализма… Вместо решительного разоблачения враждебных марксизму-ленинизму течений, проникающих через физику в высшие учебные заведения… в советских учебниках по физике не дается последовательного изложения современных достижений физики на основе диалектического материализма… В учебниках совершенно недостаточно показана роль русских и советских ученых в развитии физики; книги пестрят именами иностранных ученых…» {1098} 1098 Там же. С. 98. . На эту конференцию предлагалось пригласить 600 физиков в московский Дом ученых; она представлялась как некое продолжение сессии 1936 г. {1099} 1099 Там же. С. 99. Эту последнюю теперь задним числом стали критиковать за то, что она уделила мало внимания идеологическим вопросам.

Между 30 декабря 1948 г. и 16 марта 1949 г. Оргкомитет провел 42 заседания. На них присутствовали не только члены комитета, но и приглашенные. Дискуссии часто бывали острыми и ожесточенными. Разграничительные линии, однако, возникали не только между физиками и философами. В конце 40-х годов советские физики разделились на две группы; одна из них была представлена Академией наук, другая — Московским университетом {1100} 1100 Об этом см.: Горелик Г.Е. Физика университетская и академическая// Вопросы истории естествознания и техники. 1991. М» 2. С. 31–46. . Это разделение восходило к середине 30-х годов, когда под руководством Вавилова ФИАН стал превращаться в сильный институт. По мере усиления ФИАНа ухудшалась ситуация в университете. После того как в 1936 г. был арестован декан физического факультета Б.М. Гессен, на факультете все больше усиливалось влияние физиков, которые предпочитали в научных и административных спорах искать поддержку у политического руководства. Несколько физиков, включая Капицу и Иоффе, в 1944 г. написали письмо Молотову, в котором выразили свою озабоченность уровнем преподавания физики в университете и просили его назначить кого-нибудь из ведущих физиков (Обреимова, Леонтовича или Фока) на должность декана факультета. Молотов не последовал этому совету; ситуация еще более обострилась после смерти Леонида Мандельштама (1944 г.) {1101} 1101 Капица П.Л. Письма о науке. М.: Московский рабочий, 1989. С. 216–217. . Один за другим члены школы Мандельштама — Г.С. Ландсберг, Игорь Тамм, С.Э. Хайкин, М.А. Леонтович — уходили из университета, их сменила довольно пестрая группа посредственных физиков. В эту группу входило и несколько серьезных ученых — Д.Д. Иваненко, А.С. Предводителев, но были в ней и такие, как В.М. Кессених и В.Ф. Ноздрев, которые возмещали недостаток своих способностей в области физики идеологической «бдительностью» [244] Иваненко, который был одним из первых членов ядерного семинара в институте Иоффе, яростно боролся за приоритет советской науки. В 1948 г. он, например, жаловался на страницах ведущего партийного теоретического журнала «Большевик», что в докладе Смит ухитрился «изложить важные результаты большого числа советских работ, не говоря ни слова о советской науке и ее роли в физических открытиях нашего времени! Смит пытается внушить своим читателям мысль о том, что, но существу, только ученые англосаксонских стран способны на открытия всех современных концепций о структуре атома и атомного ядра и атомных реакций» (Иваненко Д.Д. К итогам дискуссии по книге Б.М. Кедрова «Энгельс и естествознание»// Большевик. 1948. № 8. С. 69). Горечь иваненковской критики имела источником непризнание за ним, как он считал, приоритета в формулировке нейтронно-протонной модели ядра; сформулированной им в 1932 г. Нормальная озабоченность ученых о приоритете в его случае стала болезненно навязчивой. . Университетских физиков объединяло чувство раздражения тем, что их работа не получила того признания, которого, по их мнению, она заслуживала. Также они были раздосадованы тем, что, несмотря на энергичные усилия, их не привлекли к работам по атомному проекту. Некоторые из них были готовы перейти к политическим обвинениям, чтобы свести счеты с физиками из Академии. Кампания борьбы с космополитизмом придавала их обвинениям политический оттенок {1102} 1102 Горелик Г.Е. Физика университетская… С. 37; Санин А.С. Совещание, которое не состоялось. С. 91. . [245] Профессор Московского университета А.А. Соколов в письме Жданову выразил недовольство тем, что он и Иваненко лишены возможности принять участие в работе НИИФ-2 (Институт ядерной физики при Московском университете, директором которого был Скобельцын), и обвинил Ландсберга, Ландау и Тамма в низкопоклонстве перед иностранной физикой.

Оргкомитет обсуждал десять докладов, которые предполагалось представить на конференцию. Вавилов должен был прочесть доклад, озаглавленный «Философские проблемы современной физики и задачи советских физиков в борьбе за передовую науку», Иоффе — «О мерах по улучшению преподавания физики в технических вузах»; другие должны были говорить об учебниках и повышении уровня обучения физике. Но дискуссии в Комитете вышли далеко за пределы этих довольно безобидных тем. Университетские физики и их союзники, философы, ринулись в атаку, обвиняя физиков Академии в распространении космополитизма и идеализма, в том, что они не цитируют русских ученых, уклоняются от честных дискуссий, отказываются от развития фундаментальной физики и участвуют в шпионаже в пользу Германии. Последнее обвинение было направлено против Мандельштама, умершего пятью годами раньше. Но и здравствующим физикам тоже досталось от критиков. Иоффе, Тамм и Марков, которые принимали участие в заседаниях комитета, подверглись резкой критике. Френкель был особой мишенью, и высказанное им в 1931 г. утверждение о непричастности диалектического материализма к физике снова было использовано против него. Нападкам подвергся и Капица, хотя он и не бывал на заседаниях Комитета {1103} 1103 Сонин А.С. Совещание, которое не состоялось// Природа. 1990. № 3, 4, 5. .