Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

В 1932 г. не только Курчатов переключился на исследования по ядерной физике. Абрам Алиханов, которому, как и Курчатову, было в то время около 30 лет, в том же году, оставив работы по рентгеновским лучам, занялся физикой ядра и был поставлен во главе позитронной лаборатории, где совместно со своим братом Артемом Алихановым он изучал рождение электрон-позитронных пар, а позднее — спектры бета-лучей {161} 161 См.: Френкель В. Я., Гаспарян Б.Г. Академик А.И. Алиханов// Вопр. истории естествознания и техники. 1982. № 2. С. 75–84. . Еще один молодой физик, Лев Арцимович, поступивший в институт двумя годами ранее (в возрасте двадцати одного года), тоже обратился к изучению физики ядра и возглавил высоковольтную лабораторию. Арцимович работал в тесном контакте с братьями Алихановыми {162} 162 См.: Воспоминания об академике Л.А. Арцимовиче. М.: Наука, 1981. С. 5; Соминский М.С. Абрам Федорович Иоффе. С. 274. . Четвертой лабораторией отдела ядерной физики руководил Дмитрий Скобельцын, который был несколько старше этих трех своих коллег: он родился в Петербурге в 1892 г. Скобельцын приступил к изучению космических лучей в начале 20-х годов и провел два года в Париже, в институте Марии Кюри {163} 163 См.: Дмитрий Владимирович Скобельцын/ Под ред. С.Н. Вернова, Н.А. Добротина, Г.Т. Зацепина. М: Изд-во АН СССР, 1962. . По своим манерам он был холоден и сдержан, тогда как Алиханов был вспыльчивым, а Арцимович — остроумным и порой даже злоязычным человеком, интересующимся всем на свете {164} 164 См.: Рейнов Н.М. Физики — учителя и друзья. С. 52, 56. .

Курчатова называли «генералом», потому что он любил проявлять инициативу и отдавать команды. По воспоминаниям близких друзей, одним из его любимых слов было «озадачить» {165} 165 См.: Кикоин И.К. Он прожил счастливую жизнь// Кикоин И.К. Рассказы о физике и физиках. М.: Наука, 1986. С. 88. . У него были энергичные манеры, и он любил спорить. Он мог выразительно выругаться, но, если доверять памяти тех, кто с ним работал, он никого не оскорблял. У него было хорошее чувство юмора {166} 166 См.: Рейнов Н.М. Физики — учителя и друзья. С. 44–50; Головин И.Н. Игорь Васильевич Курчатов. С. 19–21. . В 1927 г. Курчатов женился на Марине Синельниковой, сестре своего друга. Поначалу она огорчалась из-за привычки мужа проводить целые вечера в лаборатории, но потом примирилась с этим {167} 167 См.: Головин И.Н. Игорь Васильевич Курчатов. С. 20. . Сохранилось одно или два мимолетных впечатления о Курчатове тех лет. Они принадлежат жене Синельникова, англичанке, с которой тот познакомился в Кембридже. В письмах к своей сестре она рисует Курчатова как преданного своей работе и в общем довольно решительного и целеустремленного человека. Но она пишет также и о том, что он «такой добродушный, как игрушечный медвежонок, — и никто не может сердиться на него» {168} 168 I Married a Russian: Letters from Kharkov/ Ed. L. Street. N. Y.: Emerson Books, 1947. P. 29. . [39] Имя англичанки — Эдна Купер. Это довольно странная книга, но, несомненно, основанная на подлинном материале. Она была составлена во время войны из писем, написанных в 30-е годы и не предназначавшихся для публикации.

В описаниях характера Курчатова всегда присутствует ощущение некоторой дистанции, как если бы за человеком с энергичными манерами стоял другой, которого не так-то легко разглядеть. Он мог оградить себя неким щитом, отделываясь шуточками или выбирая ироничный тон по отношению и к себе, и к другим. Все воспоминания о Курчатове доносят до нас, наряду со свидетельствами о его сердечности и открытости, также и впечатление о его серьезности и сдержанности. В воспоминаниях одного из коллег, работавших с Курчатовым в 50-е годы, он предстает как человек закрытый, многослойный, а потому идеально подходящий для проведения секретных работ {169} 169 Интервью с И.Н. Головиным (15 ноября 1990 г.). .

Большую часть 1933 г. Курчатов посвятил изучению литературы по ядерной физике и подготовке приборов для будущих исследований. Он организовал строительство маленького циклотрона, с помощью которого можно было получить, правда, лишь очень слабый пучок частиц и который не годился для проведения опытов. Он также построил высоковольтный ускоритель протонов кокрофт-уолтоновского типа и использовал его для изучения ядерных реакций с бором и литием. Весной 1934 г., после ознакомления с первыми заметками Энрико Ферми и его группы о ядерных реакциях, вызываемых нейтронной бомбардировкой, Курчатов переменил направление своих работ. Он оставил опыты с протонным пучком и начал изучать искусственную радиоактивность, возникающую у некоторых изотопов после их бомбардировки нейтронами {170} 170 См.: Гринберг А. П., Френкель B. Я. Игорь Васильевич Курчатов… C. 62–74; Курчатов И.В. Избр. тр.: В 3 т. Т. 2: Нейтронная физика. М.: Наука, 1983. С. 6, 7. . Между июлем 1934 г. и февралем 1936 г. Курчатов и его сотрудники опубликовали 17 статей, посвященных искусственной радиоактивности. Наиболее существенным и оригинальным его достижением в это время была гипотеза, что наличие нескольких периодов полураспада некоторых радиоизотопов могло быть объяснено ядерной изомерией (т. е. существованием элементов с одной и той же массой и с одним и тем же атомным номером, но с различной энергией) [40] Курчатов впервые установил это на примере брома-80 (см.: Гринберг А. П., Френкель В.Я. Игорь Васильевич Курчатов… С. 74–80; см. также: Гринберг А.П. К истории изучения ядерной изомерии// УФН. 1980. Декабрь. № 4. С. 663–678. . Другим исследованным Курчатовым явлением было протон-нейтронное взаимодействие и селективное поглощение нейтронов ядрами различных элементов.

В середине 30-х годов эти вопросы были центральными в исследованиях по ядерной физике. Морис Гольдхабер, который тогда занимался этими же проблемами в Кавендишской лаборатории, сказал, что в мире в то время было несколько центров, где велись серьезные исследования по ядерной физике. «Это была Кавендишская лаборатория, которую я считаю лучшей, затем римская школа, когда там был Ферми, считалась первоклассной; окружение Жолио-Кюри в Париже. Затем Курчатов и его люди. Они делали хорошие работы. Я всегда считал, что именно Курчатов являлся крупнейшей фигурой в области атомной энергии в России, так как я читал его статьи. Он не очень отставал от нас, с учетом разницы во времени получения журналов. Курчатовская школа всегда выпускала интересные статьи» {171} 171 Интервью с Морисом Гольдхабером, взятое Г. Любкин и Ч. Вайнером 10 января 1966 г. (Niels Bohr Library, American Institute of Physics, New York. P. 27). .

Курчатов и его коллеги составляли часть интеллектуального сообщества физиков-ядерщиков, хотя к тому времени личные контакты с западными физиками стали весьма затруднительными.