Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Ленинград не был единственным местом, где проводились исследования по ядерной физике. Другим важным центром, сосредоточивавшим такие работы, был Украинский физико-технический институт в Харькове (УФТИ), созданный Иоффе в 1928 г. при поддержке украинских властей. Иоффе предполагал организовать первоклассный физический институт, который установил бы тесные связи с промышленностью Украины, и он направил туда несколько своих сотрудников из Ленинграда. Именно они образовали ядро нового института {186} 186 См.: Соминский М. С. Абрам Федорович Иоффе. С. 381, 382; Обреимов И. В. // Воспоминания об А.Ф. Иоффе. Л.: Наука, 1973. С. 50–53; Научно-организационная деятельность… С. 110–118. . [44] Среди тех, кто был направлен в Харьков, следует назвать И.В. Обреимова, А.И. Лейпунского, Л.В. Шубникова, Л.В. Розенкевича, В.С. Горского, К.Д. Синельникова и Д.Д. Иваненко. Курчатов в 30-е годы проводил в нем по два-три месяца в году {187} 187 См.: Воспоминания об А.Ф. Иоффе. С. 53; Гринберг А. П., Френкель B. Я. Игорь Васильевич Курчатов… C. 63, 67, 68, 84. .

Иоффе старался, чтобы в Харьков переехал его давний друг, Эренфест, и писал ему, что институт нуждается в «широко образованном физике», но хотя Эренфест и проработал в этом институте несколько месяцев, он не остался там навсегда {188} 188 См. письма Иоффе от марта 1920 г. и от 30 ноября 1931 г. в сборнике «Эреифест — Иоффе: Научная переписка 1907–1933 гг.» (2-е изд. Л.: Наука, 1990. С. 285, 294). . Однако в Харькове работало несколько иностранных физиков. В их числе был и Александр Вайсберг, венский коммунист, который возглавил низкотемпературную экспериментальную станцию, Мартин Руэман, руководивший одной из низкотемпературных лабораторий, Фридрих Хаутерманс, яркий и оригинальный физик из Германии, Фриц Лан-ге, тоже немецкий физик, позднее работавший над проблемой разделения изотопов с помощью центрифуг {189} 189 См.: Weissberg A. The Accused. N. Y.: Simon and Schuster, 1951. P. 155; I Married a Russian…, passim; Трапезникова О.Н. Воспоминания// Шубников Л.В. Избранные труды. Воспоминания. Киев: Наук, думка, 1990. С. 280; Лейпуский А.И. Избранные труды. Воспоминания. Киев: Наук, думка, 1990. С. 11. Passim (лат.) — повсюду, в разных местах (Прим. ред.) .

Первым директором УФТИ стал Иван Обреимов, оптик, один из первых студентов Иоффе. Он был прекрасным физиком, но не оказался сильным директором {190} 190 См.: Weissberg A. The Accused. P. 157. . В 1932 г. его заменил на этом посту Александр Лейпунский, которого относили к числу самых способных молодых советских физиков. Научные интересы Лейпунского были связаны главным образом с атомной и ядерной физикой. В 1932 г. он и Синельников вместе с двумя коллегами повторили эксперимент Кокрофта и Уолтона. В середине 30-х годов Лейпунский более года провел в Кавендишской лаборатории. Он был членом партии, что было в 30-е годы нетипичным для серьезных физиков. Коллеги высоко ценили его, считалось, что он будет играть важную роль в советской науке {191} 191 См.: Weissberg A. The Accused. P. 49–53, 157, 158; I Married a Russian… P. 133, 145; Лейпупский А.И. Избранные труды… С. 9. .

Расцвет УФТИ начался уже в первой половине 30-х годов. Это был богатый и хорошо обеспеченный оборудованием институт, и к середине десятилетия по размеру бюджета и числу сотрудников он перегнал институт Иоффе {192} 192 См.: Lewis R. A. Industrial Research and Development in the USSR. 1924–1935. PhD diss., University of Birmingham, 1975. . [45] На с 135 показано, что в, 1934 г. бюджет УФТИ составлял 1981 тысячу рублей, а в институте Иоффе был равен 786 тысячам рублей. Льюис определяет полный штат института в 1935 г. в 230 человек (в том числе 42 научных работника). В письме Резерфорду от 31 января 1936 г. Лейпупский указывает для личного состава цифру 450 (см.: Rutherford Collection. Cambridge University Library). Его ведущие ученые были талантливы и хорошо образованны. Шубников, возглавивший исследования в области низких температур, с 1926 по 1930 г. работал в лаборатории низких температур в Лейдене, одном из ведущих европейских центров в этой области науки. Он имел репутацию очень талантливого экспериментатора. Ландау, наверное, самый блестящий в своем поколении советский физик, вплоть до середины 30-х годов руководил теоретическим отделом УФТИ. Институт посещали многие иностранные физики, в том числе Нильс Бор, Джон Кокрофт и Поль Дирак {193} 193 См.: Weissberg A. The Accused. P. 157–158; Трапезникова О.Н. Воспоминания… С. 277–291. . Виктор Вайскопф в 1932 г. проработал в нем восемь месяцев {194} 194 См. письмо к автору В. Вайскопфа от 13 мая 1993 г. . Институт выпускал советский физический журнал на немецком языке.

Александр Вайсберг писал в своей книге «Обвиняемый», ставшей классическим свидетельством о «большой чистке», что вплоть до 1935 г. институт был «оазисом свободы в пустыне сталинского деспотизма» и что, если бы в нем «оставили в покое ученых, в должное время они достигли бы выдающихся результатов» {195} 195 См.: Weissberg A. The Accused. P. 158. . Но после того как в 1934 г. в институте появился новый директор, атмосфера в нем была омрачена личными склоками и политическими интригами. Жена Синельникова в июле 1935 г. в письме к сестре писала, что «институт полон интриг. Раньше они были связаны с отношениями между учеными и административным отделом, но теперь кажется, что уже все перемешалось, и некоторые из ученых для достижения своих целей используют грязные методы» {196} 196 I Married a Russian… P. 263, 264. . В сентябре она писала о том, что, видимо, «нужно взорвать весь институт, а затем начать все сначала» {197} 197 Ibid. P. 276. . Когда Виктор Вайскопф в конце 1936 г. приехал в Харьков, некоторые из физиков-эмигрантов, с которыми он разговаривал, советовали ему отказаться от должности профессора, которую ему предлагали в Киеве. Вместо этого он выбрал Рочестерский университет в Нью-Йорке {198} 198 Интервью с В. Вайскопфом (15 августа 1980 г.). .

Ситуация в институте, которая уже в 1935 и 1936 гг. была, по-видимому, не лучшей, продолжала ухудшаться. Многие из ведущих сотрудников УФТИ были арестованы во время «большой чистки» и обвинены в фантастических заговорах против государства {199} 199 См.: Weissberg A. The Accused. Книга посвящена чистке в институте. . В результате институт был опустошен. Вайсберг вспоминает, что в беседах со своими сокамерниками он так определил этот ущерб: «Послушайте, — сказал я, — наш институт является одним из самых значительных учреждений такого рода в Европе. И в самом деле, вероятно, нет другого такого института, в котором было бы столько разных и прекрасно оборудованных лабораторий. Советское государство не жалело средств. Часть наших ведущих ученых обучалась за рубежом. Их постоянно посылали на средства государства к крупнейшим физикам во все мировые центры — для пополнения знаний и опыта. В нашем институте было восемь отделов, каждый из которых возглавлял способный человек. А каково создавшееся сейчас положение? Заведующий лабораторией физики кристаллов Обреимов арестован, арестован и заведующий лабораторией низких температур Шубников. Руэман, который возглавлял вторую низкотемпературную лабораторию, выслан из страны. Лейпунский, заведующий лабораторией расщепления ядер, арестован. Арестованы и руководитель Отдела рентгеновских лучей Горский, и заведующий отделом теоретической физики Ландау, и я сам — заведующий низкотемпературной экспериментальной станцией. Насколько мне известно, продолжает работать только Слуцкий, заведующий отделом ультракоротких волн» {200} 200 См.: Weissberg A. The Accused. P. 364. . [46] Артур Кестлер следует показаниям жены Вайсберга (см.: Koestler A. Darkness at Noon. N. Y.: Macmillan, 1941). Избежал ареста также Синельников, руководивший лабораторией высоких напряжений.