Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Трумэн решил теперь информировать Сталина о бомбе. После пленарного заседания 24 июля он подошел к нему как раз тогда, когда тот собирался покинуть зал заседаний. Трумэн небрежно бросил ему: «У нас есть новое оружие необычайной разрушительной силы» {556} 556 Truman H. Memoirs. V.I: 1945, Year of Decisions. N. Y.: Signet Books, 1965. P. 458. . Он не сказал, однако, что это была атомная бомба. По воспоминаниям Трумэна, Сталин ответил, что «рад слышать об этом и надеется, что “оно будет успешно применено против японцев”» {557} 557 Ibid. . Однако рассказ Трумэна, возможно, неточен. Энтони Идеи, министр иностранных дел Великобритании, который вместе с Черчиллем пристально наблюдал за происходившей рядом беседой, стоя в нескольких футах, писал в своих мемуарах, что Сталин всего лишь кивнул головой и сказал: «Благодарю Вас» — без дальнейших комментариев {558} 558 См.: Eden A. The Reckoning. Boston: Houghton Mifflin, 1965. P. 635. . Переводчик Сталина В.Н. Павлов, переводивший слова Трумэна, подтверждает рассказ Идена, но вспоминает, что Сталин просто кивнул головой, не произнося слов благодарности {559} 559 См.: Трухаповский В.Г. Английское ядерное оружие. М.: Междунар. отн-ия, 1985. С. 23. . [161] Андрей Громыко, который находился поблизости, когда Трумэн обратился с этими словами к Сталину, пишет в своих мемуарах, что Трумэн сказал о намерении Соединенных Штатов использовать новое оружие против Японии и что Сталин ответил: «Благодарю Вас за информацию» (Громыко А.А. Памятное. 2-е изд. М.: Политиздат, 1990. Кн. 1. С. 272). Никто из американских и английских участников конференции не предполагал, что Трумэн сказал Сталину о своем намерении использовать бомбу в Японии.

Трумэн и Черчилль были убеждены: Сталин не понял, что Трумэн имел в виду атомную бомбу {560} 560 См.: Feis Я. The Atomic Bomb and the End of World War II. Princeton: Princeton University Press, 1971. P. 102; Wheeler-Bennett J., Nicholls A. The Semblance of Peace. L.: Macmillan, 1972. P. 372. . Вероятно, они ошибались. Сталин знал о «проекте Манхэттен» больше, чем они думали, и, видимо, знал и о том, что испытания назначены на 10 июля. [162] Очевидно, 16 июля. — Прим. ред. Он также знал о советских ядерных исследованиях {561} 561 См.: Первухин М.Г. У истоков урановой эпопеи// Техника — молодежи, 1975. № 7. С. 24. . Возможно, он догадался, что имел в виду Трумэн, если и не сразу, то очень скоро после этого разговора [163] Есть ряд свидетельств, что советская разведка узнала об испытании за день или два до его проведения (об этом см. в интервью И.Н. Головина). См.: Мороз О. Никогда не должно быть применено!// Лит. газ. 1984. 25 июля. С. 10. . «…Вернувшись с заседания, — писал маршал Жуков в своих мемуарах, — И.В. Сталин в моем присутствии рассказал В.М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В.М. Молотов тут же сказал: “Цену себе набивают”. И.В. Сталин рассмеялся: “Пусть набивают. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы”. Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы» {562} 562 Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 10-е изд. М.: Новости, 1990. Т. 3. С. 334. . «Трудно за него (Трумэна. — Д. X. ) сказать, что он думал, но мне казалось, он хотел нас ошарашить, — много лет спустя вспоминал Молотов. — …Не было сказано “атомная бомба”, но мы сразу догадались, о чем идет речь» {563} 563 Цит. по: Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М.: Терра, 1991. С. 81. . Есть сообщение, что из Потсдама Сталин связался с Курчатовым, сказав ему, что надо ускорить работу по бомбе, но это утверждение оспаривалось одним из коллег Курчатова на основании того, что телефонного звонка недостаточно, чтобы ускорить дело {564} 564 См.: Громыко А.А. Памятное… С. 276; Гончаров В.В. Первые (основные) этапы решения атомной проблемы в СССР. М.: Изд. Ин-та атомной энергии им. И.В. Курчатова, 1990. На с. 4 последней из указанных работ предполагается, что это может быть не так. .

Представляется ясным, что Сталин знал, что Трумэн говорил именно об атомной бомбе. Менее ясно, понимал ли он значение слов Трумэна. Есть две возможности. Первая: он еще не придал большого значения бомбе; вторая: только теперь он ощутил, каким важным фактором стала бомба в международных отношениях. В любом случае реакция Сталина была бы одинаковой. Его невозмутимость могла указывать на некоторое непонимание слов Трумэна, но это могла быть и сознательная попытка скрыть озабоченность из страха признаться в отставании Советского Союза и показать свою слабость.

Последнее объяснение предлагают Жуков и Молотов. Однако документы того времени, которые могли бы подтвердить это, отсутствуют. Можно только догадываться, не слова ли Трумэна заставили Сталина понять наконец стратегическое значение атомной бомбы, если считать, что разведывательные данные, передаваемые в течение всей войны, не убедили его в этом. В любом случае влияние американской атомной бомбы на советскую политику стало очевидным только после Хиросимы.

Разговор Трумэна со Сталиным в Потсдаме был результатом обсуждения американцами вопроса о влиянии бомбы на отношения с Советским Союзом. Нильс Бор пытался убедить Черчилля и Рузвельта поставить Сталина в известность о бомбе. Бор бежал из оккупированной немцами Дании в сентябре 1943 г. и несколько месяцев провел в Лос-Аламосе как член английской группы {565} 565 См.: Gowing M. Britain and Atomic Energy, 1939–1945. L.: Macmillan, 1964. P. 346–366; Bohr A. The War Years and the Prospects Raised by the Atomic Weapons// Niels Bohr/ Ed. S. Rozental. Amsterdam: North-Holland, 1967. P. 191–214. . Он был ошеломлен достигнутым прогрессом, и боялся, что, если политические расхождения приведут к разрыву антигитлеровской коалиции, начнется гонка ядерных вооружений. Но он также считал, что бомба открывает возможность нового подхода к международным отношениям, поскольку, ввиду опасности гонки вооружений, появится необходимость сотрудничества. Соединенные Штаты и Англия должны были, по мнению Бора, информировать Советский Союз о «проекте Манхэттен» до того, как бомба станет свершившимся фактом, и до того, как закончится война. Только таким образом можно было убедить Сталина в необходимости международного контроля в области использования атомной энергии и в отсутствии заговора Соединенных Штатов и Англии против Советского Союза {566} 566 Взгляды Бора изложены в его меморандумах от 3 июля 1944 г. и 24 марта 1945 г. Отрывки из них воспроизведены в его «Открытом письме Организации Объединенных Наций», которое он написал в 1950 г. См.: Niels Bohr. P. 342–346. ,

На соображения Бора повлияла его высокая оценка советской физики. Он посещал Советский Союз и встречался с рядом советских физиков, в особенности с Капицей и Ландау {567} 567 См.: Френкель В.Я. Нильс Бор и советские физики// Нильс Бор и наука XX века. Киев: Наук, думка, 1988. С. 16–27. . Он знал о советских исследованиях по делению. Его подозрение, что советские физики, возможно, работают над бомбой, усилилось после получения письма от Капицы, приглашавшего его в Советский Союз. Бор получил это письмо в советском посольстве в Лондоне в апреле 1944 г. по возвращении из Соединенных Штатов. Он написал Капице теплое, но ни к чему не обязывающее письмо, проконсультировавшись перед этим с представителями британской службы безопасности {568} 568 См.: Gowing M. Britain and Atomic Energy… P. 350; Rhodes R. The Making of the Atomic Bomb. P. 529. . Письмо Капицы убедило его в том, что нужно срочно информировать Сталина о бомбе.