Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

М.М. Литвинов, настаивая на своем, ответил запиской «К политическим переговорам с Францией. По поводу замечаний т. Коппа». Во главу угла, писал он, «я ставлю изменение нынешнего положения в Прибалтике, и в этой области удовлетворение наших требований соответствует интересам Франции». И далее: «Хотим мы этого или нет, но мы вынуждены будем втянуться в общеевропейскую политику, и нам придется выбирать между двумя существующими тенденциями, а больше двух нет и не будет в ближайшее время. Германия еще не существует как самостоятельный активный фактор» {576} 576 М. Литвинов — членам коллегии НКИД. [Без даты] Копии членам Политбюро, т.т. Красину и Раковскому // Там же. Л. 26–27. .

Позицию М.М. Литвинова поддержал нарком иностранных дел СССР Г.В. Чичерин, обратившийся с письмом к Сталину. Мы «стоим особняком» и должны продолжать стоять особняком, писал Чичерин. Но есть нечто, продолжал он, что мы можем сделать: «Мы можем содействовать сближению Франции с Германией, разряжению электрического напряжения на континенте, содействовать, одним словом, развитию континентальной системы, которою весьма интенсивно интересуется Де Монзи (французский сенатор. — В. Н. ) и еще интенсивнее интересуется Кайо (французский политический и государственный деятель. — В. Н. ). Это для нас весьма доступно, а такая работа была бы в высшей степени целесообразна» {577} 577 Г.В. Чичерин — И.В. Сталину [и другим — всего 17 лицам]. 13 ноября 1924 г. // Там же. Л. 28–32. .

Победили оппоненты Г.В. Чичерина и М.М. Литвинова. Дискуссия показала незыблемость стратегического выбора советского руководства — его ставку на Германию. Ставку двоякого рода. И на германский пролетариат, который по окончании Первой мировой войны рассматривался в качестве едва ли не основного носителя радикальной тенденции в международном рабочем движении. (За год до описываемой дискуссии в советских верхах по установке из Москвы Коммунистическая партия Германии попыталась осуществить захват власти через вооруженное восстание {578} 578 См. Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М., 1998; Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн. 1919–1943. Документы. М., 2004. . [49] По времени это совпало с нажимом на Веймарскую республику справа, с «пивным путчем» Гитлера — Людендорфа. ) И ставку на Германию, как страну, пострадавшую в итоге мировой войны и, соответственно, готовую рано или поздно выступить против государств-победителей.

Одновременно дискуссия показала наличие непреходящего стремления советского руководства возвратить утраченные территории царской России, что, в конце концов, удалось с помощью советско-германского пакта о ненападении 1939 г., когда нацистская Германия признала сферой советских интересов прилегающие к Советскому Союзу с запада приграничные страны. И на что упорно отказывалась идти англо-французская сторона на переговорах в Москве весной-летом 1939 г. об организации сопротивления наступлению нацистской Германии.

Возвращаясь к вопросу об истоках советско-германского сотрудничества, следует отметить, что прежде всего обе страны. Советский Союз и Германию, объединило их общее ущербное международное положение после Первой мировой войны, разделившей Европу на страны-победители и страны-побежденные. Ленин, отмечая тяжесть обязательств Германии по Версальскому договору, предвидел, что в создавшихся условиях она «толкается на союз с Россией» {579} 579 VIII Всероссийский съезд советов. 22–29 декабря 1920 г. Доклад о концессиях на фракции РКП(б) VIII съезда советов 21 декабря // Ленин В.И. Полн. собр. соч.. Т. 42. С. 104. . Сталин пошел дальше, подчеркивая геополитическую составляющую их взаимного тяготения. Летом 1940 г. (кстати, после капитуляции Франции), принимая английского посла С. Криппса, он заявил, что стремление «изменить старое равновесие сил в Европе, которое действовало против СССР… послужило базой для сближения СССР с Германией» {580} 580 Беседа Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина с послом Великобритании в СССР Р.С. Криппсом в Кремле. 1 июля 1940 г. Сов. секретно // ДВП СССР. Т. 23. Кн. 1. С. 395. Курсив мой. . В меморандуме об этой беседе, врученном по указанию Сталина германскому послу в Москве Ф. Шуленбургу, говорилось, что Советский Союз «предпримет все меры для того чтобы предотвратить восстановление прежнего баланса сил в Европе» {581} 581 Посол Шуленбург — в МИД Германии. Телеграмма. Москва. 13 июля 1940 г. // СССР и Германия. 1939–1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Vilnius, 1989. С. 68. . Чем не аргумент за концепцию происхождения Второй мировой войны как продолжения первой, которой придерживаются некоторые зарубежные историки?!

С установлением нацистского режима в Германии ее единение с Советским Союзом в неприятии западных либерально-демократических ценностей могло лишь усилиться — по неписанному закону общности идеократических государств, жестко пресекающих любые проявления инакомыслия.

Провозглашенный Гитлером поход против большевизма (не без расчета на нейтрализацию западных стран) привел к быстрому ухудшению двусторонних отношений. Сталин, однако, не терял надежды на то, что рано или поздно ему удастся найти общий язык с Гитлером. Согласие последнего в мае 1933 г., после почти двухлетних проволочек, на продление Берлинского договора 1926 г. Москва вполне могла оценить как некий позитивный сигнал. Правительственная газета «Известия» в передовой статье, приветствуя продление Берлинского договора, в завершение писала: «Дружественные отношения вызывают дружественный ответ, враждебные действия вызывают соответствующий отпор» {582} 582 Цит. по: ДВП СССР. Т. 16. С. 825. См. подробнее: Случ С.З. Сталин и Гитлер. 1933–1941: расчеты и просчеты Кремля // Отечественная история. 2005. №1. С. 98–119. .

На очередном партийном съезде в январе 1934 г. Сталин в откровенной форме призвал Гитлера вернуться к прежним партнерским советско-германским отношениям.

Говоря о причинах «перелома» в отношениях с Францией (и с Польшей), он связал это с «некоторыми (всего лишь! — В. Н.) изменениями в политике Германии, отражающими рост реваншистских и империалистических настроений в Германии» {583} 583 Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б). 26 января 1934 г. / / Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. С. 301, 302. . Что, как следовало из его дальнейших рассуждений, не имело решающего значения. На готовность урегулировать отношения с Германией, не ожидая от последней принципиального пересмотра ее политики, указывали слова Сталина о том, что «дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии, не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной… Нет, не в этом дело. Дело в изменении политики Германии» {584} 584 Там же. . С советской стороны, давал он знать на съезде, нет препятствий к восстановлению прежних, доверительных отношений — возврату к практике, «получившей отражение в известных договорах СССР с Германией» {585} 585 Там же. С. 302–303. . К временам, когда с высокой трибуны говорилось о наших «наиболее дружественных отношениях с Германией» (М.М. Литвинов) {586} 586 Доклад и.о. Народного Комиссара Иностранных Дел СССР М.М. Литвинова на II сессии Центрального Исполнительного Комитета СССР 5-го созыва. 4 декабря 1929 г. // ДВП СССР. Т. 12. С. 628. .