Олесь Бузина - Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину

Ковалевский спокойно досидел на Лукьяновке до самого прихода в Киев Петлюры 14 декабря 1918 года, жалуясь в основном на то, что персонал тюрьмы общается с ним по-русски (какой позор для независимой Украинской державы!), а охраняют его «офицеры-золотопАгонники». Министр так и писал это слово через «А», чтобы подчеркнуть свое призрение к ненавистному антиукраинскому режиму. Но приключения его показывают, почему и сам гетман живым и здоровым улизнул из Киева. Петлюровцы побоялись его трогать, ограничившись собачьим лаем в прессе. Все произошло точь-в-точь, как в Киеве в декабре 2004-го. Компромат слился в хитрых объятиях с другим компроматом. Очень по-украински.

В последний день июля 1918 года все киевские газеты вышли с устрашающими заголовками, сообщавшими об убийстве командующего германскими войсками в Украине. «Покушение на генерал-фельдмаршала Эйхгорна», — кричали «Последние новости», — «Сегодня, в половине второго дня было сделано покушение на генерал-фельдмаршала Эйхгорна, который возвращался со своим адъютантом пешком домой. Брошенной бомбой тяжело ранен адъютант и получил тяжелые ранения генерал-фельдмаршал. Преступники задержаны. На место покушения немедленно прибыл пан Гетман и в его присутствии генерал-фельдмаршал, который был в сознании, был перевезен в одну из киевских клиник. Врачи выражают надежду, что невзирая на тяжкие поранения, жизни генерал-фельдмаршала не угрожает опасность».

Вслед за этим текстом шло сообщение германского пресс-бюро о том, что командующий и его адъютант в момент покушения возвращались «из офицерского собрания на квартиру» и заметка «Смерть ген. Эйхгорна». В газете так спешили, что даже не заметили ошибки в первом сообщении. «Сегодня» следовало заменить на «вчера». Ведь покушение произошло 30 июля, во вторник, а газета вышла 31-го, в среду. Но, видимо, потрясение газетчиков было таким сильным, что полученную из УТА (Украинского телеграфного агентства) рассылку поставили в номер без всяких правок.

В претендующем на респектабельность «Русском голосе», в отличие от легковесных «Последних новостей», успели подумать. Тут та же фраза звучала правильно: «Официально. Вчера в половине второго дня было совершено покушение на генерал-фельдмаршала Эйхгорна»…

Дальше шли подробности: «Сотрудникам газеты удалось беседовать с врачом, который пользует генерала Эйхгорна и его адъютанта. По словам доктора, положение фельдмаршала очень тяжелое, но все же есть некоторая надежда на его выздоровление. Что же касается адъютанта, то его ранение очень серьезно, оторвана одна нога, а другую придется ампутировать. Надежды на выздоровление почти нет». И завершала подборку краткая заметка «Кончина г.-ф. Эйхгорна»: «В 1 ч. ночи нашему сотруднику сообщили в германской комендатуре, что генерал Эйхгорн скончался около 10 ч. вечера. Незадолго перед тем скончался его адъютант».

«Голос Киева» перепечатал то же сообщение УТА, добавив только, что, по распоряжению германских властей, «ввиду покушения» были «отменены зрелища во всех театрах».

И только «Киевская мысль» — самая популярная и велеречивая газета города, не ограничившись пересказом официальных сообщений, прямо на первой полосе успела выдать даже пространную редакционную статью. «Убийство фельдмаршала фон Эйхгорна, — по-бабьи причитала она, — будет, несомненно, встречено населением Украины с негодованием и ужасом. Истомленное и измученное событиями этого года оно в безумном и бессмысленном акте террориста увидит основание для новых тревог. Кто послал этого бомбиста на его преступление, к тому времени, когда пишутся эти строки, еще неизвестно».

Но памятливая «Мысль» тут же припомнила (и, нужно заметить, очень кстати!) недавнее убийство левыми эсерами в Москве германского посла Мирбаха и последовавшее за ним «бессмысленное восстание» (то есть, левоэсеровский мятеж), назвав его участников «кучкой фанатиков и искателей приключений». «Кем бы ни было совершено убийство фельдмаршала Эйхгорна, — негодовала газета, — ясно, во всяком случае, одно: это дикая авантюра тех, кто в общей массе населения является безответственными одиночками, не имеющими за собой никаких народных сил».

Эйхгорн жил на Екатерининской улице, 16 (ныне — Липской) в шикарном особняке графа Уварова, незадолго до революции перепроданном киевскому домовладельцу Попову. В советские времена в этом здании находилось управление КГБ по Киеву и области, а теперь — Украинский фонд культуры. Интерьеры сохранились до сих пор, хотя и в весьма изношенном виде дубовая лестница на второй этаж, парящие амурчики под потолком, массивный камин — 70-летний вояка предпочитал пошлую роскошь, как сказал бы Остап Бендер.

На параллельной улице (сейчас она называется Шелковичной, а тогда — Левашовской) располагалась резиденция гетмана Скоропадского. Поэтому гетман хорошо слышал взрыв, который описал в своих мемуарах: «Мы только что окончили завтрак в саду, и я с генералом Раухом хотел пройтись по саду, примыкающему к моему дому. Не отошли мы и нескольких шагов, как раздался сильный взрыв. Я по звуку понял, что разорвалось что-то вроде сильной ручной гранаты… Я и мой адъютант побежали туда. Мы застали действительно тяжелую картину, фельдмаршала перевязывали и укладывали на носилки, рядом с ним лежал на других носилках его адъютант Дресслер, с оторванными ногами, последний, не было сомнения, умирал. Я подошел к фельдмаршалу, он меня узнал, я пожал ему руку, мне было чрезвычайно жаль этого почтенного старика».