Александр Чудинов - Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Когда Колиньер закончил работу над указанным мемуаром и отправил его в Версаль министру Верженну, Ромм уже находился за границей. Сразу же по возвращении Павла Строганова и его гувернера в Петербург была начата процедура оформления необходимых документов для их выезда за рубеж, начало которой положило официальное обращение второго члена Коллегии иностранных дел, а фактически министра иностранных дел России графа А.А. Безбородко к главноначальствующему этой коллегии, вице-канцлеру графу И.А. Остерману:

Милостивой государь мой граф Иван Андреевич,

Ея императорское величество всемилостивейше уволив лейб-кирасирскаго полку карнета Графа Павла Строганова для продолжения наук в чужие краи на четыре года, высочайше повелевать изволила сообщить вашему сиятельству о снабдении Графа Строганова надлежащим от коллегии иностранных дел паспортом.

Пребываю впрочем с совершенным почтением

Вашего сиятельства всепокорный слуга

Помимо процедуры выдачи паспорта П.А. Строганову был произведен ряд формальностей и в отношении сопровождавших его лиц: наведены справки о том, не предъявлял ли кто претензий правового характера к «учителю Его французу Рому» и «камердинеру швейцарцу Клеману» [522], выписаны вольные на сопровождавших молодого графа за рубеж крепостных людей А.Н. Воронихина и А.Ф. Мясникова [523]. По оформлении всех этих документов высочайшее разрешение на отъезд было дано:

1786 го года июня в 28 по указу Ея императорского величества в коллегии Иностранных дел определено, уволенному по высочайшему Ея императорского величества имянному повелению для продолжения наук в чюжие край на четыре года лейб-кирасирскаго полку карнету графу Павлу Строганову дать для свободнаго проезда паспорт с возвратом сюда, с находящимся при нем учителем Его французом Ромом, камердинером швейцарцем Клеманом и служителями Андреем Воронихиным и отпущенным вечно на волю покойнаго статского советника князя Мещерского жены княгини Александры Мещерской* [ вставка: *Андреем Мясниковым], из которых о первых двух на требование коллегии из Санкт-Петербургскаго губернскаго правления справков показано, что до них Рома и Клемана в реченном правлении никаких дел нет.

Дорога за границу была открыта, и 5/16 июля П.А. Строганов и Ж. Ромм покинули Петербург [525]. Судя по письмам Павла отцу, 8/19 июля путешественники были в Новгороде, а неделю спустя пересекли российскую границу и 15/26 июля находились уже в Мемеле (Восточная Пруссия) [526]. Их путь лежал в Западную Европу, где Попо предстояло продолжить свое образование.

Покинув пределы России, Ромм и его подопечный направились во Францию. До начала учебных занятий в Женеве, где Попо предстояло продолжить свое образование, Ромм хотел посетить Риом и после долгой разлуки повидать родных и близких. Чтобы иметь для этого больше времени, путешественники торопились, о чем можно судить по датам писем, отправляемых Павлом с дороги. В Мемеле, куда они прибыли 15/26 июля, им посоветовали наиболее короткий путь – берегом Балтийского моря. Любезный директор местной почты даже выслал вперед нарочного предупредить, чтобы для них на почтовых станциях заранее приготовили сменных лошадей [527]. Мера оказалась совсем не лишней: ехать по песку было трудно, и порою приходилось запрягать в карету до 12 лошадей разом. На остановках Попо и Воронихин развлекались, собирая рассеянный по берегу янтарь. Им удалось найти несколько довольно крупных кусков, но, увы, ни одного с застывшим внутри насекомым, как им особенно хотелось. Об этом Попо написал отцу уже из Кенигсберга 17/28 июля [528]. Заметим, в своих посланиях он ни словом не упоминает о впечатлениях, которое на него произвели увиденные по пути города. Путешественники явно слишком спешили, чтобы осматривать достопримечательности. И даже впечатление от Берлина оказалось достаточно поверхностным:

Город Берлин, конечно же, один из самых прекрасных в Европе. Дворец – здание великолепной красоты. Особенно восхитительной мне показалась его архитектура. Здесь также есть две великолепные церкви и много других прекрасных зданий, но мы никуда не заходили. Этот город, очень большой и очень красивый, выглядит совершенно пустынным, особенно летом [529].

Примерно 1/12 августа путешественники приехали в Страсбург (Ромм в письме А.С. Строганову от 9/20 августа сообщал, что они находятся там уже восемь дней [530]). Здесь Попо смог порадоваться встрече с троюродным братом – Григорием Строгановым, а Ромм – со своим другом и земляком Демишелем, служившим у юного барона гувернером. Остановку в Страсбурге Ромм постарался использовать и в педагогических целях: каждый день под его руководством оба юноши занимались плаванием. Кроме того, они все вместе посетили оружейный завод, где познакомились с местной технологией изготовления артиллерийских орудий [531], а также побывали на сеансе «магнетизма», каковой, судя по описанию его Павлом, представлял собою обычный гипноз [532].

Затем Ромм и его подопечный продолжили свой путь на запад. Уже 14/25 августа гувернер сообщил А.С. Строганову из Версаля о том, как тепло его и юного графа приняли графиня д’Арвиль и графиня Сегюр, супруга французского посланника в России [533]. Неделю спустя Павел написал отцу из Парижа о встрече с его старым другом, знаменитым художником Г. Робером [534].

В Париже они пробыли весь сентябрь. Графу А.С. Строганову ни гувернер, ни Попо в эти недели, похоже, не писали (по крайней мере, до нас такие письма не дошли), а в посланиях Ромма на родину об их жизни в столице практически ничего не сказано. Ромм в основном рассуждал об их предстоящем визите в Овернь. Любопытно его предостережение друзьям, высказанное в одном из посланий: «Я заканчиваю это письмо просьбой к Вам проявлять благоразумие и осмотрительность в своих вопросах и замечаниях о России, когда при этом будет присутствовать Попо. В его отсутствие я доставлю себе удовольствие высказать Вам вслух свои мысли. Я должен укреплять в нем те чувства, которые привязывают его к отчизне» [535]. Очевидно, по мнению Ромма, те впечатления о России, которыми он собирался поделиться с друзьями, такие чувства у его ученика едва ли укрепили бы.

Поездка в Риом состоялась в конце сентября. О ней Павел Строганов кратко рассказал в письме матери [536]и несколько более подробно – в письме отцу:

Мой дорогой папа,

Мы прибыли в Риом 22 сентября. У ворот города мы встретили друзей господина Ромма, в полном составе спешивших к нему навстречу. [Они] проводили его к матери, которая его расцеловала, так же как и сестры. Их радость невозможно описать. Три-четыре дня мы провели в городе, а потом находились в Жимо, где осматривали земельные владения господина Ромма и его дом. Он был счастлив оказаться в кругу семьи, и мне было радостно его там видеть. Затем мы посетили виноградники, которые весьма красивы. Несколько дней назад я испортил настроение господину Ромму, противоречил ему из упрямства, а потом сам на себя из-за этого досадовал. Теперь у нас все хорошо, и я обещаю, что в будущем это больше не повторится. Мне доставило огромную радость получение Ваших писем от 21 и 28 августа. Предыдущие были переправлены господином Франком в Женеву, что отдаляет от меня на месяц удовольствие их прочитать. Прошу засвидетельствовать мое почтение дяде [барону А.Н. Строганову, отцу Григория Строганова] [537].