Александр Чудинов - Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Именно тот высочайший уровень социального престижа, который давало в Женеве звание ученого, и обеспечивал этому в общем-то небольшому городу уникальное место на карте европейской «республики наук». Если в других странах ученым приходилось добиваться уважения и поддержки со стороны власть имущих, то в Женеве успех на научном поприще мог открыть исследователю дорогу непосредственно в ряды самих власть имущих.

Неудивительно, что подобная ситуация способствовала развитию в республике научной среды, которая здесь не только отличалась высокой плотностью, но и была хорошо структурирована. Помимо Академии, в городе имелся еще целый ряд научных центров. В 1772 г. астроном Ж.А. Малле основал здесь первую в Швейцарии обсерваторию. В 1775 г. развернулась на постоянной основе деятельность женевского Медицинского общества. В 1776 г. по инициативе О.Б. Соссюра было учреждено Общество поощрения ремесел, занимавшееся популяризацией научных достижений и способов их применения на практике. Созданная еще в XVI в. общественная библиотека города имела в своем фонде к 1761 г. уже больше 30 тыс. книг [555]. Слава Женевы как своего рода «мекки наук» гремела в XVIII в. по всей Европе, и приезжавшие в Швейцарию путешественники считали посещение здешних ученых мужей такой же обязательной частью программы визита, как, например, осмотр Чертова моста или берегов Женевского озера [556].

Всего этого было более чем достаточно, чтобы определить выбор графом А.С. Строгановым и Ж. Роммом Женевы в качестве места дальнейшей учебы Попо. Однако имел этот город и еще одно очень важное, с точки зрения Ромма, преимущество – отсутствие соблазнов светской жизни. Женева, некогда прослывшая «кальвинистским Римом», в XVIII в. все еще отличалась строгостью нравов, которая была столь мила сердцу ее знаменитого уроженца – Жан-Жака Руссо. Просвещенные женевцы предпочитали занимать свой досуг скорее теологией, философией и точными науками, нежели чтением беллетристики, созерцанием живописи и посещением театра – развлечениями, которые здесь были не в ходу вплоть до второй половины XVIII столетия. И хотя мода на театр в начале 80-х годов добралась и сюда, все же в отношении зрелищ и развлечений Женеве было пока еще далеко до других европейских городов. Ромма, горячего сторонника руссоистской простоты нравов, это, конечно же, не могло не привлекать, о чем он и написал Дюбрёлю из Глена, по пути в Женеву: «Я направляюсь в страну, которой не знаю и которую, хотя сердце тому противилось, выбрал мой рассудок, дабы найти там еще чистые нравы и дать образование моему ученику. Преуспею ли я в этом? Не знаю…» [557]

Первое же впечатление от Женевы, похоже, рассеяло все сомнения Ромма, и в письме графу А.С. Строганову он выразил полное удовлетворение сделанным выбором:

Город отлично расположен. Воздух свежий, климат умеренный. Здесь царит прекрасный общественный порядок. Те, кто любит пороки, смогут их здесь найти так же, как и в больших городах. Но на деле эти пороки существуют тут лишь для тех, кто с ними уже знаком. Аналогичные сведения, полученные нами в Лозанне [558], куда мы совершили путешествие, лишь утвердили нас в первоначальном выборе. А потому мы, не колеблясь, подыскали себе жилище в Женеве, каковое нашли в прекрасном квартале, откуда, хотя он и расположен в стенах города, видна лишь сельская местность и где можно дышать воздухом с полей. Мы завели свое маленькое домашнее хозяйство вместо того, чтобы подвергаться многочисленным неудобствам пансиона. Мы ждем возвращения людей в город [559], чтобы нанести визиты и познакомиться с обществом, чему мы будем посвящать несколько часов в неделю. Спустя месяц жизни здесь наши занятия, я надеюсь, будут спланированы, и я вышлю Вам их расписание.

Листва в окрестностях еще зеленая, что создает для двух россиян [так Ромм в шутку величает себя и Попо. – А.Ч .] приятный контраст с ослепительно белым снегом, покрывающим вершины гор. Кажется, что зима, сковавшая сейчас [холодом] Россию, пришла сюда только для того, чтобы остановиться у ворот [560].

Новое жилище понравилось и Павлу, о чем он не преминул известить старого графа:

Милостивой государь и почтенный отец мой,

Мы наняли здесь покои в одной стороне, которая еще при вас, я думаю, не была застроена, ибо все домы новыя. Покои сии очень красивы, веселы, и вид из них прекрасен. Они состоят из пяти комнат, одной кухни с принадлежностями. Мы будем вести маленькое хозяйство, которое очень приятно будет; сии покои со всем убором стоить нам будут ежегодно сорок восемь луидоров. Мы здесь нашли одну кухарку, которую нам хвалили, за восемь луидоров в год [561].

Немедленно по приезде Ромм стал наводить справки о возможности организовать учебные занятия для своего подопечного. Милостью судьбы его гидом по научному миру Женевы стал человек, лучше чем кто бы то ни было подходивший для такой миссии. Едва ли кто еще из горожан мог сравниться тогда по знанию культурного ландшафта города с Жаном Сенебье (1742–1809) [562].

Став в 20 лет пастором, Сенебье, однако, приобрел известность не проповедями, а научными работами по физиологии растений и археографическими штудиями. В историю естественных наук он вошел как один из отцов теории фотосинтеза, доказавший, что под лучами солнца зеленые части растений поглощают углекислый газ и выделяют кислород. Как раз в тот период, когда состоялось его знакомство с Ж. Роммом и П.А. Строгановым, он работал над фундаментальным трудом по данной теме, три тома которого к тому моменту уже вышли в свет [563]. Археографам же Сенебье доныне известен как один из наиболее эрудированных архивистов своего времени, автор аннотированного описания рукописей, хранящихся в общественной библиотеке Женевы, каковую он возглавлял с 1773 по 1795 г. [564]Но помимо этих двух сфер исследований Сенебье являлся блестящим специалистом еще в одной области знаний, благодаря чему и мог лучше, чем кто бы то ни было, познакомить Ромма со всеми нюансами культурной жизни Женевы. А именно: Сенебье был первым летописцем истории литературы и науки своего города. В тот самый год, когда юный граф Строганов появился со своим гувернером на берегах Женевского озера, Сенебье издал в трех томах «Литературную историю Женевы» [565], где, в частности, дал подробное описание научной среды республики.

С этим удивительным человеком судьба свела наших путешественников уже в первые дни их пребывания в Женеве. Ну а поскольку они прибыли туда без необходимых в то время рекомендательных писем – поступок в высшей степени опрометчивый, – им, несомненно, весьма повезло в том, что человеческие качества Сенебье оказались на такой же высоте, как и его эрудиция. Вот что об этом писал Ромм А.С. Строганову: