Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

«Крыленко (Абрахам) собрал 22 января военный совет, членов которого он познакомил с мнениями по этому поводу Ленина и Бронштейна. Первый считал необходимым заключение мира, во что бы то ни стало; второй предлагал «всю материальную часть действующей армии эвакуировать вглубь страны... старую армию распустить, а потом, не подписывая и не заключая мира, предоставить немцам поступать с нами, как они хотят, заранее зная, что они всё равно фактически нам сделать ничего не могут, так как Германия заливается пожаром пролетарской революции». Даже крыленковский совет возмутился подобной постановкой вопроса...».

В начале 1918 года в Берлине и других германских городах и в самом деле начались митинги и забастовки, подогреваемые марксистами. Германское руководство настаивало на продолжении переговоров, и с учетом позиции Бронштейна оценило ситуацию в Советской России, которая была практически беззащитна, фронта давно уже не было, армия разбредалась по домам, и поэтому наполеоновская поза Бронштейна явно была позерством, неоправданна, безосновательна. Германское руководство не только было возмущено позицией Бронштейна, но и давно смотрело сверху вниз и с презрением, как на своих «шестёрок», а теперь — как к неблагодарным «шестёркам», — ведь благодаря Германии эти авантюристы захватили власть в России, а теперь вздумали играть в какие-то игры. «Порочный основной недуг советской власти заключался в том, что эта власть не была национальной. Никогда ещё в русской истории после татарского ига представители страны, какими в дни величайшего её падения явились последовательно господа Иоффе, Бронштейн и Бриллиант (под маской — Сокольников), не подверглись большему унижению, чем на Брест-Литовской конференции. Трижды прерывалась и трижды возобновлялась мирная конференция», — писал в мемуарах Деникин.

Большевики попытались тайно помочь своим собратьям и ускорить события в Германии. «В Берлине перехватили радиообращение из Петрограда, большевики призывали немецких солдат к убийству кайзера, генералов и к братанию. Тут уж Вильгельм рассвирепел. И приказал заканчивать брестский фарс», — отметил В. Шамбаров. К тому же время сыграло больше против большевиков, чем против Германии, воспользовавшись ленинским обещанием «права наций на самоопределение» Украина в это время вышла из состава Советской республики, и присоединилась к переговорам как суверен, — делегация Украинской Рады договорилась с немцами и 8 февраля 1918 г. заключила с Германией и Австро-Венгрией сепаратный мир. После всего перечисленного германское руководство было готово к повторению Бронштейном «наполеоновского» демарша с девизом «ни мира, ни войны». Получился неприятный казус не в пользу Бронштейна и большевиков — Лейба переоценил силы евреев-марксистов-террористов в Германии, очень желаемое принял за скорую действительность.

Возобновленные 10 февраля переговоры с прежним странным для немцев тезисом Бронштейна: «Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем!» были прекращены на следующий день — 11 февраля, а 13 февраля третьесортные резервные немецкие части двинулись на север, по Советской республике, не встречая никакого сопротивления, догоняя расходившиеся по домам «старые» российские войска. «Великий» стратег мировой революции Бронштейн доигрался.

И таким образом немецкие войска за неделю, неспешно передвигаясь эшелонами по железной дороге, захватили огромную территорию и сами остановились на линии: Одесса — Киев — Двинск — Псков — Нарва.

«Славный» председатель Центробалта Дыбенко беспробудно пьянствовал со своими матросами в Нарве, ждал немцев, собирался им «задать». Но как только этот герой убивать русских офицеров в Кронштадте со своими матросами увидел немцев, то так драпанул, что побежал не в ближайший Петроград, а добежал до Самары. За что большевики тут же решили его расстрелять, только неимоверные усилия наркома презрения Коллонтай спасли ему жизнь.

Совнарком в панике 21 февраля издал декрет «Социалистическое отечество в опасности». Где оригинальной политтехнологической находкой было слово «отечество» в устах большевиков. Но «почему-то» на призыв Совнаркома добровольцы толпами не бросились записываться в большевикскую армию. Ситуация Ленина и Бронштейна была безнадежной.

«В течение одной недели немцы заняли Минск, Полоцк, Оршу, Юрьев, Ревель. В Петрограде началась паника. В Смольном кипели страсти. «Левые коммунисты» выступили с заявлением, которое отказывался принимать рассудок: «В интересах международной революции мы считаем целесообразным согласиться на временную утрату советской власти». Их поддержал сам Троцкий: «Жили под царем, жили под Керенским — поживем и под немцем. Ничего страшного. Работа в подполье нам знакома». На трибуну выскочил Бухарин: «Наше спасение в том, чтобы массы на деле познали, что такое германское нашествие. Узнав, массы начнут священную войну!» — отметил в своём исследовании Н. Кузьмин. И дождались как спасение — ультиматум от германского руководства.

Немцы могли также легко дойти до Петрограда, но не в их интересах было подводить Ленина, и им не нужны были земли, шла война, — им нужны были деньги, причем золотом, и товары, желательно продовольствие. 22 февраля немцы выдвинули предложение-ультиматум со сроком ответа 2 суток, от которого невозможно было отказаться. И в ночь на 24 февраля под давлением и запугиванием Ленина ЦК партии, а за ним и ВЦИК приняли позорное решение — принять грабительский ультиматум немцев. Не справившись со своим первым заданием на посту наркома иностранных дел, более того — с треском его провалив, поставив само существование большевикской власти под угрозу, Лейба Бронштейн под давлением товарищей 2 марта подал в отставку. А 3 марта 1918 года в Бресте советская делегация во главе с Гиршем Бриллиантом (под маской Сокольников) покорно подписала с Германией кабальный договор. Беззащитный, боящийся непредсказуемых немцев Центрожид во главе с Лениным, Свердловым и Бронштейном спешно покинул 8 марта Петроград, переехал в Москву, в Кремль.

Генерал А.И. Деникин: «В конечном итоге последствия Брест-Литовского мирного договора и дополнительных к нему соглашений свелись к следующему. В политическом отношении: отторжение от России Финляндии, Украины, Крыма, Прибалтийского края, Литвы, Польши, Грузии, Батума, Карса и Ардагана... Россия отбрасывалась политически назад, к началу XVII века, теряя одним ударом всё, что было приобретено за три столетия на Западе и Юге гениальными усилиями её собирателей, кровью её воинства, трудами её народа. В экономическом отношении на Русское государство легли и прямые тяготы. Восстановлен был с Германией торговый договор 1904 года, причём остались прежние тарифы, которые ввиду обесценивания рубля (тогда уже 1:10) привели фактически к беспошлинному ввозу германских товаров в Россию.